– Так ты рассказала ему, как научилась сражаться.

Я поджала губы. В душе распускался бутон ревности – о своем прошлом Сив не рассказывала никому. Сив наклонила голову и вздохнула.

– Невелика история. Меня научил отец в детстве, еще до того, как я стала крепостной.

Какая-то мысль крутилась в голове, не давая мне покоя. Меня одолевало чувство, будто я не замечаю чего-то прямо перед глазами. Но Сив не стала бы лгать. Среди купцов Легион Грей, может, и имел вес, но я все еще была Квинной. Тем более в его отсутствие, когда можно было повесить на него какое угодно обвинение и не пускать больше на порог. Лисандеры не терпят людей, которые плохо обращаются с их крепостными. Она не стала бы лгать. Я должна была ей поверить. Если я не доверяла ей и Мэви с Маттисом, то не доверяла никому.

– Дай мне слово, что ты в порядке.

– Клянусь, – Сив слегка сжала мою руку. – Легион Грей… неопасен.

Позже, когда Мэви и Сив ушли спать, а я осталась обдумывать наш разговор, внутри у меня что-то непрерывно ныло. Я вспоминала, как напряглась Сив, как страх промелькнул в ее глазах. Как она процедила сквозь зубы слово «неопасен».

Легион тревожил мои мысли до глубокой ночи. Он был одновременно высокомерен и вежлив, заносчив и скромен. Похоже, я так отчаянно нуждалась в общении за пределами своего узкого круга друзей, что наивно верила любому, кто казался чуть лучше остальных.

Но мысль о том, что именно Легиону доверять нельзя, вводила меня в ступор. Она камнем лежала у меня на душе, пока голова не перестала соображать и я не провалилась в сон.

Не прошло и нескольких часов, как меня грубо растолкали. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела склонившуюся надо мной Мэви. Ее широко раскрытые глаза были полны ужаса.

– Элиза, проснись. Скорее. Надо спешить!

– Что случилось? – я откинула с ног одеяло из лисьего меха.

– Шшш, – Мэви поднесла палец к губам и замерла.

Кровь стучала в висках. Где-то вдалеке тишину ночи разрывали голоса. Крики. Я бросилась к окну и похолодела.

Стражники мчались по холмам к границам наших владений, навстречу густым клубам черного дыма. Ночь сошлась с огнем в непримиримой битве, и израненное полуночное небо полыхало кроваво-красными отблесками. Крепостные с криками бежали по саду и ныряли в подвальные люки главного дома. За ними будто гналась сама смерть.

– Мэви, – выдохнула я. – Что происходит?

Мэви со слезами на глазах сминала в кулаках полы своей рваной ночной рубашки.

– Подпольщики… Они в Нижнем Мелланстраде, повсюду. Люди говорят, они идут сюда!

– Что?

– Элиза, кто-то… кто-то из крепостных видел в лесу человека в красной маске…

Только не это. Земля чуть не ушла из-под ног.

– Кровавый Рэйф?

Мэви молча подобрала плащ, который я так и оставила лежать на полу кучкой ткани.

– Мы отведем тебя в подвалы. Если кто-то проникнет за ворота, ты будешь в безопасности.

Мысли о встрече с моим кошмаром разом поблекли. К горлу подступила паника совсем другого рода.

– Подвалы? Нет! Мы должны остаться и помочь.

– Элиза, – воззвала Мэви. – Ты Квинна.

– Точно, – прищурилась я, доставая из-под кровати деревянный сундук. – Представляешь, я тоже из мяса и костей, как и все остальные.

Мэви всплеснула руками, а я отвернулась к сундуку с оружием и приподняла крышку. Мать вопила бы на самых высоких нотах, если бы узнала. Ее драгоценная Руна уж точно и простого ножика в руках не держала, но я-то не позволила бы перерезать себе горло, не пустив своему убийце хоть немного крови.

Пока я надевала на плечо небольшой лук и отсчитывала пять тяжелых стрел, дверь распахнулась, и на пороге появилась Сив.

– Почему ты все еще здесь? – огрызнулась она. – Подвал скоро закроют – думаешь, твоя мать будет тебя дожидаться?

– Именно – не будет. Зачем прятаться, если всем плевать? Я лучше сделаю что-то полезное для тех, кто прятаться не может. Я иду в старую часовню. Там на колокольне самый лучший обзор на нижние кварталы.

– Элиза, – предупреждающе начала Мэви.

– Останьтесь здесь, – предложила я. – Спрячьтесь и не выходите, пока не убедитесь, что все успокоилось.

– Конечно, – скривилась Сив. – Только посмей еще раз приказать мне остаться в стороне, Квинна.

– Ладно, – я подавила ухмылку. – Мы будем стрелять. Возьми лук, Сивери. – Я приглашающим жестом указала на свою импровизированную оружейную, глядя на дрожащую Мэви. – Мэвс? Сосредоточься.

– Я-я-я иду с тобой, – покачала она головой.

Времени на споры не оставалось. Наши судьбы зависели только от нас. Я коротко кивнула, вручила ей нож, и мы вышли в коридор. Наши с Сив луки и короткий клинок Мэви против чудовища, способного покромсать нас троих с одного маху.

В доме стояла беспокойная тишина. Тусклый свет не омрачали тени, а тихие спальни – звуки, но опасность кружила по коридорам, и казалось, что за каждым углом прячется убийца с ножом.

На нижнем этаже отцовские стражники вытянулись возле окон и дверей. Другие плотным строем двигались к воротам. Их грудь перетягивали полоски черной кожи, к которым крепились ножны для кинжалов и топоров. На шлемах некоторые из них носили головы убитых оленей или медведей. Как воины моего прадеда – короля Элизея.

Зрелище было устрашающее. Если бы не такой риск, я бы остановилась и распробовала это чувство гордости – сегодня в нас проснулась кровь воинов.

– Сюда, – я махнула в сторону узкого коридора, ведущего через кухню к выходу в сад на восточной стороне. Мы старались двигаться тихо и держаться подальше от окон. Ветер с улицы ударил мне в лицо, обжигая кожу холодом. Над башнями Верхнего Мелланстрада поднимался дым, и в воздухе мешались гарь сигнальных костров и сырость с побережья.

По саду носились крестьяне и стражники, и в гомоне их голосов невозможно было различить, откуда доносились крики. Никаких подпольщиков видно не было. Но мы провозгласили себя королями этих земель и этих людей, а значит, должны были защищать их, а не прятаться в сыром подвале, оставляя снаружи беспомощных слуг.

Тут-то и пригодился весь мой опыт ночных вылазок. Я устремилась к лесу почти инстинктивно – Сив и Мэви держались за мной. Волосы прилипли ко лбу, ноги дрожали, но я не сбавляла шаг. Дым вился между деревьями, и тропинки было почти не видно, но вскоре мы оказались перед серой каменной стеной старой часовенки на краю леса.

Ее колокольня возвышалась над стенами Верхнего Мелланстрада, открывая вид на обе части города до самых узких переулков между лачуг в трущобах. Тени от деревьев