грязью смешивала, чтобы я еще больше чувствовал свою никчемность. Может, Инга была не так уж и неправа? — Кстати, что насчет этого? Симптомы апатии появились? — Я отрицательно покачал головой. Она, наконец, оторвала взгляд от исписанных бумажек: — Ах, не продолжай, вижу, что есть. Я разгружу твой график. Поставлю меньше тренировок. Питайся получше и спи подольше. Если совсем невмоготу — можешь пропустить первый по расписанию урок.

Сама себе на уме…

— И все-таки, я хотел бы обсудить другое.

Она зажала губы, словно я сказал что-то не то и мне должно быть за это стыдно: — Ну, что ж, давай.

— Я хотел… — Вообще, я собирался высказать ей свои сомнения насчет эффективности моих тренировок, но сразу же передумал об этом. Плохая затея. Она не в духе, это заметно. Уж не знаю, что случилось. Может, ее расчеты не стыковались. Или же отвлеченность от важных вещей так действует на нее. Понятия не имею. Излишне бесить я ее тоже не хочу. Неизвестно на что она способна.

Я выждал паузу, чтобы подумать, что конкретно я хотел озвучить.

— Извини, но у меня мало времени.

— Я хотел бы покинуть ваше общество.

Мои слова возымели должный эффект. Она так удивилась, что даже медленно опустила какие-то важные документы на стол.

Та старалась выглядеть спокойной, но вздутая вена на лбу указывала на противоположное внутреннее состояние: — И что ты собираешься делать?

— Ну, до конца учебного года осталось немного. Людей тут не будет. Оставаться в школе нет смысла. Я хотел бы отправиться в вольное плавание и…

— Ни в коем случае!

От ее слов на деревянной поверхности рабочего стола появилась небольшая трещина.

Сглотнув, я все же рискнул задать вопрос: — Н-но… почему?

— Ты знать не знаешь, что тебя ждет во внешнем мире! И мы не знаем, что ожидать от тебя в нем! Да, мне доложили о твоих способностях. Поэтому, в твоих интересах следовать нашим указаниям!

Какой же у нее пронзительный голос. Она способна заткнуть кого угодно.

Немного отдохнув, Яна продолжила: — Черт побери, как ты до такого додуматься только мог? Черт… Дай человеку удочку и он всю жизнь тебя будет презирать за то, что ты тогда не дал ему рыбу, да еще и работать заставил. Вон отсюда!

Меня так трясло, что я напрочь забыл о контроле. За окном проносился сильный ветер. По улице летал разный мусор из переполненных баков. Девушки прижимали юбки, держали волосы, чтобы те к лицу не липли. Где-то вдалеке грянул раскат слепящего света.

Нет-нет-нет! Срочно… срочно успокоиться! Я делаю все только хуже…

***

Спустя пару часов мне все же удалось совладать с собой. Не нужно было ничего обсуждать. Стоило просто уйти. Молча. Без нервов. Знал же, что толку нет.

«Мы не знаем что ожидать от тебя» — как ножом по сердцу… За какой скот она меня держит?! Я… я — человек, а не чей-то эксперимент!

Эксперимент…

Что-то больно кольнуло в груди, но… Нет, никакой мысли.

Я сидел в пустом коридоре прямо на полу, уткнувшись лицом в ноги.

— Эй, — сказал девчачий голос, — у тебя все в порядке?

Она теребила сумку-почтальонку. Пыталась до меня коснуться, но видно быстро оставила эту затею.

На ответ я решился не сразу: — Я рад тебя снова видеть, Маш. — Странно, что мой голос не дрогнул. Будто и не окунался в свои мысли вовсе.

Спустя некоторое время мы сидели внизу, в совершенно пустой столовой. Наши голоса даже отдавались эхом среди белых стен и большой территории. Мы обсуждали какие-то фильмы, но это неинтересная часть. Только объяснял, как бы я мог построить кадр в тех моментах, которые мне показались спорными. Она одобрительно покивала, разделив со мной мнение. Я даже такой поддержкой был доволен.

— Тебя что-то гложет? — Вдруг начала она.

Я и, правда, ерзал на месте, не зная как начать.

— Как так получилось, что ты не стала игроком?

Она пожала плечами: — Есть вещи, которые можно решить, не подчиняясь правилам.

— Я, честно говоря, даже не думал об этом. А каково это? Ну, не играть в игры?

Повторив жест, она ответила не сразу. Ей потребовалось время на обдумывание: — Сложно сказать. Все то же самое, просто без дополнений, но с другими обязанностями. Ты просто не задумываешься над такими вещами. Тебя занимают другие мысли. Скажем, хмм… более заземленные. Да и сама жизнь та еще игра.

— Получается, отличий почти нет?

— Вроде того.

— И что же это, смысла выходить из нее нет?

Она помялась, разглядывая белую поверхность стола, задекорированную узорами природного мрамора: — Тут как посмотреть. От твоего мировоззрения зависит.

— И все-таки как здесь трудно. Ничего не достается просто так. Чтобы что-то уметь — надо этому учиться. Вроде бы есть предрасположенность, а врожденного таланта на самом деле не существует.

Маша заметно улыбнулась. Как же мне приятно видеть девичьи улыбки. Если бы это было смыслом жизни, я бы только и делал, что тренировался их вызывать.

— Увы, здесь все сделано так, чтобы ты тратил как можно больше денег.

— Ужасная игра. Она вообще для людей создана или для жадных толстосумов над нами, которые класть хотели на сюжет? Кто это только придумал? А главное: Как в это вообще можно играть? Не могу поверить, что люди добровольно соглашаются на такие рабские условия! Так еще и другим надо для этого подчиняться. А иногда даже терпеть унижения!

— Кто знает. Тут тоже у каждого свое мнение на эту тему. Я не сильна в религии, поэтому ничего конкретного не могу сказать. Да и другие доказать это не могут. А насчет рабства я бы поспорила. Тут тоже работает своя философия. Унижение также явление добровольное. Да и всегда есть шанс, что тебе может крупно повезти.

— Это, типа, рояль в кустах найти?

— Если говорить образно. Да, что-то около того. Хотя некоторые и на дудку соглашаются. Кто-то так всю жизнь готов прожить, надеясь, что завтрашний день будет намного лучше, не прилагая усилий. Лотерея — их путь. На большее они не способны.

— Еще хуже.

— Хуже, если тебе с детства это прививают, а потом и ты сам не можешь дойти до противоположной мысли. Впрочем, для этого тоже нужен навык. Интеллект называется.

— Эх, да, понимаю. — Я почесал голову. Стало так неловко от того, что у меня не осталось аргументов. — Рад, что мне удалось поговорить об этом. Я даже чувствую, что внутри меня стало что-то разжиматься.

— Я, надеюсь, это хорошо?

— Да, конечно. Я чувствую облегчение.

— А… Тогда… я тоже рада.

Она была, в каком-то