* * *

На следующее утро инквизиторы находят обезображенный труп графа Маурицио Сальданы прибитым к входным дверям его дома. Рот графа застыл в отчаянном крике. Сам труп обгорел так, что его едва опознали.

Магия – придуманное слово, обозначающее «трюки чародея».

Чародеем звали известного шарлатана, за которым охотилась, но так и не сумела схватить инквизиция.

Раффаэле Лоран Бессет. Эссе

Виолетта боялась грома.

Когда мы были совсем маленькими, стоило начаться грозе, как сестра тут же бежала в мою комнату. Забиралась в кровать и крепко прижималась ко мне. Я обнимала ее и пела ей колыбельную нашей матери. А за стенами дома бушевала стихия. Стыдно признаваться, но мне всегда нравилась ее беспомощность. Страх и растерянность сестры делали меня сильной. Пусть и ненадолго, но я становилась лучше ее.

С этого начинается мой сегодняшний сон. За окнами бушует гроза. Мне снится, что я просыпаюсь у себя в комнате. Рядом – дрожащая Виолетта. Ее черные локоны разметались по моей подушке. Я сонно улыбаюсь.

– Не бойся, моя глупенькая Виолеттина, – шепчу я, обнимая ее за плечи. – Это всего лишь гроза.

Напеваю колыбельную, чтобы успокоить сестру.

– Это не просто гроза, – шепотом возражает Виолетта. – Будет еще хуже.

Ее голос больше похож на шипение.

Перестаю петь и улыбаться. Протягиваю руку, чтобы погладить сестру по щеке.

– Виолетта, где ты?

Там, где только что лежала моя испуганная сестра, пусто.

Кровать подо мной опрокидывается, и я куда-то падаю. Падение длится целую вечность.

Шумный всплеск. Я оказываюсь в воде.

Тороплюсь выплыть на поверхность, ртом хватаю воздух, стряхивая воду с ресниц. Где это я? Похоже, в открытом океане. Суши не видно. Небо над головой угольно-серое. Океанская вода – черная.

Я попала в воды Подземного мира. Мира мертвых.

Сразу догадываюсь об этом, увидев странный свет. Он совсем не похож на свет привычного мира. Он не разгоняет тени и не несет с собой тепло. Это мертвый свет, тусклый, полный серых тонов. Исчезли все краски, все звуки. Нет даже ветра. Черная вода неподвижна. Страх внутри меня похож на змею, разворачивающую свои кольца. Бездонный океан, по водам которого скользят призрачные силуэты чудовищ.

– Аделина! – шепчет кто-то.

Я поворачиваю голову. По поверхности океана идет маленькая девочка. У нее бледное, словно фарфоровое личико. Сквозь шелковые одежды вижу призрачное тельце. Плечи накрывает паутина черных волос. Они тянутся во все стороны, скрываясь из виду. Да это же Формидита, ангел страха, дочь смерти. Мне хочется закричать, но из горла не раздается ни звука. Формидита склоняется надо мной. У нее нет ни глаз, ни носа, словно их закрыли плотной матерчатой маской. Это она, а не Виолетта лежала со мной в кровати.

– Страх – это сила, – шепчет Формидита.

Потом из воды высовывается костлявая рука и утягивает меня вниз.

* * *

Я сажусь на постели. Меня всю трясет. Океан Подземного мира исчезает. Я в своей комнате. Точнее, в отведенной мне комнате Двора Фортунаты. В окна лениво стучит дождь.

Упираюсь лбом в сложенные руки. Тревога не проходит. Перед мысленным взором мелькает лицо маленькой Виолетты, а вокруг – толпа призраков. Где-то сейчас она? Может, и там идет дождь и грохочет гром. Научилась ли она не бояться грозы?

«Что мне теперь делать?» Как всегда, пытаюсь дотянуться до источника силы внутри себя. Ничего не получается. Что, если больше вообще не получится? Где-то в глубине души я рада этому. Может, мне больше не понадобится крушить все вокруг себя. Новая мысль до боли сжимает мне живот.

А что, если взять и сбежать этой ночью? Скрыться от Общества Кинжала? В ушах опять и опять звучат пугающие слова Раффаэле. Он говорил, что в холодных Небесных землях мальфетто не убивают, а, наоборот, окружают почтением. Я могла бы пробраться на корабль и уплыть с Кенеттры далеко на север.

Начинаю думать об этом и убеждаюсь в бессмысленности и опасности своей затеи. Приказываю себе успокоиться и думать заново. Да разве мне позволят убежать от Общества Кинжала? Каждый из этих людей отточил свои способности. По сравнению с ними я ком сырой глины. К тому же Ось Инквизиции наверняка продолжает меня искать. Сейчас они прочесывают все города и селения Южной Кенеттры и ждут, когда я сделаю ошибку. Однако инквизиторы для меня даже менее опасны, чем Общество Кинжала. Снова вспоминается разговор с Раффаэле. Его соратники ревностно оберегают свои тайны и найдут способ навсегда утихомирить меня, прежде чем я открою рот. Вряд ли они позволят мне беспрепятственно пробраться в гавань. Но даже если я и проскользну мимо их шпионов, найду корабль и отправлюсь в Небесные земли, они достанут меня и там. Я ведь не знаю, сколько глаз денно и нощно следит за мной. Я буду обречена вечно озираться, ожидая удара в спину. Мои шансы на успех ничтожны.

Потом мои мысли меняют направление.

А если я стану одной из них? Чего мне терять? Рядом с ними я в большей безопасности, чем неведомо где и неведомо с кем. Но если я хочу уцелеть, не повторив судьбу того злосчастного парня, то должна доказать свою полезность Обществу. Для этого мне нужно не только научиться управлять темными силами внутри себя. Нужны союзники. Друзья. Вот только получится ли у меня дружба? Вздрагиваю, вспоминая неуправляемый выплеск темной силы, вызванный ночным камнем. Раффаэле по-настоящему испугался, хотя это он сумел достать из меня глубоко запрятанное чудовище.

Но если я и есть чудовище? «Не ври самой себе». Эти слова мне однажды сказала Виолетта, когда я безуспешно пыталась снискать благосклонность отца. Люди привычно твердят: «Будь самой собой», однако им совсем не хочется, чтобы ты была самой собой. Им нужна такая ты, которая им будет нравиться. Иными словами, нужна твоя маска.

Прекрасно. Я хочу, чтобы здесь ко мне относились по-дружески и даже любили. Я надену эту маску. И прежде всего добьюсь благосклонности Энцо. Произведу на него впечатление.

Ночь проходит в раздумьях. Когда утренняя заря окрашивает мою комнату в нежно-золотистые тона, я чувствую себя такой уставшей, что готова повернуться на другой бок и уснуть. Но уснуть мне не удается. В дверь стучат. Наверное, опять служанка.

– Входите, – отвечаю я.

Дверь приоткрывается. Это не служанка, а Раффаэле. Сегодня на нем удивительно красивый черный камзол, расшитый золотом. Рукава у камзола широкие, что отчасти делает его похожим на женское платье. Лоб и шею Раффаэле украшают золотые цепочки. Косица, как всегда, перекинута через плечо. Сапфировые прядки ярко вспыхивают на утреннем солнце, придавая его волосам сходство с павлиньими перьями. Под разноцветными глазами Раффаэле и на его веках лежит щедрый слой черной пудры. Сейчас он кажется мне еще более завораживающим, чем в первый день нашего знакомства, и я смущенно отворачиваюсь.