Я посмотрела на Славика.

– Последний раз Венедиктов чего-то добивался лет семь назад, а период его расцвета вообще приходится на конец прошлого века, – принялся объяснять тот. – Причем, пока он жил в Москве, его, естественно, начали забывать. Там он, как я уже говорил, ничего особо не достиг, наоборот, поиздержался. Вернувшись в Тарасов, обнаружил, что зарабатывает здесь не те деньги, которые хотелось бы. Конечно, ему нужна реклама! И вообще, напомнить всем, что он все-таки художник. Тем более что в свете последних пикантных событий о нем больше говорят в другом качестве… – Славик хихикнул.

– В каком? Что за пикантные события? – заинтересовалась я.

– Да, понимаешь… – Славик придвинулся ближе. – Пару лет назад Венедиктов завел романчик с одной своей ученицей. А человек он, между прочим, женатый, двое взрослых детей. А девчонка – ученица художественного училища, он ее препод… Чувствуешь пикантность, да?

– Конечно, – кивнула я.

– Потом их связь раскрылась, был, естественно, жуткий скандал… Венедиктова чуть не турнули из училища. Вернее, он все-таки сам ушел в итоге.

– А что с этой девочкой?

– Что-что, – посмеиваясь, продолжал Славик. – Венедиктов в этой ситуации сумел выкрутиться с наименьшими для себя потерями. С женой он быстренько развелся, оставив ей в качестве отступных квартиру, машину и энную сумму денег, а на студенточке своей столь же быстренько женился. Так что теперь он не просто новоявленный супруг, но еще и молодой отец годовалой малышки!

– Вон даже как… – протянула я.

– Да-да, – кивал Славик. – Так что в чем-то он даже выиграл. Ну, если иметь в виду, что жить с семнадцатилетней девчонкой приятнее, чем с пятидесятилетней женой!

– Сволочь ты! – в сердцах проговорила я. – Значит, пока жена молодая и красивая – она нужна! А когда она вырастила твоих детей и увяла рядом с тобой, лишившись былой привлекательности, – все, устарела, как стиральная машина, пора новую покупать? Эх, вы! И ты его, конечно же, одобряешь из мужской солидарности? А связь шестидесятилетнего старика с семнадцатилетней девочкой – это как? За такое в тюрьму сажать надо, а он процветает себе!

– А его и хотели посадить, – понизил голос Славик, остановив мою гневную тираду по поводу нравственного уровня современных мужчин.

– Да? Вот и жаль, что не посадили! – все еще не остыв, проговорила я.

– Ну, я же говорю, он вовремя ускребся: женился на девочке!

– Слушай, а как вообще все вскрылось?

– О! – с усмешкой поднял палец Славик. – Тут тоже очень все интересно… Если ты будешь беседовать с Венедиктовым, то непременно обратишь внимание, что возле него крутится один молодой человек. Это художник Сережа Ватутин, любимый ученик Венедиктова.

– Ну и что? – не поняла я.

– А знаешь, как зовут новую жену Аркадия Леонидовича? Елизавета Юрьевна Ватутина, – и он победно посмотрел на меня. – Она родная сестра Сережи, они близнецы. Учились на одном курсе, приехали откуда-то из Аткарска, кажется. Хорошенькая юная Лизонька понравилась стареющему ловеласу, и через некоторое время ему удалось заморочить ее головку, и она ее просто потеряла, – Славик разглагольствовал в своем излюбленном литературном стиле, словно статью писал. – И однажды братец застал ее вместе с любимым преподавателем в квартире, которую они на двоих снимали. Брат с сестрой, я имею в виду. Ну а Сережа мальчик не промах оказался, должен тебе заметить. Он не стал устраивать скандал до поры до времени, а знаешь, что сделал?

Я непонимающе молчала.

– Он просто позвонил жене Венедиктова и рассказал, с кем развлекается ее муж, – насмешливо проговорил Горелов.

– Гад какой! – вырвалось у меня. – Но зачем?

– Ну как зачем? Супруга, естественно, примчалась по указанному адресу, подняла скандал… Венедиктов метался направо-налево, разрываясь между женой и любовницей, нарезал круги с извинениями вокруг обеих, хотя склонялся к тому, чтобы помириться с супругой. Он даже публично покаялся в училище, сказал, что осознает всю аморальность своего поведения, и заявил, что обрывает порочную связь раз и навсегда. Тогда Сережа заявил ему, что, мол, Аркадий Леонидович, я все прекрасно понимаю и предлагаю вам жениться на моей сестре. За это она не станет подавать на вас заявление об изнасиловании… Понимаешь, да? Если бы Сережа не предал это дело огласке, то и доказательств их связи с Лизой не было бы. Венедиктов мог от всего отказаться, а так он сам признал свою вину. В общем, пришлось художнику постыдно ретироваться из супружеской квартиры и жениться на молоденькой Лизе. А та, не будь дурой, – тоже, думаю, с подачи братца, – быстренько забеременела и – хоп-цоп! – родила наследницу, чем существенно укрепила свое положение. Вот такие истории бывают в нашем светском мире, – со вздохом закончил Славик.

– М-да, – протянула я. – И чем он теперь занимается?

– Усиленно пишет новые картины. У него студия в "Арт-плюс". Знаешь, где это?

– Да, это я знаю, – задумчиво кивнула я. – А Сережа что же, стал его любимым учеником? После всего, что было?

– Ну, понимаешь, во-первых, они теперь родня. И чтобы эта история выглядела пристойной, а грязные подробности были забыты, Венедиктову нужно изображать из себя близкого родственника. Во-вторых, в душу-то ты ему не залезешь, не проверишь, насколько искренняя эта любовь. Что же касается самого Сережи, то здесь, думаю, не стоит тебе объяснять, что стоит за его "любовью" к своему учителю.

– Не стоит, я не настолько наивна, чтобы поверить в нее, – усмехнулась я. – То есть все устроились самым выгодным для себя образом.

– Да, и все было бы прекрасно, если бы не отсутствие перспектив, а значит, и средств. Венедиктов прекрасно осознает, что он уже в летах, что скоро выйдет в тираж и станет никому не нужен. В том числе и своей юной женушке, которая ждет не дождется, чтобы получить его наследство.

– Какое? Если, как ты говоришь, он все оставил бывшей жене, а сейчас на мели?

– Ну, не все, конечно, оставил, – возразил Горелов. – Многое осталось. Например, новая квартира, которую он купил перед свадьбой и где они живут сейчас. Потом наверняка какие-то сбережения он заначил. В общем, Венедиктову нужен новый этап взлета, – заключил Славик.

– Понятно. Скажи, а что за отношения у него со Стрижовой? Мне показалось, что она его явно защищает. Относится предвзято, но со знаком плюс. Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Да здесь все просто! – махнул рукой репортер. – Они с Венедиктовым вместе начинали свой трудовой путь, вместе учились. Она дружна с его женой. С бывшей, разумеется.

– Вот как? – удивилась я. – И болеет за человека, который так поступил с ее подругой?

– Таня, ты так и не поняла до конца суть ситуации, – поморщился Славик. – Я же тебе говорил, что Венедиктов заключил с бывшей женой сделку. Да и с нынешней тоже. Бывшей он оставил нажитое добро, да и сейчас помогает материально. Она постоянно тянет из него денежки, раз уж не удалось сохранить его в качестве официального супруга. И чем больше Венедиктов получит, тем больше, соответственно, достанется ей. Разумеется, Стрижова заинтересована в том, чтобы Венедиктов процветал.