— Что это было? — с любопытством спросил Ворон, когда «Мерседес» выехал на трассу.

— Проверочка, — мрачно отозвался Леон, — проверочка, которую охрана не прошла. Это была обычная банка из-под тушенки, а могла оказаться магнитная мина, например. Я приказал не оставлять тачку без присмотра, но они же умнее меня, сами все решили.

— Разгони к такой-то матери, — вяло отмахнулся Ворон, удивив Леона равнодушием, — разгони и набери таких, как сам решишь, я тебе верю.

— Хорошо.

Больше ни слова сказано не было, и у Леона сложилось впечатление, что у шефа какие-то новые сложности. «Ничего, надо будет — сам скажет», — решил он.

Второй проблемой оказалась Лиза. С той самой встречи в торговом центре Леон никак не мог выбросить ее из головы и то и дело вертел в руках визитную карточку, никак не осмеливаясь набрать номер. Но сделать это очень хотелось. Только почему-то внутри всякий раз, когда он вспоминал Лизу, начинало скрести беспокойство — что-то было не так.

Это «не так» прояснилось довольно скоро — ровно в тот день, когда в город приехал кандидат в мэры генерал Коваль. Леон приехал встречать его вместе с Вороном, и первая, кого он увидел в зале ожидания, была Лиза в строгом сером костюме и с убранными в гладкий пучок волосами. Она приветливо улыбнулась и поздоровалась, но, как показалось Леону, была удивлена его появлением здесь, а потому не стала афишировать их знакомство. Ну что ж, значит, ей это зачем-то нужно, решил он и подыграл, тоже не переходя черту. Когда Коваль появился в зале ожидания, Лиза быстро подошла к нему и заговорила о чем-то, открыв папку, которую держала в руках. Но Леону показалось, что генерал слушает ее невнимательно, а взгляд при этом у него не совсем деловой и официальный. «Да ну, показалось, — погнал от себя мысль Леон. — Она ему в дочки годится». Но догадка царапнула неприятно. Лиза же вела себя естественно и словно не замечала ни взглядов генерала, ни угрюмого Леона.

Вечером он решился и позвонил. Девушка долго не брала трубку, но потом все же ответила суховато:

— Да, я слушаю.

— Лиза… это Леонид, — выдавил Леон, и голос девушки немного потеплел:

— Ой, Леня, это вы? А я смотрю — номер незнакомый, еще думала — брать или нет. Как ваши дела?

— Все нормально. А твои?

— Я вас видела сегодня в аэропорту. Вы, оказывается, у Воронцова водителем работаете, да? Он с моим работодателем сейчас в ресторане ужинает.

Это Леон знал — он как раз сидел в общем зале этого ресторана, в то время как Ворон с Ковалем расположились в кабинете.

— Что же тебя с собой не пригласили?

— Я в мужские дела не вмешиваюсь. Мне своего хватает. До завтра нужно примерный план кампании набросать, а еще ничего не готово. Даже не думала, что будет так сложно…

— Ты свободна завтра вечером?

Лиза помолчала, прикидывая что-то, потом вздохнула:

— Пока не знаю. Как пойдет. Но если освобожусь, то позвоню. На этот номер?

— Да.

— Договорились. Мне пора, Леня.

Леон положил трубку первым и задумался. Странно она себя ведет. Если у нее шуры-муры с этим генералом, то к чему раздавать авансы ему, Леону? По старой памяти? Детское впечатление, первая влюбленность? Не поймешь их, баб этих. И надо присмотреться к генералу поближе. Даже странно, что он родной брат Наковальни — вообще ничего общего. Да, видный мужик, но сестра-то его просто красавица. Леон видел, как выглядела Марина до того, как перекроила себе лицо у пластических хирургов, — на памятнике, установленном рядом с могилой ее первого мужа. Даже там, на камне, было видно, какой была эта женщина раньше. Хохла вполне можно было понять…

Человек сам решает, бесконечно мучить себя своей обидой или сделать так, чтобы она растворилась с пользой.

Хань Сян-цзы, китайский философ

Машка снимала небольшую квартиру в самом центре, на пятом этаже шестиэтажного дома старой постройки. Хохол почувствовал себя просто неприлично огромным на маленькой кухоньке, где с трудом можно было разместиться втроем. Словно поняв это, Машка для экономии пространства уселась на подоконник, поджав ноги:

— Обожаю это окно. Утром на дереве птицы орут, потом дворник метлой шаркает, а машин зато почти не слышно — во двор же выходит.

Марина курила, разглядывая жилище Маши, и молчала. Ей хотелось поговорить кое о чем, но мешал Женька, а гнать его было совершенно некуда — комната располагалась за стеной, и слышимость в доме превышала все допустимые пределы.

— А вы, собственно, чего на исторической родине забыли? — спросила Маша, докурив.

— А мы, Маня, приключений захотели, — опередил Марину Хохол, — не терпится нам, знаешь ли, голову куда-нибудь засунуть — давно же спокойно живем, скучно.

— Остынь, — посоветовала жена недовольно.

— А я и не закипал, если видишь. Машка спросила — я ответил. Нам спокойно жить нельзя, мы от этого болеем здорово.

— Я же попросила — прекрати.

Хохол сложил руки на столе в замок и проговорил негромко:

— Я прекрасно знаю, что отговаривать тебя бесполезно. Но Машка не чужой мне человек, и я хочу просто поделиться с ней — что, права не имею? Ты не понимаешь, как у меня болит внутри, а она вот понимает. Тебя же закроют, если что не так пойдет, неужели ты не думала об этом? Брат твой тебя спалит — и все, полетишь в Мордовию легкой пташечкой.

— Знаешь, как говорят? Лучше пусть уж двенадцать судят, чем шестеро несут.

Хохол поднял на нее глаза и проговорил зло:

— Очень смешно, да? Шутки шутишь? А ведь не исключен и вариант с шестерыми несущими — не думала?

Коваль взяла новую сигарету и усмехнулась:

— Думала. Но что с того? Если Бес… ой, да ладно, надоел ты! — вдруг разозлилась она. — Поди-ка погуляй, воздухом подыши.

— Не понял…

— А что непонятного? На улицу, говорю, иди, я позвоню потом.

Маша решила, что пора вмешиваться — смотреть, как Марина унижает Женьку при ней, было невыносимо:

— Вы ругаться ко мне приехали? Очень оригинально.

— Не встревай, Мышка, это наши семейные разборки, — вывернул Хохол и встал. — Пойду пройдусь, пожалуй.

Он вышел из кухни, и через минуту хлопнула входная дверь. Машка проследила из окна, в какую сторону он направился, и повернулась к невозмутимо курившей подруге:

— Ты сдурела?

— А что случилось? — спокойно спросила та. — Хохол опять забыл свое место, ему периодически нужно напоминать.

— Зачем ты его… при мне-то?

— Он правильно сказал — ты своя и все правильно поймешь. Я и так на нервах, ему только не показываю, чтоб не заводился, а он давит и давит. Я не могу не ехать, понимаешь? Там снова Бес, там мой брат и отец — как я могу не вмешаться?