которой играет. Живет в свое удовольствие, ни о чем не задумывается, по-прежнему холостяк, и я его единственная «дочурка Джинни». Руперт Браун юморист по натуре, всегда привозит разные подарки и балует меня, но… Они с Тришей стоят друг друга: ни один из них не участвует в моей жизни. Школьные собрания, праздники… Родительские обязанности? Кажется, они не знают о таких простых обыденных вещах. Я привыкла к самостоятельной жизни, и когда один из них звонит, интересуясь делами в школе и успеваемостью, хочется задать в лоб вопрос: «Вам оно надо?».

— Как дела у моей любимой дочурки?

Переворачиваюсь и смотрю в окно, за которым собрались серые тучи, предвещая дождь.

— Все хорошо, а у тебя? В каком городе на этот раз?

Слышу какой-то шум на заднем плане, мужской смех, маты и отстраняю телефон, закатывая глаза.

— О, мы в Мюнхене, крошка, — бормочет папа, и шум остается где-то позади. Наверное, он вышел.

— Круто.

— Слушай, Джинни… — заходит издалека отец и делает неоднозначную паузу. Подозрительно. — Через неделю тур закончится, и я вернусь в Эдмонтон, как насчет уик-энда?

Нога, которой я покачивала в воздухе до этого, замирает.

— Э-э-э… ладно, хорошо, — неуверенно бормочу в телефон, хмурясь.

— Триша…

— Она на Багамах, — перебиваю его и слышу смешок.

— Понятно, значит, мне не придется с ней сталкиваться.

Как они могли сойтись, создать семью и в итоге так ненавидеть друг друга? Не понимаю логики взрослых.

— Можно выбраться в Шервуд Парк, или куда ты захочешь, — продолжает отец.

— Да, что-нибудь придумаем.

Его кто-то зовет, и мы прощаемся. Выдыхаю и бегу открывать дверь, в которую настойчиво тарабанит… Тинки. Конечно, только он может так нахально себя вести. У друга несколько пачек чипсов, одну из них он сразу же открывает и заваливается на диван в гостиной, включает плазму и подключает Xbox.

— Чего застыла? Давай выбирай тачку, погоняем, — друг щелкает джойстиком, выбирая гоночную машину. Устраиваюсь рядом и беру второй.

Какое-то время мы полностью поглощены гонками, но Чемптон вскользь спрашивает про вчерашнюю тусовку. Отвечаю, что все прошло круто, умалчивая про…Поездку на байке, мои ледяные руки в теплых ладонях Сина, разговор в кафешке и умопомрачительный рассвет, который мы вместе встретили. Вместе. Я и Син.

— Судя по всему, спасательный круг не понадобился, Браун, — бубнит, поддразнивая, Тинки, я только хмыкаю. Да, со мной оказался «спасатель» получше, чем какой-то там неодушевленный предмет.

Чемптон уходит после девяти, а я плетусь в душ, размышляя о завтрашнем дне. Появится ли Син на занятиях? Если да, поздоровается и заговорит со мной? И как вести себя?

Но Эванс не появился ни в понедельник, ни во вторник — он отсутствовал всю неделю, отчего возникало множество вопросов, на которые я не знала ответов.

Зато в один из дней, я встретила Черелин. Девушка вела себя непринужденно, будто неприятный разговор в туалете субботнем вечером лишь мой вымысел. Хотелось узнать о Сине, но я прикусывала вовремя язык и молчала. Боялась повторения за вновь проявленный интерес. Черелин совсем не касалась темы брата. Она вообще выглядела с виду веселой, но в то же время ее что-то тревожило. Я не знала, имею ли право лезть с вопросами. Мы еще не в таких близких дружеских отношениях, чтобы копаться друг у друга в душе.

— Пойдешь со мной на репетицию «Потерянного поколения»?

От неожиданности я даже подавилась пончиком, который жевала. Девушка протянула сок и кинула вопросительный взгляд.

— Так пойдешь? Син не любит… — она откашливается и опускает глаза на пальцы, сжимающие светлую ткань юбки, — если я приду не одна, а с тобой, он не станет меня сразу выгонять.

Брови удивленно взлетают верх, а глаза округляются после ее слов.

— Что? Почему ты так решила?

Черелин невозмутимо пожимает плечами и молчит, заставляя моих тараканов усердно шуршать в голове, наводя на сотню различных мыслей.

— Поедем сразу после занятий, согласна? — спрашивает нетерпеливо она через несколько минут.

— Не знаю… Мы не помешаем им? — неуверенно бормочу, думаю только об одном — я увижу Сина.

Черелин фыркает и сверкает большими синими глазами.

— Мы просто посмотрим и послушаем, вот и все.

Хмурюсь и чешу нос. Конечно, я бы не раздумывая ответила «Да», но что-то заставляет сомневаться в таком решении. Какое-то дурацкое чувство, будто не стоит ехать. Либо это мои тараканы в голове что-то напридумывали.

— Хорошо, — все-таки соглашаюсь, а девушка удовлетворенно кивает.

— Вот и отлично.

После занятий черный внедорожник едет по Девяносто первой стрит в сторону Юго-Восточного Эдмонтона, где репетирует группа. Машина останавливается возле двухэтажного коттеджа кофейного оттенка с панорамными окнами и открытой верандой, на которой стоит парочка лежаков. Для этого района коттедж даже слишком шикарен, потому что в основном тут одноэтажные небольшие аккуратные домики. Черелин постукивает наманикюренным ногтем по рулю и заглушает мотор. Смотрит придирчиво в зеркало, поправляет темные волосы и красит губы малиновым блеском, протягивая затем мне.

— У тебя слишком бледные губы, к тому же покусанные — это некрасиво.

Пару секунд настороженно смотрю на ярко-малиновый тюбик, но согласно киваю.

— Чересчур… броско, — бормочу, рассматривая себя в зеркало. Черелин забирает блеск и выгибает бровь.

— Тебе бы не помешал макияж, поверь. Особенно яркие губы, на них надо делать акцент и на глазах тоже.

— Э-э-э… ладно.

Спорить насчет этого даже не хочу, так как совершенно не разбираюсь. Желудок сворачивает в узел, когда мы выбираемся из машины и подходим ближе к гаражу, откуда доносится громкая музыка и оживленный разговор. Замираю нерешительно в паре метров. Черелин поворачивается и удивленно смотрит.

— Что такое?

— Н-ничего, — тихо выдыхаю, набираясь смелости для встречи с ним.

Заходим в помещение, и взгляд сразу застывает на широкой спине Сина, увлеченного своей гитарой.

— Всем приве-е-ет, — громко здоровается Черелин и машет рукой. Я маячу сзади, надеясь, что никто не заметит, но девушка как будто специально выталкивает меня вперед и торжественно провозглашает:

— Мы с Джи ехали мимо и решили заскочить.

Шокировано таращусь на нее, краснея, как рак, а Черелин невозмутимо продолжает врать. Боже… Боже, я знала — это плохая идея! Чувствую, как все взгляды в помещении устремлены на нас, и становится дурно.

— Круто, пиво будете? — спрашивает Шем, расплываясь в доброжелательной улыбке, и кивает на небольшой холодильник в углу.

— Ага, — Черелин дефилирует за пивом, а драммер завороженно наблюдает за ней, открыв рот за ударной установкой. Зато Син смотрит недовольно на сестру, сощурив сапфировые глаза. Перевожу на него испуганный взгляд, но он словно не замечает меня.

— Джанис снова решила забить? — спрашивает девушка, протягивая мне холодную банку.

— Она скоро будет, — отвечает