Но, вернемся к воспоминаниям. Я как сейчас помню ту сырую комнату, в углу, на потолке которой вечно собиралась вода. Наверное, протекала батарея у соседки сверху. А в другом углу, прямо над диваном, свил свое гнездышко паук. Дима был из разряда «засерь», поэтому у него дома всегда было много хлама, валялись бесхозные медиаторы, разбитая гитара, пучок струн, а еще, запчасти от мотоцикла. И книги, книги, целыми стопками высились прямо на полу, под окном. Но мне было все равно. Мозг отключался, когда я находилась на расстоянии вытянутой руки от Димы, попав в полную психологическую, и чего греха таить, физическую зависимость от него. Мое тело реагировало на него на все сто процентов, поэтому я боялась даже думать о том, что случится, когда я наскучу ему.

— Иди ко мне. — Дима повалил меня на скрипучий диван, который он увез из квартиры родителей, и пружины больно впились мне в бок. Я и сейчас, когда закрываю глаза, ярче всего помню, почему-то именно обивку этого дивана. Грубый жесткий гобелен неопределенного бежевого цвета в выдавленный узор, голубыми нитками. Крупные вензеля в виде корон… это то, что врезалось мне в память, возможно из-за тех слов, что мне говорил на этом диване Дима. Тех слов, из-за которых я совершила непоправимую ошибку.

— Милая, ты такая красивая… — Дима не лез с поцелуями, только обнимал крепко прижимая к себе. — Ну скажи, где ты, а где материнство? Тебе еще учиться…

Я замерла, затаила дыхание. Внезапно его объятия показались мне слишком крепкими. И мне стало нечем дышать.

— Ты так любишь бутики и дорогие классные шмотки. Мы с тобой тусуемся на крутых вечеринках, нам весело. Ну куда тебе ребенка? Ты еще так молода. Не представляю себя с малым на руках, ты же знаешь, как я нервничаю, когда мне что-то мешает писать музыку. А ты? Ты хочешь менять подгузники и не спать ночами? — Я молчала, хотя дыхание начало выравниваться. Я успокаивала дикое биение сердца усилием воли. Все хорошо. Дима заботится обо мне. Он желает мне добра…

«И себе в первую очередь! Ты ему нафиг не сдалась вместе с прицепом в виде ребёнка! Дима и примерный семьянин?! Да ты с дуба рухнула, детка! Открой глаза! И беги, беги от него, пока не стало слишком поздно!»

— Так ты не хочешь ребёнка? — Я честно попыталась выдавить хоть слезинку, чтобы выглядеть нормальной девушкой, но внутри у меня все окаменело. Я будто бы читала его, как раскрытую книгу. Сканировала холодным взглядом его нелюбовь ко мне, которая в тот момент горела большими неоновыми буквами на лбу.

НЕ-ЛЮБЛЮ.

Нет, это неправда, я просто сгущаю краски. Мы уже почти год вместе.

— Нель, ну чего ты? Не плачь! — Дима осторожно поцеловал то место, ближе к виску, куда скатилась одинокая слезинка. — Ты думаешь я брошу тебя? Боишься потерять меня? — Прислушаться бы мне в тот момент к его самодовольному тону. Он считал себя идеалом, и не зря. Но…

— Нет. Да. Я не знаю. — Я в растерянности попыталась отодвинуться, но Дима так и не разжал рук. Не пустил меня. Просто сделал по своему. Как обычно.

— Нелечка, ну посмотри правде в глаза. Мы еще не готовы стать родителями. Я же говорил тебе не раз, давай поженимся. Без ребенка, не по залету, а по моему желанию, по твоему… ты же хочешь быть со мной? Почему ты все время сопротивляешься?

— Я не знаю. — Я закрыла глаза и попыталась отвернуться. Я лукавила. В моей голове сразу завертелись предупреждения отца: «какой брак, Неля? Ты в своем уме? Вы знакомы полгода максимум, и он пролез не только в твою постель, а еще и в семью? Я ничего не имею против Димы. Гуляйте, встречайтесь, спите, если вам уж так невтерпеж, ты уже совершеннолетняя. Но никакого поспешного брака! Я не хочу потом откапывать твой хладный труп под каким-то деревцом, и отдавать твоему предприимчивому новому мужу квартиру в центре Питера и крутую тачку, которую он купит на твои деньги. Нет, нет. Если он продолжит настаивать, отправь его ко мне. Я встречу его с адвокатом и пообещаю вычеркнуть тебя из завещания, и посмотришь, как быстро «герой твоего романа» испарится с горизонта. Да ты и сама знаешь об этом, иначе не опускала глаза в пол, не прятала взгляд. Не доводи до этого, Нелли, если не уверена в нем до конца. Играй им, если он тебе нужен…»

Не уверена, что смогла играть Димой, но успешно отшучивалась ровно до того момента, как Дима на одном из наших обедов, снова не брякнул за свадьбу. Папа мягко перевел разговор на мою учёбу, списывая на то, что мне надо получить диплом, «а там поговорим». Но Диму иногда переклинивало и он «пер как танк». И ляпнул что-то про ребенка. Я покраснела, мама побледнела, а папа пришел в состояние, которое для него крайне редко. Холодного гнева. И бросив на стол салфетку, процедил: «в таком случае, на нашу поддержку с Нелли не рассчитывайте. Все вопросы решим через адвоката».

Я и мама понимали, что отец блефует, но молчали. А Дима, кажется, проникся… и запомнил эту гениальную фразу. И теперь из-за этого я балансирую на грани пропасти, пытаясь сопротивляться его давлению…

— Я так люблю тебя, малышка… — Его голос сочился медом так явно, что меня замутило от его сладости. Но и выбраться из этого липкого лживого плена я уже не могла. Я словно раздвоилась — мое обычное состояние в те годы. Я странная. Я одной половиной мозга прекрасно осознаю, когда мне врут. А другой — позволяю себя обманывать. Кто-то скажет — психически больной человек. А кто-то — обиженная закомплексованная девчонка, которая больше всего на свете мечтает о том, чтобы ее любили. Даже за деньги. Даже — солгав в глаза. — Давай не будем делать ошибку? Я помогу тебе… избавиться от твоего бремени. А дальше счастливые и свободные мы пойдём по жизни рука об руку. И заведем желанного ребенка, но уже в браке…

Нелли, на автостраде в Турции, с Владом…

Я широко распахнула глаза, возвращаясь в реальность. Камон, очнись, Нелли! Турция, пески, солнце… и малознакомый, но уже ставший родным мужчина, который совершенно не похож на Дмитрия. Бывшего парня, которого я больше не увижу, и слава богу.

Если подумать и оценить здраво, то я действительно повелась на сладкие слова, как малолетка. Я отправилась с Димой к «проверенному врачу» в какой-то частный кабинет и ничего не сказала родителям о беременности. Почему?! Боялась… разочаровать их. Показаться глупой и доступной. В общем той, какой была в тот момент. Наверное, в свои двадцать лет я стала глиной в чужих руках, малолеткой, живущей чужим умом, вместо здравого смысла. И поплатилась за это жестоко.

Итог стала неправильно прерванная беременность. Осложнения. Потом уже родители организовали мне лечение в дорогой частной клинике, но итогом стал приговор нескольких врачей «светил». Бесплодие. Нет, шанс конечно был, как сказали они, но… жалость в их глазах показала мне реальную картину. Этот случай изменил меня полностью. Не могу назвать себя «курицей наседкой» зацикленной на детях, но… внутри меня с того момента вечным огнем теперь горела ненависть. Даже не к Диме, не к себе, а к обстоятельствам. Да, я поступила слабо, я во всем обвиняла судьбу. И теперь, когда мне вот так, как сегодня грубо напоминали о невозможности иметь ребенка, то меня терзало то, что у меня забрали эту возможность. Отняли. И теперь иллюзорное желание иметь ребенка записано на моей подкорке. И выстреливает в самое неподходящее время. Вот как сейчас. Когда Влад смотрит на меня волком. А мне реально хочется взять что-то тяжёлое и двинуть по его тупой башке. Стоп, Нелли. Он не виноват в том, что он мужчина.