ы с пастором шли и звали Уинн-Дикси. Дождь оказался очень кстати, потому что я ревела, а слез видно не было. Я плакала, плакала и беспрестанно звала Уинн-Дикси.

— Уинн-Дикси! — всхлипывала я.

— Уинн-Дикси! — кричал пастор. А потом свистел — громко и протяжно. Но Уинн-Дикси не появлялся.

Мы обошли весь центр городка. Побывали у дома Дьюбери, у Мемориальной библиотеки имени Хермана У. Блока, у желтого домика Плюшки-пампушки, у зоомагазина «Питомцы Гертруды». Мы дошли до дома и заглянули под наш трейлер. Потом искали возле баптистской церкви Распростертых Объятий. Прошли вдоль железнодорожных путей к автостраде номер пятьдесят. Машины неслись мимо нас сплошным потоком, и их красные огоньки недобро помигивали.

— Папа, а вдруг его сбила машина?

— Опал, — сказал пастор, — не надо придумывать всякие страсти и переживать, словно это уже случилось. Единственное, что сейчас надо делать, — продолжать поиски.

Мы шли и шли. Я принялась мысленно составлять список из десяти фактов, которые я знала о Уинн-Дикси. Чтобы написать большие объявления и развесить по всем столбам в нашей округе. Чтобы люди помогли мне найти Уинн-Дикси.

Во-первых, он патологически боится грозы.

Во-вторых, он любит улыбаться, показывая все зубы сразу.

В-третьих, он очень быстро бегает.

В-четвертых, он храпит во сне.

В-пятых, он умеет ловить мышей, причем не душит их, а оставляет в живых.

В-шестых, он любит со всеми знакомиться.

В-седьмых, он любит арахисовое масло.

В-восьмых, он терпеть не может оставаться один.

В-девятых, он любит сидеть на кресле и спать в постели.

В-десятых, он с удовольствием ходит в церковь.

Я перебирала пункты моего списка снова и снова. Я заучила его наизусть — как в свое время заучила десять фактов, которые пастор рассказал о маме. Я делала это, чтобы — если вдруг Уинн-Дикси не найдется — я смогла сохранить о нем память… Но одновременно я поняла и то, что раньше мне вовсе не приходило в голову. Этот список даже приблизительно не передает, каков Уинн-Дикси на самом деле. Так же, как десять фактов про маму никогда не позволят мне узнать, какая она на самом деле. И от этого мне хотелось плакать еще больше.

Мы искали долго. Наконец пастор сказал, что хватит.

— Но, папа, — возразила я, — ведь Уинн-Дикси где-то здесь. Мы не можем его бросить.

— Опал, мы обыскали все, что могли. Сделать больше — уже не в наших силах.

— Неужели ты оставишь его на произвол судьбы?

— Не спорь со мной, Индия Опал.

Я замолчала. Просто стояла и смотрела на пастора. Дождь иссяк и моросил уже потихоньку.

— Нам пора, — сказал пастор.

— Нет. Ты иди, если хочешь, а я буду искать дальше.

— Опал, — очень мягко сказал пастор, — пора признать, что наши поиски потерпели неудачу.

— А ты всегда готов сдаться! — крикнула я. — Ты же так привык! Втянешь голову в свой дурацкий панцирь и сидишь там. Ты, наверно, даже маму не искал, когда она убежала. Просто дал ей убежать, и все!

— Доченька… Я не мог ее остановить. Я пытался. Думаешь, я не хотел, чтобы она была с нами? Думаешь, я не мучаюсь, не страдаю без нее? — Он широко раскинул руки, а потом вдруг уронил их бессильно. — Я пытался ее удержать. Пытался.

И вдруг он заплакал. Представляете? Пастор плакал. Его плечи вздрагивали, он всхлипывал…

— И не думай, что уход Уинн-Дикси для меня не потеря. Я тоже люблю этого пса. Очень люблю.

— Папа. — Я подошла, обняла его за пояс, прижалась. Он весь дрожал от рыданий. — Ну, ничего… все будет в порядке… не надо… не плачь… — Я утешала его, как маленького ребенка.

Мы стояли в обнимку, чуть покачиваясь. Наконец; пастор перестал вздрагивать, но я все не разнимала рук. И вот, наконец, набравшись храбрости, я задала вопрос, который сидел во мне давным-давно. Я прошептала:

— Как ты думаешь, она когда-нибудь вернется?

— Нет, — ответил пастор. — Думаю, не вернется. Я надеялся, молился, мечтал об этом все годы. Но теперь знаю — она не вернется.

— Глория говорит: никого нельзя удержать. Можно только любить того, кто у тебя есть. Пока есть.

— Она права, — кивнул пастор. — Глория Свалк совершенно права.

— Но я не готова отпустить Уинн-Дикси, — сказала я, поймав себя на том, что на миг позабыла о нем — из-за разговора о маме.

— Мы будем его искать, — ответил пастор. — Мы вместе, ты и я. А знаешь, Индия Опал, я вдруг понял одну вещь. Помнишь, я говорил, что мама ушла и ничего не оставила? На самом деле оставила. Что-то очень важное.

— Что?

— Она оставила мне тебя. И я благодарю за это Господа. — Папа обнял меня еще крепче.

— Я тоже рада, что ты есть, — произнесла я. Это было честно. Я взяла его за руку, и мы пошли обратно в город.

И всю дорогу свистели и звали Уинн-Дикси.

о сада Глории Свалк было еще далеко, целый квартал, но мы уже слышали музыку. Гитару, пение и аплодисменты.

— Интересно, что там происходит? — спросил пастор.

Мы прошли по аллейке, что вела к дому, обошли его и через сад попали на кухню. И увидели, что Отис играет на гитаре, мисс Фрэнни и Глория сидят рядом, улыбаются и поют, а на коленях у Глории пристроилась Плюшка-пампушка. Аманда, Данлеп и Стиви сидели на полу, хлопали в ладоши и, по всему видно, веселились вовсю. Я даже глазам своим не поверила. Неужели сейчас, когда пропал Уинн-Дикси, все эти люди могут так веселиться?!

— Мы его не нашли! — крикнула я сердито.

Музыка смолкла. Глория Свалк посмотрела на меня и сказала:

— Детка, мы знаем, что вы его не нашли. И не могли найти, потому что он все это время был здесь.