Я всё ещё возилась с волосами, когда в дверь вновь постучала Софи.

— Госпожа, к вам пришли с визитом. Я устроила гостей в гостиной, вас уже ждут.

Я смотрела на неё, она — на меня. Я надела корсет и пышное платье, чтобы потренироваться их носить. Никаких гостей встречать не планировала. И вот…

— Кто это?

— Члены вашей приёмной семьи.

Час от часу не легче. Хотя, если бы Софи сказала: «Это принц Антуан», или да кто угодно другой, мне не стало бы проще.

— Отказать им я не смогла. Виконт разрешил вашу встречу.

— Он дома?

— Нет. Гости привезли от него письмо-разрешение.

Вчера Софи мне угрожала, сегодня вела себя так, будто мы на одной стороне.

— Вам следует появиться перед гостями в лучшем виде. Нельзя, чтобы поползли слухи, что виконт о вас плохо заботится.

Ага. «Мы на одной стороне» стало намного понятней. Возражать я не стала: не в моих интересах подводить Дэбрэ. Мне нужна спокойная тихая жизнь в его доме, чтобы освоиться здесь — не только доме, но и в мире вообще. А для этого мне нужна ещё и помощь Софи, и, в общем-то, уже ясно, каким образом можно будет уговорить её мне помогать. Интересы виконта — понятие растяжимое, всего лишь нужно будет натянуть его на свои интересы.

— Хорошо, я постараюсь уверить их, что здесь ко мне относятся как к дорогой гостье. А пока, пожалуйста, помогите мне с волосами, Софи.

У Софи оказались чудесные руки. Я получила вполне приличную причёску всего за несколько минут, а до того возилась час. Ну полчаса. Может, и меньше, но в прекрасном платье (и ужасном корсете) даже руки поднимать было неудобно.

— Что вы знаете о моих гостях? — спросила я. — Мне нужны их имена и хотя бы общеизвестные сведения.

Софи закусила губу — я видела в отражении.

— Вы не помните их?

— Не помню вообще ничего.

Софи покачала головой и принялась закалывать локоны шпильками и инкрустированным камнями гребнем.

— Не советую вам сообщать им об этом. Вас могут захотеть обмануть. Незнание может быть весьма опасным оружием в руках недруга. А доверять им я бы не стала.

И это говорила женщина, пообещавшая меня убить.

Но ведь пока не убила.

— Думаю, вам лучше больше молчать, леди Майри. Пусть они говорят, раскрывают карты.

Софи дала мне дельный совет. Хотя и без него я собиралась поступать точно так же.

— Спасибо. Но как их хотя бы зовут? Будет странно, если я стану спрашивать их имена.

— Вас ожидают виконт Вилар и сестра Катарина. Виконт — наследник герцога Виндарского. Катарина — его старшая сестра. Они единственные дети герцога. По слухам, вы спасли Катарину от смерти, и в благодарность герцог принял вас в свой дом, оплатил обучение и способствовал вашему успеху в свете. Его протекцией вы попали в свиту королевы.

— А до того кем была?

— Сиротой на обучении в приюте, который патронировал герцог. Звание леди вы получили став частью семьи герцога Виндарского. Ваши родители неизвестны.

Софи замолчала, и я не могла не спросить:

— То, что мои родители неизвестны, может означать что-то важное?

— Только то, что, вероятней всего, вы были рождены вне брака женщиной высокого положения. Все знают: в этом приюте воспитываются особые дети. Подбрасывают им на порог многих, но остаются там только те, в чей корзинке нашёлся толстый кошелёк с золотыми.

— То есть мои родители могут быть живы?

— Да, это так. Но, сомневаюсь, что они принимали деятельное участие в вашей судьбе. Вы помогли себе сами. Старшая дочь герцога Виндарского Катарина во время посещения приюта отправилась купаться с девочками-воспитанницами и едва не утонула. Вы спасли её, рискуя жизнью. Такова официальная версия.

— А неофициальная?

— До вашей встречи Катарина была весьма болезненным ребёнком. После её чудесного спасения и вашего удочерения здоровье Катарины значительно улучшилось. А до него, люди говорили, в приюте появилась девочка, способная исцелять травами и наложением рук даже безнадёжно больных. И что-то мне подсказывает, что люди не сочиняли, а герцог не просто так предоставил вам кров и защиту своего имени.

Помолчав — помощь Софи оказалась бесценной — я спросила:

— Настолько законно исцеление наложением рук по десятибалльной шкале?

— Так близко к ведовству, что людей с подобными задатками отделяют от других и отправляют жить в удалённые монастыри, где они остаются до конца своих дней. Там они просят Создателя сохранить их души от искушения применить свой талант во вред, а другие люди их охраняют и поддерживают в стремлении жить благочестиво.

— То есть держат в тюрьме.

Софи не ответила, но и так всё стало ясно.

— Вот и всё, госпожа, готово. Вы можете в таком виде предстать перед гостями. Они, кстати, прибыли на двух каретах, я видела из окна — обе нагружены сундуками.

— Привезли мои вещи?

— Думаю, да. По приказу короля вы теперь подопечная виконта Дамиана, и он вас всем обеспечит, но хорошо, что ваша семья решила привезти вам личные вещи.

Я встала, оправила платье. Не знаю почему, но разволновалась.

— Как я выгляжу, госпожа Софи?

— Как и всегда, — ответила та.

Я повернулась к ней, склонила голову к плечу — и она всё же ответила:

— Вы ослепительно хороши, леди Майри. Виконт Вилар будет потрясён свежестью и прелестью вашего лица, а сестра Катарина, несомненно, порадуется, увидев вас живой и здоровой.

Софи не угадала ни в чём. За исключением того, что бывшие родственники привезли сюда мои — Майри — вещи.

Войдя в гостиную, я увидела молодого человека, сидящего в кресле, и девушку, стоящую у окна. Виконта Вилара — высокого привлекательного блондина с удлинённым лицом и светлыми глазами — я видела вчера днём вместе с его отцом. Сестру Катарину тоже видела, только издали. Это, несомненно, она стояла на коленях перед королевской четой. Я узнала её по очевидному фамильному сходству и платью — не такому пышному, как у других, тёмного цвета. Она и вчера была в нём, что, конечно, весьма необычно для дочери герцога. Костюм её брата — приятный синий цвет, дорогая ткань, белая рубашка, вышивка и кружева — выглядел намного нарядней её унылого платья. Все называли Катарину сестрой. Она послушница или монахиня? Жаль, я не успела расспросить Софи поподробней.

Я слегка наклонила голову и пожелала гостям доброго утра, не называя их имена. Мало ли, вдруг они привыкли пользоваться сокращениями или прозвищами.

Так оно и оказалось — в отношении меня. Ни имя, которым назвал меня виконт Вилар, ни его тон мне совсем не понравились.