И в этот день ко мне вернулась боль во всех подробностях. Только у женщины, которая корчилась в муках, было лицо Наташки. Когда я сумела встать, в поту, шатаясь, то чуть не позвонила Георгию, чтобы спросить: как она. Не случилось ли чего-то страшного? Конечно, я этого себе не разрешила. Откуда мне было знать, что впереди такое страшное, какое не приснится ни в одном кошмаре.

На следующий день было воскресенье. Ни одного звонка. Я просто считала уползающие часы, ждала и боялась вестей. Была почти уверена, что Георгий позвонит в понедельник, не из дома. У меня не хватило сил и решимости поехать на работу, позвонила, сказала, что простудилась и работаю над материалом дома. Он не позвонил. Так прошла неделя. В тишине, темноте неизвестности, в потерянности и тоске.

Через неделю, во вторник, я ехала в редакцию с тяжелым сердцем и мутной пустой головой. Одна мысль там поместилась: сегодня почти полторы недели после удачного любовного свидания. За это время было множество минут, пауз, возможностей позвонить, чтобы сказать мне два слова. Просто: «Подожди, я справлюсь и позвоню». Но он этого не сделал.

Я включила радио и вздрогнула, почти испугалась. Голос Наташки плеснул мне в лицо волну страстной мелодии, достал мое тяжелое сердце. Какой же удивительный у нее голос. Мягкий, насыщенный, с такими волнующими оттенками. Ему дано передать скрытый призыв и томление. Это голос настоящей женщины, совершенной и глубокой. В том обман любого таланта. Он создает иллюзию, которая имеет так же мало сходства с живым человеком, как фонарь похож на солнце. А то чудо, которое произошло с Наташкой, мне стало понятно только теперь, когда узнала, что она – проект Георгия. Это его сильная воля, безупречный вкус и умение выделять и шлифовать главное, уникальное.

В своем новом отделе я сразу выбрала стол не в общей светлой комнате с большим количеством столов, а отгороженный закуток без окон вообще. Мне так удобнее и комфортнее. Включаю свет, компьютер и забываю обо всем. Никто не мешает. Работа на какое-то время отвлекла, успокоила. Стало казаться, что все входит в свою колею. Георгий где-то тоже работает. Освободится – позвонит. Или я сама, наконец, решусь позвонить. И вдруг ко мне вошел Петя Кириллов, мой бывший муж. В первый раз после развода он вошел в мой кабинет. До этого мы умудрялись даже в коридорах не встречаться.

– Привет, – сказал он, разглядывая мое лицо с нескрываемым любопытством. – Как ты? Помощь нужна?

– Мне? Твоя? – изумилась я. – Ты о чем, Петя?

– То есть я правильно понял: ты не в курсе? На тебя похоже. Миля, твоя история – уже секрет Полишинеля. Это на выходе во всех желтых листках. Натали Вин застукала своего мужа Георгия Маркова в постели с любовницей. Любовница – репортер Эмилия Горина. Вин беременная, был скандал, возможно, драка. В результате Вин исчезла, в квартире кавардак и кровь. Маркова вчера взяли по подозрению в убийстве жены.

Вот так раскололся и рухнул мой мир. После звона осколков в оглушительной тишине кривлялось, морщилось и беззвучно открывало рот лицо Пети Кириллова, моего бывшего мужа по прозвищу «Сколько будет в бабках». Крах, трагедия и фарс… Такого не может быть. Со мной – не может.

Я молча собрала сумку, встала, с силой оттолкнула Петину тушу, раздираемую восторгом зеваки, и выбежала из этого места, где каждый охотится только за новостями. Чем больше в них горя, крови и разбитых судеб, тем слаще добыча, тем выше гонорар.

Дома пару часов боролась со своей паникой, затем, когда мысли немного улеглись, стала думать, к кому стукнуться за информацией. В списке авторов и источников информации по старому отделу есть следователи, прокуроры, эксперты. Телефоны рабочие. Нет, это не то, что мне нужно. В таких пикантных скандалах продается даже информация о заинтересованности действующих лиц.

Полистала еще список контактов. Да вот же он, Сережа Кольцов. Частный сыщик, очень востребованный в светских кругах. Как говорит сам Сережа: «Я могила ваших тайн, девочки и мальчики». И это не поза, не пиар, это чистая правда, так все говорят.

Позвонила, он все знал, говорил со мной участливым голосом, который не оставлял сомнения: я жертва бурного публичного интереса.

– Только сейчас узнала? Понятно. Если ты дома, там и оставайся. Расслабься. Приеду со всей доступной информацией.

Сергей приехал уже вечером. С порога сказал:

– Во-первых, успокойся. Трупа нет, обвинения нет. Задержан даже не как подозреваемый, а как единственный свидетель. Это из хорошего. Из плохого – Натали Вин действительно исчезла. Ее нет ни в квартире родителей, ни на даче, ни у родственников и друзей. Ее машина в гараже. Из Москвы не улетала, не уезжала на поезде. Вокруг Маркова косвенные улики: кровь жены на полу квартиры, немного, может, царапина, носовое кровотечение. В квартире кавардак. В гараже валяется лопата со следами свежей земли. Сразу скажу: смахивает на подставу. Среда поганая, как ты сама знаешь. Марков – человек богатый. Он сам говорит, что ничего не помнит, кроме того, чтобы была ссора, скандал. Спиртное в тот день пил, но не до серьезного опьянения. Короче, сейчас в квартире работает мой товарищ – эксперт-криминалист, проверит остатки в бутылках и стаканах. Почитает показания Маркова. Сделает какие-то выводы. А теперь ты расскажи, что сможешь. Все, до самых-самых тайных деталей. В них иногда разгадка. А я могила, сама знаешь.

– Георгия отпустят?

– Да, сегодня. Под подписку. Появляться на публике нежелательно. Видеться с тобой – последнее, что ему надо. Лучше даже не перезваниваться. Журналюги научились прослушивать телефоны. Даже я себе не позволяю. Не всегда. Но это на сегодня самая жареная тема.

Я и рассказала. С готовностью и облегчением, как будто взваливала свою тяжесть на более выносливые плечи. Слушала себя со стороны, как будто ушами Сергея, и понимала: Георгий настолько хорошо владел собой, что о невменяемости и забытье не может быть и речи. Так, чтобы забыть, что убил жену, избавился от тела. Или врать, что забыл. Эта история вообще или о другом человеке, или чудовищная клевета. И Георгий – не наркоман, за это поручусь.

– Да, – кивнул в конце моего рассказа Сергей. – Мне кажется правдой то, что он вырубился на длительное время. Вряд ли по своей инициативе. В общем, мы работаем. А ты держись, терпи, жди. С работой, думаю, легко договоришься. Им там тоже толпы любопытных не нужны. А там, глядишь, и Натали Вин появится. Я, конечно, циник, но нет драмы, которая не может стать рекламой звезды в умелых руках. А исчезнуть – это оставить без необходимой дозы подсаженных на конкретный кайф фанатов. Довести сначала до отчаяния, затем до экстаза.

– Ты думаешь, она жива?

– Я не думаю. Я ищу. Беременная женщина без помощи врача долго не просидит. Если жива, конечно. Отдыхай, Эмилия. Скажу тебе как профессионал: в таких крутых переплетах надо ловить моменты отсутствия новостей и развития. Иначе сил не хватит.

Мне уже стало легче. Хотя бы потому, что избавилась от оков тайны. Я готова отвечать на любые вопросы. Я сейчас вернусь мысленно в тот день, проанализирую все опасности и угрозы после появления в спальне Наташки, подумаю, кто и как мог поступить.