– Как странно… – пробормотала леди Гренвилл. – Я хорошо помню, что не доставала колье, хотя кто-то из подруг просил показать его уже после дня рождения. Наверное, это была Дафна. Или Сьюзен. Милая Джейн обладает большим тактом, она сразу поняла, что мне неприятно вспоминать об этом подарке… Так где же все-таки ожерелье?

Эмили неторопливо доставала из ящичков шкатулки и коробочки, в которых хранились другие ее украшения. Она никогда не видела нужды держать драгоценности в банке и забирать их оттуда только для того, чтобы надеть на какой-нибудь особенно грандиозный бал, как это делала леди Пламсбери.

Да и нельзя сказать, чтобы у нее было так уж много украшений. Драгоценности Луизы хранились в покоях лорда Гренвилла, как и многие другие вещи, напоминающие ему об умершей возлюбленной. У Эмили было лишь то, что принадлежало ей самой – несколько ожерелий и браслетов, доставшихся от бабушек, подарки отца и матери ко дням рождения, а также свадебный подарок леди Пламсбери – изумрудное колье и подходящие к нему серьги. Уильям подарил ей на венчание жемчуг, ценимый ею более всего, и украшения из него Эмили носила так часто, что не считала необходимым запирать на ключ. Все они хранились в шкатулке, стоявшей на ее туалетном столике.

После того как леди Гренвилл убедилась, что ни в одной из шкатулок нет бриллиантового ожерелья, она так же тщательно сложила все обратно, задвинула ящички и задумалась.

Необходимо было признать – ожерелье исчезло. Если бы оно как-то выпало из коробки в тот вечер, когда она с досадой небрежно засунула ее на верхнюю полку бюро, украшение уже было бы найдено. В ее комнате с тех пор уже раз двадцать проводили уборку, и никто из слуг не сообщил о находке.

– Тогда где же оно? – Леди Гренвилл провела пальцами по мерцающим звеньям браслета, как будто оставшаяся драгоценность могла открыть ей секрет своего собрата. – Неужели украдено?

Эмили почувствовала дурноту. Подобное ощущение она испытывала всего лишь один раз, когда приняла слишком много лекарства… С того дня прошли годы, но она до сих пор помнила этот привкус во рту и липкую влагу на лбу.

Поверить в то, что в Гренвилл-парке появился вор, было так же трудно, как представить, что леди Пламсбери заключит помолвку с доктором Вудом. Трудно, но не невозможно.

– Кто бы это мог быть? – прошептала Эмили, обращаясь к браслету. – Миссис Даррем права, я удивительно небрежно отношусь к вещам, представляющим ценность. Даже если они не дороги для меня, для какого-нибудь бедняка любая из этих вещиц – целое состояние. Но среди нашей прислуги нет ни бедняков, ни недовольных своей участью… А чужой не смог бы проникнуть в дом и уж тем более найти ключ и открыть бюро.

Было уже поздно предаваться размышлениям, в это время Эмили обычно старалась заснуть, но сегодня она понимала, что сон не поспешит принести ей успокоение. Впервые она сталкивалась с чем-то подобным не на страницах газеты или книги, а в своем собственном доме.

Эмили убрала браслет на прежнее место, заперла бюро и спрятала ключ. Потом позвонила и попросила явившуюся на ее зов служанку принести травяного чая. Хетти, наверное, уже спала в своей комнатке, но она бы и не сумела помочь своей госпоже – в день рождения Эмили ее еще не было в Гренвилл-парке, а Фанни, увы, уже не сможет ответить ни на один вопрос.

Устроившись в кровати, Эмили взяла в руки чашку чая, согревая о теплый фарфор холодные пальцы. Летняя ночь была душной, но Эмили еще не отошла от давившей на нее слабости, сопровождаемой легким ознобом. Следующие четверть часа она могла думать только о том, как поскорее избавиться от этого мерзкого ощущения.

Наконец чай помог, и леди Гренвилл заставила себя улечься поудобнее и закрыть глаза. Ее молитвы сегодня сводились к одной просьбе – пусть утром она проснется и обнаружит ожерелье завалившимся за обивку кресла или еще где-нибудь, где его не смогла обнаружить горничная. Но, прежде чем проснуться, нужно было уснуть, а это никак не удавалось. Где-то далеко, в гостиной, старые часы пробили сперва час, потом два и три, а Эмили все думала о том, куда делось колье и что ей теперь делать.

«Если бы только Уильям не попросил меня надеть эти украшения! – думала она. – Вернее, если бы леди Пламсбери не пришла охота устраивать этот ужасный бал, где она будет представлять меня старым матронам, которые не встречали меня раньше, если такие еще живы, и с извиняющимся видом говорить, что я – всего лишь вторая леди Гренвилл, ведь бедный Уильям не мог оставаться вдовцом всю свою жизнь. А мне придется стоять рядом и изображать блестящую молодую леди. И назавтра нога разболится так, что я не смогу поехать кататься в колясках вместе со всеми, и доктору Вуду нужно будет заранее запастись очередной порцией своего притирания».

Размышления о неприятностях, которые сулила поездка к леди Пламсбери, на некоторое время отвлекли Эмили от главного – потерянного ожерелья. Украденного, как она вынуждена будет признать завтра, если бриллианты не найдутся. А в этом она, по мере того как уходили ночные часы, сомневалась все больше и больше.

Почему браслет остался в коробке, а ожерелье исчезло? Когда это случилось? Есть ли хоть малейшая вероятность, что пропажа – случайность, а не злой умысел?

В начале пятого Эмили сдалась. Уснуть все равно не удастся, а от бесконечного круговорота одних и тех же мыслей у нее разболелась голова. В предутренних сумерках леди Гренвилл принялась за поиски бриллиантов, не переставая при этом ругать и Уильяма, и его бабушку, и злосчастный подарок.

В комнате было уже совсем светло, когда она убедилась, что колье нигде нет.

– Что же мне делать дальше? – До завтрака Эмили так и не смогла найти решение, что неудивительно, если вспомнить о бессонной ночи и больной голове, да и нога после нескольких часов ползания по полу и заглядывания во все щели разболелась не на шутку.

Одному можно было радоваться – бурная деятельность пробудила аппетит, и Эмили с удовольствием позавтракала. Сразу после завтрака к ней явился Генри с заявлением, что отправляется в Торнвуд навестить друзей и предлагает кузине составить ему компанию.

– Ты имеешь в виду Кастлтонов? – с лукавой улыбкой спросила Эмили.

Генри покраснел, но ответил искренне:

– Сегодня мисс Холтон собиралась посетить мисс Кастлтон, чтобы поговорить о благотворительной ярмарке. Я хотел бы быть там и увидеться с ней.

– А я так надеялась, что ты находишь приятным общество Джемаймы Кастлтон. – Эмили выглядела почти серьезно, и Генри едва ей не поверил.

– Не может быть, чтобы ты перестала желать мне счастья с мисс Холтон! Мисс Кастлтон и в самом деле очень милая юная леди, и я собираюсь оказывать ей все возможное внимание…

– Чтобы заставить Сьюзен ревновать? – догадалась Эмили. – Что ж, попробуй, только не позволяй бедняжке Джемайме испытывать ложные надежды, ты не должен быть жесток с одной девушкой, чтобы привлечь другую!

– О, нет-нет, у меня и в мыслях не было причинить боль мисс Кастлтон! – ужаснулся Говард. – Ведь ты же не думаешь, что она меня любит?