Когда праздники какие отмечали — ну там Новый год, Восьмоемарта — веришь ли, плакать хотелось! А тут — директор, да мужчина видный, даодет хорошо, да непьющий… Как тут глаз не положить? Но, — Валентина сделаластрогое лицо, — вот тут директор был — кремень! Ни с кем и ничего, никогдаи нигде.

Ты же знаешь, в школе все на виду, так вот, про него даженикаких сплетен не ходило.

— Кристальной души человек… — усмехнулась Надежда.

— Точно! И мы так думали! — обрадоваласьВалентина. — Да только все это фуфло одно оказалось. Вот слушай. Значит,уволилась я, а через год примерно встречаю одну учительницу, Веру Самохвалову.И рассказывает она мне такое, что просто дух захватило! Оказывается, чтодиректор-то, святоша наш, специалист по малолеткам! На взрослых женщин он исмотреть не может, его от них тошнит и пучит, а может он только с девочками, сученицами…

— Гадость какая! — поморщилась Надежда. — Акак же жена его все это терпела?

— А она не знала, он, понимаешь, очень удачномаскировался под порядочного человека! А как все вскрылось-то? Он все тихойсапой действовал, девчонки молчали, и только одна оказалась смелая. Он к нейпрямо в кабинете приставать начал, так она не растерялась, выскочила как была —и в крик! Тот от всего отпирается — мол, врет она, не было ничего! Но удевчонки оказался крутой папаша, ему рот было никак не заткнуть! Он такое делораздул! Во все места жалобы накатал! В прокуратуру, в милицию, в газету и вРОНО! Статья была в газете разгромная. До этого-то директор твердо держался,все хотел свое честное имя восстановить. А как статья-то появилась, то родителипод окнами школы просто митинг устроили! И детей стали из школы забирать.

Ну РОНО быстро отреагировал — поперли его из школы без праваработы. Жена из дома выгнала с позором. И поделом ему, подлецу такому!

— Что же его не посадили, раз в милиции и в прокуратуредело завели? — спросила Надежда, вся история, рассказанная Валентиной,внушала ей некоторые сомнения.

То есть Валентина, конечно, не врет, ну разве, может,чуть-чуть преувеличивает. Но сведения у нее непроверенные. И где гарантия, чтота училка, от которой Валентина получила сведения, не наболтала лишнего позлобе или зависти? Конечно, историю такую из пальца не высосешь, но все же дикокак-то: Приличный мужчина, директор школы, и вдруг такое… То есть все можетбыть, но дело в том, что в школе скрыть ничего невозможно. Уж догадались быучителя раньше.

— Странно все же, — задумчиво пробормоталаНадежда, — насколько я знаю, уж если из школы выгнали по статье, топрокуратура бы так просто от него не отвязалась.

— Ну так отмазался, — Валентина махнуларукой, — не знаешь, что ли, какие у них там порядки? Все время потелевизору показывают… Сунул много денег, вот дело и закрыли.

— Откуда у него много денег? — возразилаНадежда. — Ты видишь, как он выглядит. Одет кой в чем, сам какой-тоболезненный, худой, бледный…

— Так это сейчас, — не уступала соседка, — араньше…

— Знаю, раньше он был ого-го! — перебилаНадежда, — Так то раньше… Точно, что его жена выгнала?

— Точно! — убежденно сказала Валентина. —Ушел из дома с одним маленьким чемоданом. Он жил-то раньше через двор от школы,так что там все соседи были в курсе…

— Я себе представляю, — тихонько пробормоталаНадежда, уже за одно это следовало пожалеть несчастного СергеяИвановича. — Вот видишь, — сказала она, — раз жена выгнала,стало быть, отказалась помогать, а у него денег не было. Что-то мнеподсказывает, что будучи директором, он взяток от родителей не брал.

— Точно! — согласилась Валентина. — Чего небыло, того не было.

— Так что вопрос с прокуратурой остается открытым.

— Я что знала, то и рассказала, — обиделасьВалентина, — хочешь верь, хочешь не верь…

— Да я верю… — рассеянно проговорила Надежда, глядя наженщину с кулоном. — И куда он ушел-то, к кому, раз уж ты все знаешь?

— Ой, я же самое главное забыла рассказать! —спохватилась соседка. — Ведь он же к бабе ушел! Представляешь, нашласьтакая, которая его подобрала и жить к себе пустила!

— Вот как… Стало быть, жена, проживши с ним много лет,сразу же поверила во все плохое, а посторонняя женщина не поверила…

— Брось ты, Надя, — убежденно сказалаВалентина, — просто некоторым женщинам так замуж хочется — готовы заЧикатило выйти!

Надежда присмотрелась к женщине на фотографии с усталымиглазами. Вряд ли такая женщина хотела выйти замуж за Чикатило.

Что-то подсказывало Надежде, что она если и хотела выйтизамуж, то только за одного человека — за бывшего директора школы Сергея ИвановичаЛунгина, Следовало срочно поразмыслить, как поступить дальше. И еще следовалосрочно выставить Валентину, поскольку никакой ценной информации из нее большене выкачать. Как говорится, мавр сделал свое дело, мавр может уходить…

Тут очень кстати раздался телефонный звонок. Звонила АлкаТимофеева и в присущей ей весьма бесцеремонной манере интересовалась, когда онаполучит назад свой компьютер.

Дескать, голова пухнет от мыслей, давно пора донести их долюдей. И не может ли Надежда, которой все рано нечего делать, привезтикомпьютер Алке домой.

Надежда молча проглотила оскорбление — подругу нужнопринимать какой есть — и согласилась приехать, поскольку в процессе разговораей пришла в голову мысль, что Алка, много лет проработавшая в школе, вполнеможет знать Сергея Ивановича Лунгина. Ну не слишком близко, но все же навернякаони сталкивались на всяких учительских конференциях и общегородских педсоветах.

Валентина забрала сахар и упорхнула, если можно применитьэтот глагол к женщине ее габаритов. Впервые после ухода соседки Надежда невздохнула с облегчением.

Надежде Николаевне Лебедевой всегда присуще было чувствоблагодарности.

Она заперла за Валентной дверь и вспомнила, что у нее естьсегодня еще одно неотложное дело, даже два. Нужно было съездить проведать Дика,овчарку покойного Ильи Константиновича. Надежде вчера очень не понравилсябольной вид собаки. Что она будет делать, если Дику совсем плохо. Надеждастаралась не думать.

Вторым делом был поиск местного алкаша Чугуева и выкуп унего золотой цепочки. Надежде казалось очень важной эта история с цепочкой, темболее что сегодня, усердно разглядывая экран компьютера, она убедилась, чтокулон, а стало быть, и цепочка — те самые, принадлежат женщине с усталымиглазами.

Вспомнив, как она кормила сенбернара Арчи, Надежда сварилакастрюлю густой овсянки, добавила в нее вчерашнего супа с приличным куском мясаи большой аппетитной костью и налила все это в судок. Кроме того, в кладовкеона нашла полпакета оставшегося от того же Арчи сухого корма, сложила все это питаниев сумку и отправилась на вокзал.