«Ломаю стены» — кулак, который, — вот сюрприз! — торчит из кирпичной кладки.

Так-так, это что-то новое. Якоб задумался. Шторм намекает ему как себя вести, или это предостережение о конкурентах? Нет, все не то. Зацепка, но не имеющая отношения к его цели. Так, а это что?

«Семья — превыше всего». Просто надпись, без картинки.

Это уже интереснее.

Якоб проехал мимо бледного полукровки, в роду которого смешались все известные расы, и, возможно, парочка еще неоткрытых. Во всяком случае, видок у него был такой, словно кто-то взболтал в одной мамке слишком много желтков. Да еще и опилок туда добавил. Было иронично, и очень подозрительно, что надпись про семью нес именно этот человек-солянка.

Подшить к делу.

Как бы Ретро не вглядывался в трафик, больше он не увидел ни одного знака. Не удивительно. В «рабочке» мало кто носил одежду с принтами или надписями. Номера цехов и пиктограммы отрасли в счет не шли, — это был всего лишь белый шум, который любой нормальный предсказатель умел отсеять и затоптать.

И Ретро считал себя удовлетворительно-нормальным. В конце концов, для города стали и грязи, он легко пролетал в окошко «адекватности». Здесь каждый нес в себе косточку безумия. Кому-то достаточно было просто поливать внутреннего психа алкоголем, чтобы дойти до ручки. Кого-то сжирала работа.

Некоторые ломаются на чем-то неожиданном. Это особенно опасно, если всю жизнь считаешь себя неуязвимым.

— Привет бандит, дам в кредит, сегодня берешь, завтра долг отдаешь.

В голове Якоба тихонько пиликнула скрипка, и он с улыбкой взглянул на девушку фугу лет шестнадцати. Она подбиралась к нему с самого начала и теперь с милой распутностью приспускала пальцем декольте.

— Какая прелесть, — произнес Ретро.

— Низкие проценты, довольные клиенты. Сверху пробная доза, марка — «черная роза». Кто не рискует, тот не пьет, а кто не из робких — все от жизни берет.

Девушка лучезарно улыбнулась желтоватыми зубами и хихикнула. Якоб впервые видел такого позитивного фуга.

— А без попытки вставить розу мне в задницу твои хозяева сколько хотят?

Девушка не растерялась.

— Не хочешь опцию, получишь санкцию. Возьмешь трех гномов за десять номов.

Якоб присвистнул.

— Твои сестрички, наверное, просто загляденье, раз вы столько дерете с простого детектива.

— Ой, ну дядя, — протянула девушка, — что ты такой несговорчивый? Пойдем, не пожалеешь. Лижем, сосем, скачем, плачем, даем, берем, колем, сыпем, режем, хлещем…

Она сбилась и надула щеки.

— На лицо можем пописать все трое сразу.

— Недурно.

— Поём красиво. Блюз. Кантри. Попса.

Поём…

Скрипка в мозгу Якоба истерически взвизгнула.

— У вас тут дети не пропадают?

— Имеешь в виду, не пропадает ли их больше чем обычно? — усмехнулась фуга.

Жутким вопросом на жуткий вопрос. Якоб потер глаза, стараясь взять себя в руки. Ты здесь не за этим. Ты никогда его не найдешь. А если найдешь, то снова обделаешься и сбежишь. Давай, Якоб, взбодрись.

— Ладно, проехали. Скажи мне, малышка…

— Клю.

— Скажи мне малышка Клю, ты же с Таф-2?

— Да. Лестница безопасна, погнали дядя.

— Как-нибудь в другой раз. Лучше скажи мне, ты вот такого бродягу во дворах не видела? Не ползал где-нибудь поблизости? Может его куда-то вели?

Фуга долго глядела на ксерокоп огромными подведенными глазами. Якобу начало казаться, что девка просто не понимает, на что смотрит. Возможно, она думает, что ее спрашивают, не видел ли она листочка бумаги, похожего на этот.

— Жалко его, — неожиданно произнесла Клю, когда у Ретро уже иссякло терпение. — Такая грустняха. Нет, такого я не видела.

Ладно, подумал Якоб. Пойдём дальше.

— У тебя он больше. В прошлый раз был меньше.

— Что значит в прошлый раз? Тебе уже показывали его? Кто?

Конкуренция дышит в затылок. Чертов Ребро получает мзду слишком от многих. Конечно, Сэт доплачивает ему, что бы тот звонил в контору раньше, чем остальным, но, — вот беда, — в берлоге Инфоманьяка слишком много телефонов. Холейгула может опережать остальных всего на пару секунд.

Но ведь у них нет форы. Нет сведений, которые передал Якобу де Хин. Неужели прочесывают весь город? Это должен быть либо слишком удачливый одиночка, либо целая банда. За пятьдесят кусков в игру может вступить кто угодно.

— Странная какая-то кляча, — фуга поправила топ подмышкой.

— Лонгат, гарзонец, палочник? Может олива?

— Так я не поняла. Потому и странная.

Якоб резко обернулся. Парня с «семьей», конечно же, след простыл. Есть, как минимум, похожая на него «кляча» предки которой перетрахались в какой-то грандиозной куче-мале.

Занятно.

Немос богат полукровками. Даже смесь палочника и фуга здесь никого не удивит: среди долговязых встречаются свои извращенцы. Ортодоксальная часть тенебрийцев считает это чуть ли не скотоложеством, но, — хэй, — не пойман не вор. Если, конечно, какой-нибудь вор стерпит подобное оскорбление.

Как бы то ни было, полукровка… Или уже четверть-кровка? В общем гибрид, которого буквально невозможно опознать по двум родителям, это — что-то новенькое.

— Размером с меня? — спросил Якоб.

— Да, чуть поменьше.

Якоб улыбнулся. Все всегда замешано на лонгатах. В любом пироге начинка, как говорят. Эти ребята не чертят в уме ненужные границы и не плодят сущностей сверх меры. Они среднего размера, достаточно выносливы и общительны. У мужчин — крепкое либидо, у женщин — любвеобильное сердце. Короче, обычный лонгат в своей половой охоте не остановится ни перед кем.

— А еще у нее был горб, — добавила Клю, подумав.

— Да ты что?

— Да, такой большой и круглый. Мож с Радуги.

Горбуны встречались в районе химической промышленности. И не только они. Каких только уродов не плодили тамошние общежития и ароматные выбросы фабрик. Местные называли свой район Радугой из-за постоянного смешения цветов, ползущих над крышами тысячников. Остальная рабочка суеверно боялась этих мест и называла местных крипами. От гарзонского — creep, чудила. Слишком много там мелких волков на душу населения, ведь злоба, безумие и уродство — то, что Шторм обожает в людях. Впрочем, еще больше крипов волками просто притворялось.

— Спасибо, Клю, — Якоб подбросил в воздух монету в пол-нома. — Купи себе сигареток.

— Хоть на том спасибо, — обиженно сказала Клю, поймав монету. — Но ты многое теряешь.

— Не сомневаюсь.

Ну, так. Первым делом нужно проверить подвал. То место, где эта лонгатская бестолочь впервые обнаружила нелюдь. И чем быстрее, тем лучше. Жирбергеры, не смотря на их философскую неторопливость, могут оказаться расторопнее любых охотников.

Якоб сложил самокат и повесил его за спину. Лямка впилась в грудь. Некоторое время он все же потратил, чтобы обойти Тысячник вокруг. Несколько раз он приставал к прохожим с ксерокопом, но толку от этих интервью было