Якоб старался двигаться быстро. Он напоминал хорошо одетого охотника на мусор. Шнырял между тоннелями и кучами хлама так, словно собирался собрать все жестяные банки Новой победы за один день. Бездомные только пожимали плечами. Прохожие равнодушно отмахивались. Нелюдь был ростом чуть больше метра, как сказал Хин. Одет в пижаму или что-то вроде комбинезона. Неужели никто не обратил на него внимания?

Наконец, одна гарзонская дама, закрашивающая протестные лозунги на стенах, внимательно всмотрелась в ксерокоп, и сказала:

— Да, он мне чуть ведро не опрокинул, бедняга. Странный тип. Шел и бормотал что-то вроде: вль, вль, вль. И по сторонам смотрел, как будто пытался вспомнить куда идет. А, так это была пижама? Я думала какой-то рабочий костюм. Еще подумала, ничего себе, пахать в таком-то возрасте. Живучий.

— Наконец-то хоть кто-то его заметил, — сказал Ретро облегченно. — Не подскажешь куда он пошел?

— А чего странного, стариков вообще редко замечают, — дама помакала валик в ведро с черной краской. — Извини, но следить я за ним не стала. Мне не до того.

Якоб досадливо огляделся по сторонам. На Волевой была мелкая, — для Новой Победы, конечно, — застройка с частными цехами. Тут были сотни поворотов и тоннелей. Он глядел на ведро с краской, раздумывая как бы это ему разорваться на тысячу маленьких Ретро и броситься врассыпную.

— А где, говоришь, он прошел мимо?

Свежезакрашенное богохульство в адрес палочников находилось метрах в ста позади, на стене цеха по производству дорогой мебели для Жилого района. Палочники даже ювелирные салоны и закрытые рестораны втискивали в рабочку. Большую часть товаров и услуг им доставляли прямо на дом по каталогу. Тенебрийцам не нравилась сама мысль о каком-то монотонном каждодневном труде, который будет шуметь рядом и омрачать эпикурейскую энергетику Жилого.

Вот она. Черная клякса. Эхсин задел ведро, вступил в краску левой ногой, и она пропитала ткань пижамы. Он постоял не понимая, что происходит, а потом его спугнул крик гарзонки.

Ретро быстро пошел по следу. Отпечатки становились бледнее, пока не исчезли совсем. Что ж, теперь хотя бы стало известно направление. По сокращающемуся расстоянию между отпечатками, можно было предположить, что нелюдь либо начал выбиваться из сил, либо замедлился, увидев впереди что-то опасное. Мимо Якоба уже несколько раз проезжали уродливые реплики ГО. Еще одни конкуренты.

В любом случае, Эхсин должен был скрыться как можно быстрее.

Якоб уверенно свернул в заброшенный промышленный тоннель при закрывшейся трикотажной фабрике. Тот плохо просматривался из-за свезенных сюда отработанных масел. Все было загорожено бочками. Свободные места часто использовались подобным образом, потому что старая свалка Новой Победы недавно переполнилась, и сейчас в десяти километрах от нее панически строился новый полигон в три раза больше прежнего. Новопобедцы и сами не знали, сколько грязи производили.

Здесь детектива поджидала неприятная встреча.

Один из торчков был мертв. Второй забился между бочек и что-то лопатал, время от времени лягая пустоту пяткой в окаменевшем носке. Похоже кто-то схватил его, но удовлетворился только левой кроссовкой. Правая оставалась на хозяине. У мертвеца стащили всю пару, вместе с верхней одеждой. Но забрали только правый ботинок.

Тут же лежала пара шприцов, пустая банка консерв, несколько ложек, жгуты. И бесцветная пижама, покрытая застаревшей кровью. Ретро быстро осмотрел ее. Все как описал Хин. А значок — это, очевидно, метка хозяина. Пижама немного треснула по швам, и была распорота от ворота до паха чем-то не особенно острым. Из лохмотьев вывалился тупой как палка нож.

Детектив взглянул на тело.

Больше всего мертвец походил на жертву передоза. У него не было свежих ран или признаков удушения. Ретро поднял и опустил грязное предплечье. Свежий.

— Эй! — крикнул он лягающемуся. — Мне нужно взять у тебя интервью, отсталый.

Тот продолжал гимнастические занятия. Очевидно, старался следить за фигурой. Якоб подошел к нему и схватил за щиколотку. Раздался душераздирающий крик, но никакие формы сопротивления не помогли бы этому парню в данный момент. Ретро серьезно подходил к добыче информации. Иногда ее буквально приходилось извлекать.

— Не надо! — однокроссовочный растянулся на бетоне. — Не убивай меня, злой дух!

— Да ты что, — засмеялся Ретро. — Я очень добрый дух. У меня даже ствола нет.

Наркоша смотрел на него безумными глазами.

— Что тебе нужно? Где этот черт?

— Тише-тише, успокойся. Пока я здесь, ты бессмертен. Давай отмотаем время назад. Что здесь случилось, до того, как я пришел и спас тебя?

Парень задыхался. Эта физкультура серьезно его вымотала. Выглядел доходяга на тридцать, значит родился лет восемнадцать тому назад. Волосы уже повылазили. Ногти — тоже. Эта хрень, которую они долбили, совершенно легально производилась в Радуге под видом средства от тараканов. Ирония во все поля. Если ты не мог позволить себе нормальный товар из ядоварок, то шел в хозяйственный магазин и покупал там мелок «ДАШ-12». Его оставалось только растолочь и вскипятить. «Дашку» избегали до последнего. Она была Хароном, помогающим несчастным душам, слишком трусливым для петли.

— Да не понимаю я, — парень уронил голову, и принял позу эмбриона. — Мы тут бинжили с Крытым. Все было тихо. Только растолкли и расстегнулись, как слышу, кто-то идет. Ну копец, думаю, хочет третьим подсесть. А мы с Крытым этого не любим. Бинжить нужно со знакомыми. Что б знать, как себя человек ведет с дашкой. С другой стороны, ну идет и хрен с ним. Не бросать же все готовое.

Наркоман страдальчески поморщился, глядя на растоптанный шприц.

— И к вам прише-е-ел, — Ретро вернул его внимание. — Оставайся со мной, дружище. Расскажешь все как было, дам четвертак. Потравишь тараканов.

Это подействовало.

— Да не знаю я, блять, кто это был, — устало проговорил лонгат. — Крытый успел проткнуться и обмяк. Я как раз затягивал. Только по венам постучал, как явился этот бледный провод. Сразу было понятно, что псих. Стоит и смотрит на Крытого. Грустно так, но нехорошо. Словно сожалеет, что сейчас сожрать человека придется. А Крытый-то в отключке. Я на коленях стою со шприцом. Чувствую, начинаю срать от страха. А делать что-то надо. Ну я взял камень перетянутой рукой и кинул в эту моль.

Парень задрожал от начинающейся ломки. И ужаса.

— Я не попал. Но что тут началось… Я таких корч в жизни не видал, а ведь вырос в притоне. Эта пыльная гнида чуть ли не до потолка прыгала, и орала. Только бесшумно. Или это я от страха оглох. Короче, тут я уже не выдержал… Заполз в бочки и сидел там, хрипел в кулак. Потом вроде успокоился — снова шаги. Но это уже ты