Теперь, помимо «смертников», на нас со своего стола еще уставились и «жизневики». Девичий щебет прекратился. Алекс вытащил изо рта полунадкушенный бутерброд.

- А они бы и выстраивались, - хмыкнул Джард, - да кто же им даст? Академия - закрытое заведение, принимают только по именным приглашениям.

Мы с Ларсом снова переглянулись.

- Но у нас не было никаких приглашений, - осторожно сказала я. - Ребята, мы с моим другом попали сюда совершенно случайно. В наших семья нет магов, нет большого достатка, мы просто...

- Вы просто чего-то не знаете, - Бри улыбнулся и встал с места. Я невольно уставилась ему в глаза - глаза были совершенно обычные, неопределённого серо-голубого цвета, и это меня успокоило. - Моя мать служит в разведывательной службе королевства, и я лет с семи слышал о том, что она сделает все, чтобы я сюда попал.

- Ладно, давайте-ка закругляться, - прервал его Джард. - Пойдём, так сказать, запечатывать уста.

- Главное, чтобы после этого мы могли есть, - Ларс старался шутить, но было видно, что ему не по себе.

- Говорят, после месяца испытательного срока ни один адепт ещё не ушёл, - неуверенно заметил до этого молчавший парень по имени Тони.

- Ушедших не было, - Джард тоже поднялся. - А вот по поводу сошедших информации не давали.

- Сошедших? - переспросила я.

- С ума, - кивнул мне Джард и двинулся к выходу из столовой.

Мы снова собрались на центральной площади, выстроились в бестолковый тревожный ряд. Большинство адептов уже избавились от выданных тетрадей и перьев, а мы с Ларсом по-простому свалили их в близлежащие кусты. Ректор Академии вышел перед нами, и на сей раз он был один.

- Будут уста запечатывать, а напряжение такое, словно кастрировать, - шепнул стоящий рядом незнакомый парень. Смотреть на его именной жетон я не стала - пальцы отчего-то дрожали.

- Адепты! - голос ректора разнесся по площади. Теперь он казался собранным, внимательным и каким-то даже более молодым, чем несколько часов тому назад. -Адепты, что есть молчание?

Мы преданно внимали, но, похоже, он действительно ждал ответа.

- Отсутствие слов? - мы дружно повернулись к «девичей» половине, реплика шла оттуда.

- Безусловно, - спокойно кивнул ректор. - Но слова - это лишь внешняя оболочбка, плоть наших мыслей. Избавиться от оболочки не так уж и трудно, гораздо труднее отсечь мысли.

- Зачем их отсекать? - новый осторожный голос. - Маги не могут быть просто исполнителями, орудиями в чужих руках.

- Не стоит понимать столь буквально, - морщится Главный голос. - В наших головах одновременно проносятся сонмы мыслей, большинство из которых не осознаются вами. Вы все одарены, но магия, исходящая от очищенного сознания сильнее в разы. Прежде всего, вы должны думать не о голосе, а о том, что происходит в вашем разуме. Каждый из вас тащит на себе прошлое с его тяжелым или не очень тяжелым багажом воспоминаний, сожалений, прошедших событий, каждый из вас имеет настоящее с его неопределенностью и томительной властью, и будущее - надежды, планы, мечты и страхи наполняют чаши ваших душ до краев, тяжелые, плотные и жадные. Магии нужно пространство, чистота и пустота. Подлинной магии, преодолевающей границы смерти и властвующей над жизнью. Той, которую никому не дано постичь - кроме вас.

Сухой, но сильный голос проректора Лаэна словно наполнял меня изнутри, раздувал, как воздух наполняет кузнечные меха. Я словно в забытьи смотрела на его темную седовласую фигуру, стоящую перед нами, произносимые слова сливались в некую шелестящую гипнотизирующую мелодию. Было удивительно умудряться удерживать равновесие, держать в вертикальном положении непослушное тело. Я точно во сне отмечала, как ректор подошел к краю нашей шеренги и словно погладил по губам светловолосую тоненькую адептку, покорно склонившую голову перед ним. Он подходил к каждому, прикасался ладонью к губам, то ли шептал что-то, то ли нет, все ближе и ближе ко мне, а я могла только стоять и смотреть, ничего уже не выбирая и не решая.

И вот Франц Лаэн стоит передо мной, он гораздо выше меня, и вблизи кажется более внушительным и весомым. Я вижу мельчайшие морщинки на его коже, заметные только вот так, лицом к лицу, словно это потрескавшаяся фарфоровая маска. Его ладонь, сухая и теплая, касается моих губ отстраненным безучастным жестом - ничего нового или особенного в себе я не чувствую, разве что сознание проясняется. Я кошусь на Ларса, тот стоит, вытянувшись в струну и смотрит куда-то вперед. Наконец, ректор снова выходит перед нами.

- В Академии мы приветствуем друг друга так, - он склонил голову и приложил ладонь к своим губам уже знакомым жестом. - А прощаемся так,- он нарисовал рукой некое подобие треугольника в воздухе. - Молчание, внимание, смирение. Завтра ровно в шесть утра согласно вашему расписанию вы собираетесь на площади в удобной для физических нагрузок одежде - каждый день будет начинаться с тренировки тела. Всего доброго.

Он рисует в воздухе треугольник: молчание, внимание, смирение, - и уходит.

Мы стоим, растерянные.

- И что это было? - хочу спросить я.

Хочу, но не могу.

Воздух заходит в легкие и выходит из них. Губы, нёбо, язык - я провожу им по деснам, по альвеолам, - все работает, все на месте, как надо. Нет звука.

«Не дрейфь, я-то по-прежнему могу с тобой разговаривать»

Слабое утешение. Зря они думают, что молчание помогает освободиться от мыслей -невыпущенные, запертые мысли напоминают полчища гудящих мух.

***

Следующие двадцать четыре дня пролетели незаметно, - хотела бы я сказать. Хотела бы, но не скажу, потому что это была вечность. Мучительная, ноющая загноившейся раной вечность.

«Какой пафос, можно подумать!»

«Заткнись»

«Если еще и я заткнусь, кто будет озвучивать твои будни?!»

В тот день адепты немо разошлись с площади, как ожившие напуганные куклы. Мы с Ларсом прошли в свою комнату и попытались переписываться, но это быстро нам надоело. Оказалось вдруг, что занять себя до обеда совершенно нечем, и мы пошли бродить по территории Академии. В конце концов, дорогу теперь не спросишь.

Рядом с корпусом общежития для мальчиков - где нас и поселили, стояло точно такое же здание, по всей видимости, жилой корпус для девочек.

«Зайдем посмотреть, что ты потеряла?»

«Да с какой стати?!»

На башне общежития девочек обнаружились огромные часы. Большие металлические стрелки двигались абсолютно бесшумно. Я засмотрелась на них, потому что часы видела только в городе, и Ларс потянул меня за рукав. За центральной площадью начинался лес, густой, темный. Мощеная дорога неожиданно закончилась. Однако никакого забора не наблюдалось, из чего я сделала вывод, что лес принадлежал территории Академии. А раз так, почему бы там не прогуляться?