быть, мы всегда с ним фанатели за красно-белых. Помню, он даже подрался с кем-то в школе.

— Что-то я тебя не видел в спартаковском секторе, — сказал первый мужичок и повернул голову к остальным.

Те пожали плечами.

— Да, я не в активе и живу в области, — врал Виталий. Мы там, в основном, по телевизору болеем.

Мужичок собирался ещё что-то сказать, но его опередил третий из компании:

— Ну, раз ты наш, спартаковский, тогда другое дело. Жорин друг — нам не помеха. Если не спешишь, присоединяйся, поговорим за спорт. Вон дырка в ограде, магазин в трёх метрах. Если родители Жоркины нужны, ищи их в пятиэтажке хрущёвской, пока не снесли, вон там за той высоткой, и он махнул рукой куда-то за спину Виталия.

Мужики разом отхлебнули из бутылок, повернулись и отправились к своему бревну. Женщины, внимательно и даже как-то настороженно прослушавшие весь этот диалог, поняли, что все обошлось, тоже потеряли интерес к происходящему и снова прикрыли головы платками и шляпами.

Виталий не стал благодарить и с ощущением удачи направился к выходу из сквера. Хрущевка маячила в глубине между двух новых многоэтажек.

Из родителей у Жоры осталась только мать. Жила она вместе с дочерью. И только это обстоятельство помогло Виталию кое-что выяснить, так как мать была сильно нездорова.

Оказалось, что Георгий, как называла сестра брата, отучившись в Питере, вернулся недавно в Москву с женой и ребёнком. Живёт на другом конце города. Чем занимается, она толком не знает, так как видятся редко. Он на госслужбе, вечно занят. А когда навещает мать, ее, как правило, не застаёт дома. У неё тоже времени не хватает, работает в Администрации, крутится как белка в колесе, а здесь ещё дети, мать больная. Свой телефон Георгий просил никому не давать. Но она, старшая сестра Георгия, помнит его, Виталия, как одноклассника брата, сразу узнала, потому что училась с ними в одной школе, но в более старших классах. И телефон, конечно, даст.

Уходя, Виталий так и не смог вспомнить сестру Георгия в качестве школьницы. Он незаметно для себя стал вслед за сестрой называть Жорика Георгием.

ГЕОРГИЙ

Жору Максимова никогда особо не впечатляла мечта многих советских мальчишек стать разведчиком, чекистом. Был он хоть и хулиганистым пареньком, имел приводы в милицию за фанатское бузотёрство, но учился в школе достаточно хорошо, чтобы родителей в школу часто не вызывали, разве что за прогулы уроков. Институт для поступления он выбрал сам и попал туда с первого захода. Он уже и работу себе подобрал на выпускном курсе, когда его пригласили после окончания технологического факультета поучиться в спецшколе при комитете по госбезопасности. По каким критериям его отбирали, он так никогда и не понял.

Но Жора был прагматиком, реалистом. Окружающая общественная атмосфера тех лет рано освободила его от иллюзий в отношении выбора жизненного пути. Он думал всего сутки и на следующий день дал согласие. Теперь он тянул рутинную лямку работы аналитика в оперативном отделе и жизнью в целом был удовлетворён, неспешно продвигаясь по лестнице званий и соответствующих им должностей.

Будучи по натуре человеком энергичным, целеустремленным, он с детства крайне тяготился бесполезной тратой времени на вещи, не имеющими прямого отношения к выполняемой им работе. Организационно отладив за несколько лет свой рабочий процесс по месту службы (в той мере, в какой это было возможно в структуре, в которой он состоял в штате), Георгий обнаружил, что у него порой появляется достаточно много свободного времени. Он начал искать, как это время использовать на пользу себе и семье.

Звонок Алгоритма застал его за обдумыванием одного из предложений краткосрочной работы. Но оно попахивало криминалом и Жора, тщательно изучив ситуацию, склонялся к тому, чтобы его отклонить.

В школе он симпатизировал Виталию, в поведении и поступках которого находил свойственные и ему черты самоорганизационного характера. Поэтому охотно принял его приглашение пообедать. Он подозревал, что Алгоритм не из тех, кто будет размениваться просто на дружескую встречу ради дружеской встречи. Очевидно, у него был повод для этого.

Жора назвал ресторан, и Виталий не стал оспаривать его выбор, хотя от его дома до этого заведения было далековато. Но он рассудил, что если его однокашник из органов, то в силу специфики его работы ему видней, где встречаться с людьми.

Оба дружно выразили друг другу удовольствие видеться спустя столько лет. Обменялись комплиментами по поводу портретной сохранности лиц, поговорили о семейных делах, припомнили кое-кого из одноклассников.

Наконец, Виталий сказал:

— Жора, я интуитивно чувствую, что ты именно тот человек, кто может меня проконсультировать. Судя по тому, что мы, твои одноклассники, поголовно, ничего о тебе не знаем, ты, наверно, имеешь какое-то отношение к силовым структурам?

— Допустим, — помолчав, ответил с полуулыбкой Жора.

— Вот, — обрадовался Виталий, — тогда скажи, с чего надо начинать в поисках человека? Куда обращаться?

Жора откинулся на спинку стула:

— История криминальная?

— Ни в коем случае. Правда, известны только имя и фамилия и это все.

— Обратись в справочное бюро.

— Смеёшься?

— Тогда в милицию.

— Это не тот случай. У меня и заявление не примут. Она мне никто и я ей никто. А причин для розыска я указать не могу.

— Так, — протянул Жора, — «она»! Интересный детектив, и, как всегда, «шерше ля фам» — женщина, значит. Хочешь совета — излагай без утайки. С какой стати ты ее разыскиваешь, если она тебе никто? Фотография есть?

— Нет фотографии. Ищу по просьбе уважаемого человека, — ответил Виталий, имея в виду фон Краузе.

— А кем она приходится этому «уважаемому человеку», какое отношение он имеет к ней?

— Не знаю.

— И сам ты ее вообще не знаешь, не видел, не знаком?

— Нет, понятия не имею, кто она такая.

— А ты уверен, что эта женщина будет рада, что ее разыскал этот уважаемый человек с твоей помощью?

— Этот человек умер, это его предсмертная просьба.

— Как так? Не ты ли его прихлопнул? — засмеялся Жора. — И впрямь попахивает, если не криминалом, то детективом.

Виталий отшутился:

— Не, не успел, он сам отошёл в мир иной, я его не знал и даже не слышал о нем ещё неделю назад.

— Вот как! Цепочка удлиняется. Появляется ещё кто-то, кто передал тебе просьбу покойника?

— Это адвокат покойника, — Виталий пока не считал нужным упоминать о завещании.

Но для Жоры достаточно было услышать слово «адвокат».

— Ясно, темнишь, друг Алгоритмыч. Речь о завещании? — полуутвердительно, полувопросительно подытожил он.

Виталий кивнул, поняв, что отрицать это бесполезно.

Жора некоторое время молчал. Потом, скрестив