с Краузе, — пытался вспомнить Виталий. — Вроде она хотела передать привет какой-то девочке Краузе. — И он описал Жоре этот сюжет, упомянув удивление Арнольда словами матери.

— Значит детей вроде нет, а девочка была, да пропала и привет ей передать нельзя, — проговорил задумчиво Жора, глядя в окно на людской поток на противоположной стороне улицы и барабаня пальцами по скатерти стола. Появление немца в этой истории по-настоящему разбудило у Жоры интерес к ней. Он уже прикидывал, с чего бы можно было начать. Но Виталий молчал и тоже смотрел в окно.

Молчание тянулось, пока Жора, не поворачивая головы, не произнёс:

— Ну, что ж, давай, дерзай, кое-какие зацепки у тебя есть.

Виталий подумал, что уже слышал это «дерзай» от Сергея Ивановича.

— Может вместе возьмёмся…?

— Я же работаю, нередко, сутками, у меня внезапные командировки, — ответил Жора, — правда, не такие прибыльные как у тебя, — съязвил он под конец.

— Но, ведь, можно хорошо заработать, — не отступал Виталий.

— Хорошо, говоришь? Это как?

— Пока не знаю, но, если выполним работу, не отдадим результаты, пока не договоримся об оплате.

— Ты уже говоришь за нас обоих?

— Надеюсь, ты согласишься?

— На каких условиях?

— На равных!

— А если основную работу выполню я?

— А что ты предлагаешь? Какие условия тебя устраивают?

— Ладно, Алгоритм, равные, так равные. Я подумаю, посмотрю свои расклады, может, и впрягусь. Позвоню завтра.

На том и расстались. Прощаясь, Виталий впервые назвал Жору Георгием. Значительно более крепкое, чем при встрече, рукопожатие Георгия подсказывало Виталию, что тому это имя тоже больше нравится и что их тандем может все-таки состояться.

По дороге домой Виталий почувствовал своего рода ментальное облегчение. Озабоченность принятым им на себя поручением отступила, освободила его мозг, и он впервые за последние дни с интересом наблюдал за происходящим вокруг него на улице.

***

Георгий позвонил к концу следующего рабочего дня. Встретились вечером в одном из городских парков. Молчаливо полагая, что договор о сотрудничестве уже состоялся, они сразу перешли к делу. Ещё раз прошлись по содержанию завещания и именам, упомянутым во вчерашнем разговоре.

— Я займусь твоим "фоном", — сказал Георгий, беря на себя инициативу планирования их розыскной операции. — А тебе надо бы начать с архивов Смоленской области, где родилась Полина Заикина. Придётся тебе туда съездить.

Если у тебя есть какие-то связи в центральном аппарате МВД, попробуй получить какой-нибудь серьёзный документ, который облегчил бы тебе не только доступ в Смоленские архивы, но и помощь от сотрудников. Надо отследить ее жизненный путь. Особое внимание обрати на период войны, перипетии ее судьбы, когда Смоленск оказался под немцами. Ну, и так далее: места работы, учёбы и жительства, профессии, семейные дела, браки, разводы, дети, если уже умерла: где, когда, отчего.

Поскольку в советские времена везде и всюду нужно было заполнять подробные анкеты, писать автобиографии, получать характеристики от трудовых коллективов с места работы и их руководителей, думаю, ты какую-нибудь из женщин вычислишь.

По ходу этого инструктажа, Виталий все больше и больше раздражался.

— Да, это же работа на годы! — возмутился он. Нельзя ли просто сделать запрос в архив?

— А ты что, собрался на лёгкую прогулку? Думал найти человека лишь по имени и фамилии, без отчества, без даты рождения, без точного места рождения. Такие запросы в архивах даже не принимаются без особых оснований. А какие у тебя основания? Ты не родственник, не следователь по особо важному уголовному преступлению, например, по измене Родине и тому подобное? — в тоне Георгия прозвучали резкие нотки.

— Но твоё ведомство…, Вы же можете везде…, — начал Виталий.

— Но-но, не зарывайся! — прервал его Георгий. — В том то и дело, что у нас не лавочка, не проходной двор. На каком основании я, рядовой сотрудник, буду инициировать это дело? Сразу станет вопрос о корыстных мотивах и прощай моя карьера из-за каких-то пары тысяч тугриков! Нет, брат, хочешь заработать — работай. Найдёшь в архиве кому заплатить — плати из собственного кармана. Мне бы контору на Краузе раскрутить. Хорошо, если он себя запятнал во время войны или в нашем лагере. Это была бы хорошая зацепка для получения разрешения на разработку. А так…, может, вся эта суета бесполезна.

Виталий разочарованно молчал. Георгий слегка хлопнул его по колену и встал. Они молча направились к своим машинам.

— Как там говорят: «Лиха беда начало», — сказал Георгий. — Извини, Алгоритмыч, что рассеял твои иллюзии. Не горюй, все не так страшно, как может показаться на первый взгляд. «Главное нАчать и углУбить», — процитировал он М.С. Горбачёва. — Если просемафоришь мне «отбой», я вздохну с облегчением. Кстати, насчёт запросов в архивы. Во-первых, на оформление запросов и их отправку уходит уйма времени. Но не это главное. Ответов на запросы нередко приходится ждать месяцами. Ну, давай, пока.

ТЕСТЬ

Если сказать, что Виталий расстроился, значит, ничего не сказать. Он не предполагал, что дело примет такой оборот. В глубине души он надеялся на такой ход розыска, где ему останется лишь обработка материала, собранного другими. Ему и в голову не приходила мысль, что придётся самому куда-то выезжать, а тем более погружаться в неведомое ему бесконечное архивное море. Он рассчитывал, что сможет обойтись лишь запросами в центральные архивы. А в получении доступа в самые закрытые из них, он опять-таки надеялся на помощь того же Георгия.

Но мысль отказаться от дела, даже не приступив к его выполнению, он сразу же отбросил. И по пути домой ещё раз прокрутил в голове инструкцию приятеля по методике архивного поиска.

После ужина, выпив под удивлённым взглядом жены рюмку коньяку («Опять? И с какой стати в этот раз, да ещё и на ночь?»), он вышел на балкон. Эти несколько минут на свежем воздухе перед сном всегда его умиротворяли и настраивали, если не на благодушный лад вообще, то на согласие хотя бы с самим собой.

Сегодня он задержался на балконе дольше обычного. Сидя в старом удобном кресле, которое он спас от мусорной свалки во время очередной попытки жены «расширить жизненной пространство» в квартире, он продумывал очередной алгоритм своих действий.

Ясно, ехать в Смоленск придётся. С Сергеем Ивановичем, памятуя его согласие кое в чём ему содействовать, можно будет договориться.

Так, теперь о допусках в архивы. Здесь начинать надо с Тестя. В отличие от тёщи, Тесть в жизнь семьи Виталия не вмешивался, несмотря на постоянное подталкивание его к этому со стороны жены. Тесть не требовал от него жить по своим лекалам.

Но как-то так получилось, что за многие годы