— Ладно, пусть Лаптеву заплатили за использование паспорта. Тогда этот парень должен был их видеть. А значит, способен их описать…

— Вполне, — согласилась я. — До того момента, когда вы на него набросились. Теперь он вам и под дулом пистолета ничего не скажет.

— Подождите-ка, — спохватился вдруг Зубченко. — А ведь у вас же есть пистолет! Я видел, как вы убирали его в бардачок своей машины. Мы можем попробовать…

— Свернуть себе шею, — закончила я за него без особого оптимизма. — Вы что, рассчитываете беспрепятственно размахивать оружием перед этими пьяными рожами? Неужели вам не понятно: сейчас ублюдки находятся как раз в таком состоянии, что, явись к ним хоть сам дьявол из преисподней, они вряд ли его испугаются. Да для них мой пистолет покажется обычной игрушкой, а делать предупреждающие выстрелы я не намерена. Не дай бог, еще кого-нибудь раню…

— Но что-то же мы обязаны предпринять! Мы не можем уехать отсюда, так ничего и не выяснив.

— Мы выяснили…

— Что?

— Что ищем не там и не так.

— Я вас не понимаю, — закачал головой Анатолий Степанович. — Объясните.

— Сначала мне нужно еще раз все обдумать. Возникло подозрение, что против вас действует не одна группа, а целых две.

— Издеваетесь? — Зубченко замер напротив меня, уперев руки в бока и глядя так, будто я сморозила немыслимую глупость.

— Ничуть. Посудите сами: преступники похитили у вас сына и ждут выкупа… Им совсем ни к чему отвлекать вас сейчас от сбора денежек и ввергать в ненужную заботу о собственном здоровье. Я бы еще поняла, если бы они продолжили покушения после того, как получили запрошенную сумму. Это было бы объяснимо. Но заставлять вас вздрагивать от страха за свою жизнь — как-то не логично. Следовательно, покушениями заведует кто-то другой, и ребятки между собой никак не пересекаются.

Зубченко в ответ рассмеялся мне в лицо:

— Мне кажется, вы насмотрелись американских блокбастеров! В обычной жизни такого не бывает, чтобы на одного человека начинали охоту сразу несколько врагов, причем день в день. Возможно, вы правы, предположив, что наши противники — профессионалы. Но я не считаю, что покушения на мою жизнь не вписываются в их планы. Ведь, по сути дела, целью этих нападений является запугивание. Вы не находите, что это весьма эффективный метод подстегнуть человека к более активным действиям? Я имею в виду сбор денег… Поймите, Евгения, преступники просто стараются показать, что с ними шутки плохи, что они пойдут на осуществление своих угроз, если не выполнить их указаний. Вот и все.

Я возразила:

— Тогда они должны были все время следить за вами, а слежки пока незаметно.

— Это потому, что бандиты и без того знают, где я чаще всего бываю. Они еще ни разу не нападали где-то далеко от дома или моего места работы.

Сказав это, Зубченко замер в задумчивости. Я тоже остановилась, не зная, как действовать дальше. Одно было ясно наверняка: вернуться назад в дом Лаптева мы уже не можем, да это и не имеет никакого смысла — вряд ли парень вспомнит и сумеет описать тех, кто воспользовался его паспортом для регистрации сотового номера. Или он вообще свой паспорт давно потерял, а те шантажисты нашли и использовали по назначению…

— Давайте, наверное, вернемся домой, — выдержав недолгую паузу, предложила я. — Нам обоим нужно успокоиться и еще раз все тщательно обдумать. Времени осталось мало, так что все же придется где-то искать деньги…

— Эх, была бы у меня машинка, штампующая левую «зелень», даже проблема бы эта не стояла, — разочарованно вздохнул заказчик. Затем как-то странно посмотрел на меня и спросил: — А у вас случаем нет еще какого-нибудь полезного знакомого, способного помочь в этом деле?

— Если бы был, я давно бы уже стала миллионершей. К сожалению, нет.

Анатолий Степанович тяжко вздохнул и вяло поплелся по направлению к машине. Я засеменила следом. В эту минуту из дома Лаптева как раз выскочили двое и ринулись за нами вдогонку. Ускорив шаг, мы буквально запрыгнули каждый на свое место. Я завела мотор и, развернув машину и забрызгав домчавшихся до моего «Фольксвагена» алкоголиков дорожной грязью, помчалась прочь.

Увы, день прошел впустую, и ничего толкового нам так и не удалось узнать. Оставались еще сутки, но и они, я знала наверняка, пролетят так же молниеносно и бездарно, как и прошедшие. Срочно нужно было что-то предпринимать. Но что именно, я пока себе даже не представляла.

* * *

Когда мы добрались до дома Зубченко, на улице уже стемнело. Помня, что на моего клиента обычно нападали либо возле дома, либо у офиса, я принялась сосредоточенно осматриваться по сторонам. Дворик был фактически пуст, лишь небольшая толпа тинейджеров ютилась на лавочке неподалеку, над чем-то весело хихикая. Среди них могли быть и те, кому в очередной раз «заказали» Анатолия Степановича…

— Старайтесь держаться поближе, — предупредила я Зубченко. — Хватит с нас на сегодня приключений.

Мужчина кивнул и, дождавшись, пока я закрою машину, пошел следом. Расстояние от места парковки автомобиля до подъезда мы преодолели без особых проблем. Осталось сделать пару шагов, чтобы оказаться в доме, но в эту минуту откуда-то с правой стороны раздался голос:

— Эй, дядя, дай прикурить.

Я обернулась на голос и увидела совсем юного парнишку. Он стоял в тени, поэтому четко рассмотреть его лицо было трудно. «Справиться с таким не составит особых проблем, хотя вряд ли малец отважится на активные разбойные действия», — решила я.

— Рано тебе еще курить. Вали отсюда.

Мальчишка только усмехнулся в ответ и швырнул нам под ноги какую-то штуковину. Что это было, я не успела рассмотреть, но догадалась сразу же. В следующую секунду во все стороны повалил какой-то удушливый, едкий дым, а сама штуковина зашипела, как готовящийся к взрыву газовый баллон. И я, и Анатолий Степанович закашлялись.

— Быстро в подъезд! — скомандовала я, опасаясь, что в дыму на нас беспрепятственно нападут.

Зубченко рванулся было вперед, но тут же попятился назад и отрицательно замотал головой:

— Не могу, там нечем дышать.

Я оглянулась назад. Недавняя компания молодежи направилась в нашу сторону, о чем-то переговариваясь. Их было человек десять. Даже с моими способностями одолеть такое количество нападающих мне не под силу. К тому же рисковать жизнью клиента совершенно не хотелось…

— Нужно пройти! Задерживайте дыхание, зажимайте нос и двигайтесь к двери. Ну же…

— Не могу… кхе-кхе, я ничего не вижу, — закашлявшись, отозвался Анатолий Степанович. — Режет глаза.

Поняв, что придется прорываться первой, я попыталась на ощупь отыскать его руку.

Наконец мне удалось это сделать. Зубченко крепко ухватился за меня, а я со всех ног метнулась к подъездной двери. Едкий газ заполнял легкие, заставлял слезиться глаза. Ноги и руки становились какими-то ватными, не желая больше подчиняться командам мозга. Я настойчиво продвигалась вперед, даже не представляя своего маршрута. Зубченко спотыкался и то и дело тянул меня обратно, но я не давала ему возможности дать задний ход.