─ Что «всё»?

─ Теперь точно ни одна девушка на него не посмотрит.

Да ну нахрен…

После этих слов мне вообще не полегчало, и я всерьёз начала переживать за судьбу жениха. Впрочем, наверняка зря — Володя находился за тысячи километров отсюда, и этот мужчина, сейчас выглядящий так, будто вылез из сугроба после сотен лет заточения в ледяной тюрьме, никак не мог оказаться в другом городе. Это заставило немного успокоиться, и вспомнить, что передо мной просто клинический псих. А головы… Нет, на них были всё же звериные следы, а значит, он не мог этого сотворить.

─ Ты где вообще пропадал?! Глянь на себя! Исчез без предупреждения…

У него даже борода превратилась в сосульки, не говоря уже об одежде, и я не переставала удивляться организму этого маньяка. Да я бы уже окоченела, а ему хоть бы хны!

─ Ну да, замёрз немного… ─ ответил он так, словно с него не капала вода. ─ Давненько я такого не чувствовал.

─ Немного?

Насколько мне было видно, он даже пальцев не ощущал, а губы ещё не успели вернуть нормальный оттенок.

─ Живо раздевайся! ─ приказала я, соображая, как спасти этого ненормального от смерти. Опять.

Он только хмыкнул, и я уже заподозрила неладное, но так играть точно не сумели бы не одни актёры.

─ Пальцы не слушаются. Раздень меня, Настенька. ─ И улыбочка такая идиотская, что злость взяла.

─ Какой же ты придурок!

─ Нет, снежная, ─ не согласился он, позволяя мне стягивать с себя куртку, и начал рассуждать: ─ «Придурок» означает, что я нахожусь при дуре, а ты девица совсем не глупая. Мне больше подойдёт слово «отмороженный». Так, кажется, сейчас говорят?

Да, вряд ли я могла бы подобрать более точное определение, но какого хрена?

─ Так, эрудит, ─ обнажив его по пояс, я серьёзно взглянула ему в глаза, в которых кружилась метель, но это меня в тот миг совсем не смущало. ─ Остальное давай сам.

─ Не получается, ─ нахмурился он и продемонстрировал, как до сих пор не может пошевелить пальцами. ─ Помоги?

С каким-то нечеловеческим звуком, переходящим в мат, я принялась расстёгивать ему штаны, чувствуя, как меня пожирают глазами, но всё равно думала только о том, лишь бы этот псих не отморозил себе что-нибудь, а не о том, как мои действия выглядели со стороны. К счастью, справилась я быстро, и, не поднимая взгляда, указала мужчине на диван.

─ Вперёд.

─ Какая властная снежинка… ─ он прошлёпал по полу босиком и приземлился, наконец.

Я достала самогон, налила Дару и заставила выпить, стараясь не смотреть на его обнажённое тело. Пока он, как примерный мальчик опустошал кружку, даже не поморщившись, я вспомнила, где у деда лежала его знаменитая настойка из сбора трав — тоже на спирту, и достала бутыль, возвращаясь к пациенту.

─ Ложись на живот.

Он лишь бровью повёл, но послушался — вид у меня, наверное, был тот ещё.

─ У тебя прям жажда спасать всех, Настенька. Почему? ─ послышалось, как только он улёгся, безо всякого стеснения демонстрируя мне все свои выдающиеся места.

─ У меня нет такой жажды, ─ не опуская глаза ниже его поясницы, ответила я, приступая к растиранию, и первое же прикосновение к мощной спине кольнуло льдом по пальцам. ─ И «синдрома спасателя» тоже нет, если ты об этом. Просто дед учил не бросать никого в беде — даже если они тебе не нравятся или сделали что-то плохое. Ты ведь не знаешь, как и чья жизнь повернётся — может наступить момент, когда тебе реально придётся положиться на врага.

Не знаю, что такого я сказала, но мышцы мужчины напряглись, напоминая камень.

─ Расслабься, ─ мягко попросила я, и Дар выдохнул, позволяя мне издеваться над своей спиной. ─ Ты не согласен?

─ Мудрый у тебя дед был, ─ отозвался он, а я так ушла в процесс, что уже безо всякого стеснения начала разминать его бёдра, правда предварительно набросила остатки покрывала на самые смущающие меня места. Но его телосложение оставило меня под большим впечатлением, это правда, и всеми этими мускулами Дар точно знал, как пользоваться. Впрочем, как он конкретно ими пользовался, я предпочла не думать вовсе.

─ Переворачивайся, ─ закончив с лодыжками и ступнями, сказала ему, и мужчина лениво исполнил просьбу, глядя на меня, словно кот на сметану. ─ Что? Я смотрю, ты уже отогрелся.

─ Неа, ─ ответил Дар, протягивая ко мне руки. ─ Они по-прежнему холодные. ─ Я сжала его пальцы, и они на самом деле оставались ледяными. ─ А ещё вот здесь, ─ он положил мои руки себе на грудь, ─ как будто мороз гуляет.

Господи, да кто он такой?

─ Сейчас…

Я нанесла на ладони ещё настойки, и прошлась по каменным мышцам, спускаясь на пресс, где тоже всё было словно вылеплено из стали. Там, где я касалась его тела, всё напрягалось, вынуждая меня гадать, как вообще можно добиться таких результатов, но должна признать, больше всего меня волновала всё вырастающая в размерах выпуклость. Чем ниже я трогала, тем сильнее возбуждался Дар, и хоть я списывала эту реакцию на мой разогревающий массаж, всё равно не получалось отвлечься от этого вида.

О чём ты думаешь, Настя? Приди в себя и не привлекай к себе ещё больше проблем!

─ Теперь тебя надо закутать. ─ Я сглотнула слюну, сама не понимая, почему у меня возникла такая реакция, однако больше просто не могла работать руками. ─ Схожу за одеялом.

Тут же развернулась, чтобы сбежать, и моё запястье осторожно, но уверенно сжали, заставив повернуться.

─ Чего ты боишься? Сама сказала, что тебе понравилось — к тому же, я вижу, как у тебя сосочки встали. ─ Жаркая волна пронзила меня до самого низа живота, но это было лишь началом, потому что этот псих скинул с себя прикрытие, фактически угрожая мне своей дубинкой, гордо смотрящей вверх. ─ Хочу посмотреть, какими они могут быть от моего языка.

Грудь тут же отозвалась на эти слова, и острые вершинки упёрлись в ткань, становясь ещё чувствительнее, а по венам побежал ядовитый жар, устремляясь в самую мою сердцевину. Да почему он так на меня действует?

Раздумывать о чём-то и дальше мне просто не позволили — Дар дёрнул на себя моё обмякшее тело, и я оказалась сидящей на его бёдрах, хорошо ощущая собой его возбуждение. Мои домашние штаны совершенно тому не препятствовали.

─ Лучше всего человека греет другой человек. Слышала? ─ я только кивнула заворожённо, позволяя его согревшимся пальцам забраться под кофту и исследовать поясницу. ─ Сними его.

Не знаю, что было в его глазах, а может, и голосе такого, что я вдруг захотела послушаться, но руки сами собой потянулись к одежде, стаскивая кажущийся колючим и неприятным свитер. А ещё было нестерпимо жарко, что даже прохлада дома уже не имела значения.