─ Чёрт, хочу взять их в рот, ─ прохрипел мужчина, снова увидев меня полуголой, и его фраза подействовала, как крепкий алкоголь. ─ Дай их мне сюда…

Впрочем, мне делать ничего и не пришлось. Дар сам приподнялся, ухватив меня за бёдра, и спустил мои штаны так, чтобы обнажённая кожа касалась его налившейся плоти. И меня опалило до кончиков волос, едва член устроился точно между ягодиц, которые нетерпеливо сжимали, чуть поглаживая, сильные пальцы.

Что я творю? Зачем позволяю ему это?

Медленно лизнув сосок, Дар обжёг меня острым взглядом, и, поняв, что сопротивления не встречает, втянул в рот розовую горошину, начав посасывать её с каким-то остервенением. Я с трудом удержалась на месте, не зная, куда деть себя от новых впечатлений, но прекращать мне не хотелось, а этот мужчина словно мысли мои читал, забравшись мне в голову.

Он надёжнее перехватил меня, и в следующее мгновение я уже прислонялась спиной к его вспотевшей груди, а Дар, будто внезапно с ума сошёл, сжав мои ноги под коленками и задвигав бёдрами. Его эрекция тёрлась о мою уже влажную плоть, скользя в таком темпе, что в скором времени я вновь почувствовала приближение разрядки, мысленно моля его не останавливаться. Только у него имелись совсем другие планы.

─ Скажи, что уйдёшь со мной… ─ горячо прошептал на ухо, чуть замедляясь и кусая за шею, отчего моя кровь лишь сильнее вскипела. ─ Скажи, что позволишь забрать тебя.

Забрать? Куда забрать? Я мало, что понимала, пока его пальцы снова сжимали соски, а член упирался туда, где хотелось ощутить его сильнее всего.

─ Просто скажи, что согласна, и я всё для тебя сделаю, Настенька… ─ обещал срывающийся голос, и я откуда-то знала, что он действительно исполнит любое моё, даже саме нереальное желание. ─ Всё, слышишь?

Почему-то эти слова вдруг отдались в голове другим голосом, когда-то тоже наобещавшим мне сладкую жизнь, а я поверила. Поверила и пожалела, а теперь до сих пор не могу отделаться от мысли, что меня окунули во что-то мерзкое.

«Я клянусь, что сделаю тебя счастливой…»

В себя я пришла мигом, и прежние эмоции схлынули, заставляя тело окаменеть, а меня саму отодвинуться от мужчины, даже не попытавшегося удержать.

─ Я не могу, Дар. Не могу и не хочу, ─ тихо, но уверенно произнесла я, искренне веря, что всё обойдётся.

Но что-то изменилось после моего ответа.

Ушла вдруг та лёгкость, с какой Дар втянул меня в эту игру, и по коже пробежал противный холодок. Я спешно завернулась в свой свитер, отмечая, какая звенящая тишина вдруг образовалась в комнате, но на своего гостя смотреть не могла — мне казалось, что если мы сейчас встретимся взглядами, уже не сумею так легко сказать своё «нет», а потом буду ненавидеть нас обоих. Себя за то, что уступила, а его за то, что не остановился.

Зашуршала одежда, и я всё же рискнула взглянуть на мужчину, который спешно собирался, однако то, что я увидела, вынудило меня приклеиться к месту, забившись в угол дивана. Эти глаза были глазами древнего чудовища, которого только что разыграли глупые дети, а он попался, и меня затрясло от нехорошего предчувствия, ударившего в грудь.

─ Ты будешь сильно об этом жалеть, ─ сказал Дар, выходя из дома, и так громко хлопнул дверью, что наверняка слышно было на другом конце леса.

И что мне теперь делать?

Дар

Упрямая девка!

Вот чего ей стоило просто согласиться? Ластилась же, как кошка, сама тянулась ко мне и пахла так, что мозги набекрень сворачивались, а всё равно не сдалась, зараза…

─ Всё враньё! ─ ударил по дереву, оставляя вмятину от кулака, и даже не почувствовал. ─ Она ничем не лучше всех остальных!

И плевать, что в её глазах было столько беспокойства за меня. Все они притворщицы знатные, все хитрые лисицы, которым только и нужно, что благ отсыпать от щедрот души наивного придурка, а в уме всё равно план побега держать будут. Всё равно будут раз за разом мечтать о других мужиках, которые из них душу вытрясали, оставляя на теле следы, и не нужны им нормальные парни, готовые жизнь отдать, только бы увидеть искреннюю улыбку!

─ Да кем она себя возомнила?!

Злость на девчонку никак не унималась, зудя в груди, и хотелось разорвать себя на части, только бы это чувство перестало съедать изнутри. Что в ней вообще такого? Почему не могу успокоиться и перестать о ней думать, как одержимый? Почему хочу запереть её, чтобы больше никто не видел и не смел прикоснуться? Оставить её только для себя…

«Бедная девочка… Угораздило же её встретить тебя, ─ нашёптывал голос. ─ Надеюсь, она умрёт раньше, чем выдержит твои заскоки!»

─ Заткнись!!! ─ рык сбил снежные шапки с деревьев и напугал зверей — даже медведь-шатун, уже собиравшийся выйти к людям, предпочёл развернуться и всё-таки уйти в спячку, но мне было не до того.

─ Что? Прокатила тебя Настенька? ─ раздалось ехидное за спиной, а я так глубоко ушёл в себя, что не понял, когда ко мне успело подкрасться это животное.

─ Завались, понял? А вообще лучше уйди… Вот не до тебя сейчас!

Но Обжора никуда не собирался уходить. Он с привычным прищуром оглядывал меня, хорошо зная, что творится на душе, а я хотел сквозь землю провалиться от этого взгляда.

─ Что мне сделать? Что мне нужно сделать ещё, чтобы она просто пошла со мной? ─ сам не ожидая, что произнесу это вслух, спросил я, хватаясь за голову.

─ Подснежник ей принеси, ─ хохотнул зверь.

─ Уже. Только она об этом не знает.

Тут-то олень и почуял неладное. Сделал пару шагов, застыл, помотал рогатой башкой, а потом приблизился вплотную.

─ Дарушка, на меня посмотри! ─ я поднял глаза, и он прочитал всё, что там было написано. ─ Ну твою ж, а… Зачем? Зачем ты это сделал опять? Зачем опять человеку навредил? Только ведь вернулся…

А я вообще ни разу не сожалел. Когда я сквозь боль и ледяной ветер переместился к этому уроду через снежные тропы и сделал то, что сделал, совесть меня совсем не мучала. Не мог я слышать, как Настя отзывалась о своём женихе — меня её болью ранило так, как не смогло бы ни одно оружие, а вот знать, что к ней он больше не прикоснётся, было приятно. Трупы и хороши тем, что никому не причиняют вреда.

─ Это было её искренним желанием, ─ прозвучало вместо оправданий. ─ Ты же знаешь, чем больше я исполню, тем быстрее ко мне вернётся вся сила.

При упоминании магии моя тёмная часть шевельнулась внутри, навострив уши, и по коже пробежал мороз. Костяшки пальцев, которыми я до этого колошматил деревья, вдруг пронзило болью, и я с удивлением разглядел на них кровь, которая только начала подсыхать. Это как?