─ Так, ладно… Это же хороший знак? ─ бормотал тем временем Обжора, мельтеша передо мной. ─ Конечно, хороший! Но вот ты всё равно какой-то не такой. ─ Тут его взгляд зацепился за мои руки, и олень разразился такими звуками, какие точно не способен был издавать. ─ Это что же получается, Дарушка? Настенька и правда…

─ Сам не знаю!

Чтобы это ни было, оно очень не понравилось моей чудовищной половине, и в голову будто ледяной глыбой прилетело. Я взвыл от нестерпимой боли, падая на колени и загребая снег отросшими когтями, но это было не так как в самый первый раз — меня словно дикий зверь пытался разорвать надвое, а воспоминания обо всём свершённом одно за другим замолотили, будто град по крыше.

«Она никогда не примет тебя монстром! ─ надрывались от хохота где-то в глубине кипящих мозгов. ─ А тебе никогда не вернуть своё сердце!»

И эти слова породили что-то злое, что-то настолько ненормальное и мрачное, что моя стылая кровь вдруг побежала по венам снова, как это было давным-давно, и грудину мучительно сдавило.

─ Дар? ─ осторожно позвал Обжора. ─ Ты как?

─ Всё равно моей будет! ─ вырвалось изо рта вместе с облаком пара и новым рыком, заставившим воздух задрожать.

И стало уже всё равно, как я добьюсь взаимности этой девчонки.

У неё больше нет выбора.

***

Настя

Ночь я спала из рук вон плохо, то и дело прокручивая в мыслях всё, что случилось. А случилось слишком много всего за короткий промежуток времени, чтобы так просто об этом забыть и сделать вид, что мне всё приснилось.

Разве такое можно просто выбросить из головы?

Я так долго ворочалась в постели, пытаясь понять, что всё это было, и как жить дальше, но в итоге только заработала жуткую мигрень. Пришлось лечиться излюбленным дедовским методом, который помогал безотказно — глотнуть немного самогона с мёдом и снова попытаться уснуть, что я и попыталась провернуть снова, почти проваливаясь в глубокий уютный колодец… Вот только вместо сна алкоголь вызвал стойкие галлюцинации, едва я сомкнула веки.

Мне почудилось, будто Дар находился в спальне, окружённый лёгкой дымкой. Он сидел в кресле и смотрел своим подчиняющим взглядом, почему-то светящимся серебром, а у меня даже сил не было на возмущения — я не могла перестать смотреть на него, и не понимала, почему даже сквозь дрёму вижу его. Мужчина же чувствовал себя, как дома, усевшись с широко расставленными ногами, но если я сразу не обратила внимания на то, что он делал в полутьме, то стоило чуть приглядеться, и в лицо ударила горячая волна. В лицо и гораздо ниже.

─ Нравится то, что видишь? ─ коснулось ушей хриплое, надсадное какое-то, а я осознала, что совсем уже поехала, если мне снится, как в моей спальне сидит этот бесноватый и трогает свой член, не сводя с меня глаз, и будто заставляя прирасти к месту.

Я промолчала — лишь с необъяснимым горячим чувством продолжала смотреть на то, как крепкий кулак скользит вверх-вниз по не менее крепкому стволу, уже истекающему смазкой. Эти движения отдавались где-то внутри острым желанием самой подойти и потрогать его, самой снова ощутить, насколько он твёрдый, а между ног опять сладко задёргало.

─ Приласкай себя, Настенька, ─ сказал он, и тембр его голоса подействовал гипнотически. ─ Я хочу увидеть это.

Я медленно откинула одеяло, даже не задумываясь, что делаю, но это словно было сильнее меня. Всё тело дрожало от предвкушения, а если учесть, что такого удовольствия от одних только фантазий я не испытывала никогда, мне тем более хотелось понять, куда заведёт этот сон…

Лёжа перед ним в одной пижаме, я сперва не знала, куда деть руки, но тот, кто управлял моими мыслями, знал всё лучше меня самой.

─ Подними майку и потрогай соски, ─ сказал он. ─ Тебе ведь понравилось, как я их сосал?

Я кивнула, просто потому что не могла связно говорить, и он прекрасно видел, в каком я уже состоянии.

─ Сожми их, ─ новый приказ, который я тут же выполнила, и удовольствие начало разгораться внизу живота, делая меня очень влажной. ─ А теперь сними всё остальное и раздвинь ноги.

Почему его голос творит это со мной?

Я даже не сомневалась в том, что нужно послушаться, и, оказавшись почти полностью голой, вместо полагающегося стыда, который обычно всегда испытывала, меня затопило огнём.

─ Шире! Покажи мне себя, малыш… ─ раздвинула напряжённые бёдра, и Дар интенсивнее заработал рукой. ─ Вот так… А теперь прикоснись к себе.

Не то, чтобы я никогда этим не занималась, но сейчас всё было совсем не так, как обычно. Я продолжала смотреть на мужчину, и собственные пальцы показались обжигающими, когда задели пульсирующий клитор, едва проведя по нему. Но этого всё равно было недостаточно.

─ Представь, как мой член кружит вокруг твоей узенькой дырочки, ─ напомнил о себе Дар. ─ Он весь в твоих соках… Такой скользкий, что легко войдёт в тебя до упора…

Эта картинка так ярко вспыхнула в сознании, что меня пробрало дрожью, и я запрокинула голову, продолжая трогать себя всё быстрее.

─ Я буду брать тебя, пока ты не попросишь пощады, ─ угрожало мне чудовище. ─ А потом вылижу твою сладкую киску, и она будет сжиматься вокруг моего языка, когда ты будешь кончать с моим членом во рту…

Твою мать!

Пьяно взглянула на Дара, и то, как он не мигая смотрел на движения моих пальцев, как жадно уставился прямо туда, подвело меня к самой грани, а затем он сказал:

─ Кончай, малыш…

И меня разорвало, подбрасывая на постели, хватающую спасительный кислород, как рыба, выброшенная на берег, после чего ещё долго не могла отдышаться. А когда, наконец, сумела взглянуть на мужчину, в комнате никого уже не было.

Проснулась я на рассвете с чётким осознанием, что сошла с ума окончательно, и мне бы сходить в храм, а лучше сразу в монашки податься, ибо это уже слишком.

─ Чокнутая… Как есть ненормальная!

Но стоило только вспомнить образы из сна, которые мигом наложились на реальность, и кровь прилила к самым неожиданным местам. К счастью, холодная вода спасла от очередного приступа безумия, и на кухню я спустилась уже в более вменяемом состоянии, правда, оставленный на столе завтрак несколько поубавил мою уверенность в том, что я по-прежнему могу контролировать ситуацию.

Конечно, от сердца тут же отлегло, и я испытала облегчение от мысли, что Дар вернулся и подумал обо мне, но в то же время старуха-тревога опять постучала по плечу острым когтём. А вот когда я обнаружила записку, пришпиленную к стене ножом, что-то во мне лопнуло, заливая внутренности жидким азотом.

«Скоро увидимся, Снегурка».