Настя

Я удивилась тому, с каким хладнокровием вытащила нож и перечитала послание ещё пару раз. Значит, чудовище опять пробудилось и собиралось со мной увидеться? Почему это не вызвало ужаса, который просто обязан был проснуться после всего, но так и не проснулся, мне было неясно, зато происходящее всё больше казалось бредом, и чем дольше я об этом задумывалась, тем сильнее крепло это ощущение.

─ Да приходи, конечно, ─ усмехнулась я, вгрызаясь в очередной пирожок. ─ Мы же оба с тобой ненормальные — отличная получится парочка!

Смяв бумажку, отметила только, что почерк у маньяка на редкость красивый — размашистый и витиеватый, художественный даже — а потом спокойно продолжила завтракать, совсем не боясь, что мне в еду что-то подсыпали. Дар говорил про домового, и я предпочла поверить, что это милый маленький невидимый старичок всё приготовил, а вовсе не бородатое нечто стояло тут и изображало кулинара мне на радость.

Как бы там на самом деле ни было, но я не позволила себе больше думать о нём. Каждый раз, когда мысли об этом мужчине завладевали мной, я саму себя не узнавала, а если вспомнить вчерашний сон, да и все события, ему предшествующие, вполне можно было решить, что с головой у меня начались серьёзные беды. Взять хотя бы этот зверский аппетит… Ни один психолог не мог помочь мне справиться с его отсутствием, как впрочем и с пропавшим желанием, а тут я даже не заметила, как опустошила тарелки, словно опять была ребёнком, обожающим бабушкину стряпню и прибегающим на кухню всякий раз, как немного проголодаюсь. Как тут не считать себя странной?

Но я гнала от себя прочь образ пугающего типа, перевернувшего мой хрупкий мир, хорошо понимая одну простую истину — если я и дальше позволю Дару вот так управлять собой, от меня вскоре может ничего не остаться. Один раз я уже обожглась с неправильным парнем, а ожог ото льда может причинить не меньший вред, чем пламя, и потому мне нужно быть крайне осторожной…

Решив, что впредь буду делать всё, чтобы больше не подпускать к себе этого сумасшедшего, посмеялась над своей наивностью, но не утратила уверенности, и первым делом отправилась навестить деда. Я искренне надеялась, что на кладбище-то уж точно не придётся спасать от обморожения подозрительных незнакомцев, и едва справилась с посудой, пошла проведать старика, отбросив все ненужные думы.

* * *

─ Привет, соседка, ─ нагнал меня на обратном пути Василий Игнатьевич.

─ И вам доброе утро, ─ поздоровалась я, отмечая, что мужчина какой-то напряжённый, но всё равно старается быть дружелюбным.

─ Я вот тоже к своей ходил, ─ махнул он рукой в сторону покосившихся стареньких крестов. ─ Ты как вообще?

─ Да хорошо всё. ─ Если не считать безумного, одержимого мной бородача из леса.

Мороз крепчал.

Уже не спасал даже тёплый шарф, которым пришлось замотать лицо от кусачего ветра и снега, то и дело норовящего забиться в глаза. Что-то странное происходило с погодой, да и вообще, имелось предчувствие надвигающейся беды, и я не знала, с чем это больше связано — с обычными природными аномалиями или всё-таки с появлением в моей жизни диковатого мужчины.

─ Слушай, а давай-ка к Фёдоровне, а? ─ внезапно сказал дед, заставляя вынырнуть из чертогов разума. ─ Посидим, старика твоего помянем, ─ подмигнул он. ─ Ты же наверняка тут надолго не задержишься?

─ Да, хотелось бы поскорее уехать, ─ призналась я, ещё не подозревая, что покину это место в самое ближайшее время, только домой не вернусь.

─ И правильно! Чего тебе тут молодой делать? ─ улыбнулся сосед, ненавязчиво беря меня под руку и ведя в сторону уже показавшихся домов.

А я почему-то решила не сопротивляться — просто, чтобы почувствовать, что в моём мире есть не только одиночество, умерший недавно дедушка и психованный мужик, пытающийся мне что-то доказать.

Но это оказалось ещё одной моей большой ошибкой, как и приезд сюда…

* * *

Посиделки, на которые меня позвали, уже были в самом разгаре — похоже, народ отмечал что-то, едва проснувшись, но кто я такая, чтоы их судить? Наверное, я должна была сразу понять, что здесь творится нечто неправильное, но в момент, когда меня тепло поприветствовала Валентина Ивановна — бабушка Данилы и просто милая женщина, крепко обняв и сразу пригласив к столу, что-то во мне растаяло.

Может быть, мне просто не хватало вот такого живого общения, которое не ограничивалось домом и работой, где даже воздух был пропитан враждебностью и ядом. Здесь же находились те, кого я знала с детства, помнила каждое доброе слово и каждый человечный поступок, а потому вскоре совсем расслабилась, позволяя подливать мне самогон и подкладывать еду. Я и подумать не могла, что тут, в безопасности со мной что-то может произойти, ведь если что — придёт большой и страшный Дар, а злить его не рекомендует сам Минздрав.

Эта мысль едва не заставила рассмеяться, но такое поведение привлекло бы ко мне слишком много внимания, а мне вовсе не хотелось прослыть умалишённой. Вместо этого я долго и с улыбкой отвечала на привычные вопросы о личной жизни, слушала байки из их прошлого, и про деда наслушалась столько, что от хохота слёзы на глаза выступали. А потом разговор как-то незаметно принял совсем другой поворот.

─ …Что с погодой творится? ─ посетовал кто-то после нескольких тостов за ушедших. ─ Ещё с осени такие заморозки, что обувь пристаёт к земле, не говоря уже о посевах.

─ Да не говори, Семёныч, ─ поддержали мужчину, но как-то негромко, и вообще, мне показалось, все опасались обсуждать эту тему вслух. ─ Всё раньше и раньше это начинается.

─ Что начинается? ─ вклинилась я, уже хорошо захмелев.

На меня посмотрели насторожённо, будто я сейчас возьму и побегу докладывать кому-то об этом разговоре, но видно собеседники и сами поняли, как странно выглядели.

─ Заметила, небось, как нынче холодно? ─ всё так же не повышая голоса, спросил Семёныч, и я кивнула. ─ Нехорошее предзнаменование. Звери из леса выходят, уже многих утащили…

─ Да кому наши старые кости сдались-то? ─ как-то неестественно рассмеялась Валентина Ивановна.

─ Старые-то им и ни к чему, может быть, а вот внук мой с другом пропали, ─ покивав, сказал другой старик, опрокинув в себя стопку. ─ Данькины друзья.

─ Так может, в соседнее село ушли?

─ Нет. Не вернутся они…

В душе всё перевернулось, стоило мне представить зверски оторванные головы в корзине. Комок желчи подкатил к горлу, и мне срочно захотелось выйти на воздух, чтобы ледяной ветер остудил голову.

─ Простите, я выйду, ─ прикрывая рот ладонью, я поднялась, направляясь к выходу, где начала спешно собираться.