Она еще долго с любопытством ходила по селению, плотно сопровождаемая гуманоидами. Она осмотрела и сняла на камеру почти все и уже собиралась уходить к месту своей стоянки, как вдруг заметила стоящий на отшибе небольшой, мрачноватый дом, скрытый под сенью густых деревьев.

Елена направилась к нему. Гуманоиды неожиданно забеспокоились. Вожак нахмурился, но продолжил сопровождать ее.

Дом по виду существенно отличался от обычных жилищ своим внешним видом. На его стенах белели прибитые черепа ящеров. Сами стены были разрисованы странными угловатыми знаками. По обеим сторонам входа, завешенного толстым пологом из шкуры, покачиваясь, постукивали друг о друга висячие гирлянды из звериных клыков и разноцветных просверленных камушков.

Елена нагнулась. В мутных слюдяных окошках мерцал тусклый, колеблющийся свет, а из глубины дома слышалось глухое, заунывное пение. Она хотела заглянуть внутрь, но вожак приглушенным окриком остановил ее. Она обернулась в недоумении. Кавола быстро спешился и сам вошел в дом. Женщине показалось, что вожак был встревожен.

Пение прекратилось. Внутри послышался негромкий разговор. Минуты через три Кавола вышел, а за ним вышел гуманоид, который поразил Елену своей внешностью. Он был очень старый, с головы до ног заросший густой седой шерстью. На шее у него висело ожерелье из клыков и камушков. Узкие щелевидные глаза глядели недобро, исподлобья. Он передвигался медленно и осторожно, но в этой медленности чувствовалась значительность и скрытая сила. Он о чем-то шипяще спросил у Каволы. Тот ответил.

Узкие глаза старика как будто пронзили ее насквозь. Она даже вздрогнула, настолько ей стало не по себе. Толпа гуманоидов за ее спиной притихла. Елена растерянно стояла, не зная, что делать. Старый гуманоид не отрывал от нее испытующе-сверлящего взгляда. Повисла напряженная пауза. Гуманоиды за спиной женщины стали шушукаться. Вожак же, на удивление, вдруг потерял свой самоуверенный вид и неловко топтался на месте. Наконец старик что-то невнятно буркнул Каволе и неспешно удалился внутрь.

Елена ощутила облегчение. Гуманоиды за ее спиной снова заговорили. Вожак засуетился, и, вскочив на своего «коня», жестом приказал всем уйти.

— Кто это? — изумленно спросила она его, показывая на дом.

— Урум! — вожак разразился длинной уважительной тирадой, которую Елена не поняла, но в которой несколько раз повторялось это слово.

Так прошел второй день ее пребывания на Ксавьере. Насыщенный столькими бурными и непредвиденными событиями, он подходил к концу. Чара заходила за горизонт, и мир погружался в сумрак. Прохладный ветерок струился над землею.

После небольшого, но сытного ужина Елена отдыхала на своем холме под раскидистыми деревьями, вкрадчиво шумящими от ветра. Чуть поодаль, в кустах, тихо переговаривались между собой несколько гуманоидов — Кавола отрядил две пары воинов то ли для охраны женщины, то ли для наблюдения за ней.

Сидя у уютного костерка, обхватив руками колени и блаженно жмурясь на огонь, она осмысливала пережитые впечатления и собирала в порядок мысли.

Покой и уют места позволили ей предаться занятным антропологическим размышлениям. На время она даже забыла о своей геологической миссии. Она перебирала в уме все увиденные умения и изобретения гуманоидов и сбилась со счета.

Ей было ясно, что большинство идей они заимствовали у первой расы, а может и у второй тоже. Самостоятельно они не могли дойти до такого уровня развития. Более того, должен был быть мощный стимул, который заставлял их так разумно организовывать и защищать свою жизнь.

Елена вспомнила примеры из жизни земных рас и народов. Одним природа давала всего вдоволь, а благоприятный климат позволял жить, особо не напрягаясь в поисках жилья и пропитания, не заботясь о будущем. Другим же, в более негостеприимных широтах, чтобы выжить, приходилось изобретать разные ухищрения и применять умения, которые потом развивались в науку и становились опытом поколений. Строительство прочных домов с обогревом, грамотное и тщательное возделывание земли, улучшение орудий труда и войны и изобретение новых орудий…

А наличие сильных и опасных врагов давало любому обществу стимул к укреплению своих рядов и развитию военных возможностей. Постоянная борьба за свою жизнь и землю закаляла и сплачивала.

Но Елена понимала, что климат на Ксавьере изначально благоприятствовал «медвежатам», а в еде не было недостатка. Она же сама видела обширные поля, на которых они собирали пищу. Тогда что же сподвигло их дойти до такого сравнительно высокого развития?

Скорее всего, не обошлось без помощи и союзничества первой расы, которая, вероятно, относилась к маленьким гуманоидам как к младшим братьям по разуму, обучала их и заботилась об их жизни. И тогда не было особых врагов у «медвежат». Враги, скорее всего, появились уже потом, после гибели «учителей». Ими, конечно, стали ящеры, расплодившиеся на планете в гигантском количестве. Тогда, вероятно, у маленьких гуманоидов и развилось умение и искусство защиты себя и своих поселений…

Она еще долго размышляла у погасающего костра. За многие столетия освоения космоса земляне получили немало примеров существования самых разных рас гуманоидов во всех уголках вселенной. Но Елена не могла припомнить, где еще были встречены подобные мини-гуманоиды с высоким интеллектом. Конечно, во вселенной существовали расы более совершенные, но они имели так или иначе человеческий облик. А эти волосатые прямоходящие зверьки представляли из себя нечто уникальное.

«Я ведь открыла новый вид разумных существ», — думала она. «Как же назвать его? Хомо…Может, человек волосатый?» Елена однако, не знала, как «волосатый» будет по латыни. «А может вставить английское слово haired? Хомо хайред, так? Нет, звучит неуклюже. Может быть, хомохар? Точно! Хомохары — вот как я их назову!»

Она тихо засмеялась, лежа на боку, глядя на жарко дышащие угли костра, ало мерцающие белые обрубки догорающего хвороста, струйки сине-сизого дыма, восходящего в черное, антрацитовое небо, усеянное сотнями звезд. Чужих, но вполне милых и привычных ее глазам.

«Надо изучить язык гуманоидов, их основные слова и понятия», — думала Елена, поудобнее укладываясь головой на свернутой в рулон куртке. «Только так можно что-либо узнать о первой расе, открыть их золотые секреты. Пока меня не нашли спасатели, есть время попытаться…»

Она вдруг с удивлением ощутила, что ей не очень хочется возвращаться к «Нибелунгу». Тут, у гуманоидов было гораздо интересней, и открывающиеся перспективы звали и манили в яркие, захватывающие дали, в исследования чужой планеты, в увлекательное, неизвестное будущее. Может, она ошиблась профессией, и ей надо было выучиться на планетолога или антрополога?

Уже засыпая, уютно укрытая термопледом, она тревожно подумала о том старом гуманоиде, который отнесся к ней так неблагосклонно.

«Кажется, его зовут Урум. Откуда такая враждебность? Не станет ли он моим врагом? И почему его так боятся остальные гуманоиды, даже Кавола? Уважают? Он старейшина? Нет, тут что-то другое. Эти черепа, прибитые на его доме, гирлянды из клыков и камушков…Колдун, шаман? Да, скорее всего! Служитель культа, в общем. Сложный персонаж. Но возможно, он много знает, даже больше других. Нужно будет найти к нему подход…»