Виктор кивнул санитарам, ожидающим в стороне. Труп можно уносить, на месте преступления он уже не нужен.

— Семен Львович, я вас прошу, это расследование сейчас приоритетное.

— Сделаю! — Патологоанатом поправил очки. — Какое мрачное место… все эти шнуры, балки, пилы… как в фильме ужасов.

Виктор хмыкнул — Семену Львовичу мир вне морга вообще казался мрачным. Возможно, потому, что вне морга пожилой патологоанатом бывал, как правило, только на местах преступлений. В морге-то все уже ясно: кафель, стол, свет, и все, что могло случиться плохого, уже случилось. Никто никуда не идет, все на своих местах, и что с каждым будет дальше, тоже уже понятно. А на месте преступления, конечно, часто бывают разные подробности, и если выбирать между моргом и местами, где произошли убийства, то любой бы предпочел морг.

— Шеф, поговорить бы.

Это капитан Семенов, дотошный до занудства, но Виктор знал, что может на него положиться. Семенов не подведет и ничего не пропустит.

— Я тут с сотрудниками поговорил. — Семенов скорчил гримасу. — Тот еще коллектив, я вам скажу. Знаете, как они своего директора называют? Чикатило.

Семенов смотрит на Виктора, ожидая вопросов, но тот молчит.

— Тут мне ссылку кинули на один интересный сайтик в интернете…

— Виталий, давай договоримся: ты мне этот сайтик не тычь и к делу его не приобщай! — Виктору немного смешно видеть разочарованное лицо коллеги. — Я знаю содержание этого пасквиля: сегодня был здесь, неофициально, конечно, и беседовал с директором. В общем, все эти устрашающие фотки — сплошная липа. Часть мошеннической схемы, с которой я сам потом разберусь. Но я думаю, убийство кладовщика не имеет к этому сайту никакого отношения.

— Вы уверены?

— Уверен, — Виктор хлопнул коллегу по плечу. — Нужно сосредоточиться на расследовании убийства. Насколько я знаю, на складе происходили хищения, была затеяна ревизия, и что-то начальник охраны успел выяснить. Давай побеседуем с ним, потом опросим персонал. Изыми также записи с камер наблюдения. Как долго они хранят предыдущие записи?

— Десять дней, потом перезаписывают диск. — Семенов достал из кармана блокнот, полистал его. — Вот, старший менеджер Лепехина показала, что всю эту мишуру собирались снять сегодня же, до полуночи. Завтра пришла бы другая смена, а в понедельник у них выходной.

— То есть труп по-любому обнаружили бы сегодня?

— В подвешенном к потолку состоянии — да! — кивнул Семенов и снова полистал блокнот. — И это странно. Если бы убийца имел цель скрыть тело хотя бы ненадолго, то тут полно мест, куда его можно спрятать. Если бы он спрятал тело так, то нашли бы его не сегодня и не завтра, а уже во вторник, а то и в среду по запаху. Нет, убийца подвесил его, точно зная, что сегодня его обязательно найдут. Наглость-то какова!

— Или демонстрация. — Виктор пожал плечами. — Что-то происходит здесь скверное. И надо с этим разобраться очень быстро и по-тихому, чтобы в прессу ничего не просочилось.

— Это сложно. Если наши точно будут молчать, то из местного отдела кто-то обязательно проболтается — уверен, они и фотки сделали. Реклама-то по всем каналам была запущена — об акции накануне Хеллоуина. Сюда куча народу пришла просто посмотреть. Конечно, фотки сделали, и они уже в интернете, зуб даю.

— Нужен мне твой зуб…

Виктор понимает, что Семенов прав. Конечно, убийство накануне Хеллоуина, да еще таким экзотическим способом — нет, само по себе удушение является одним из самых распространенных способов убийства, сразу после удара тупым тяжелым предметом и колотыми ранами, — но с учетом дальнейших манипуляций с трупом, сиречь подвешивания вместо рекламного манекена… В общем, внимание журналистов обеспечено.

И тогда неизбежно станут известны и все подробности личной жизни директора магазина.

— Вот черт! — разозлился Виктор.

Возможно, по аналогии с интернет-травлей Никиты Виктор подумал о современной молодежи — поколении, выросшем и живущем в Сети. В виртуальной реальности, или, как они говорят, в вирте. Для них то, что происходит в виртуальной жизни, зачастую более реально, чем то, что происходит у них в доме или на улице. Для них объективная и виртуальная реальности смешались. Проблемы, возникшие в вирте, они решают в обыденной реальности, но решают часто теми же методами, что в компьютерной игре. Им сложно разграничить одно и другое, они не могут здраво оценивать собственные действия. Даже убийство может стать для них веселой забавой, потому что кажется, все это понарошку.

С последствиями такого психологического сдвига в восприятии реальности всем им еще не раз предстоит столкнуться.

Никита сидел у себя в кабинете, и Виктор видел, как ему паршиво, несмотря на маску абсолютного спокойствия.

— Мы закончили. — Виктор садится в то же кресло, где сидел днем. — Ехал бы ты домой.

— Я представить себе не могу, зачем Игорь убил себя. — Никита смотрит на Виктора, и в глазах у него тревога. — И камеры в зале отчего-то не работали. Ничего не понимаю…

— Сядь, — Виктор кивнул на директорское кресло. — И слушай, что я тебе скажу.

Никита послушно усаживается за стол, а Виктор думает: «Насколько его еще хватит? Сколько может выдержать человек?» Никита — крепкий орешек, но где граница его выдержки? Знает ли он сам об этом?

— Во-первых, кладовщик себя не убивал, — Виктор вздохнул. — Его задушили, перетащили в зал и подвесили. Скажи-ка, ваши погрузчики работают и на складах тоже?

— Да. — Никита пожал плечами. — На складе три погрузчика и три в торговом зале. Строительные материалы — это, как правило, громоздкие, тяжелые ящики или упаковки, без погрузчиков никак.

— Это я понимаю, — Виктор качает головой. — Воспользовались одним из погрузчиков, которые в зале. Хотя вряд ли убили его в зале. Слишком опасно, слишком много народу, кто-то мог увидеть. Сейчас придет твой начальник охраны, что-то там они выяснили о хищениях на вашем складе. Возможно, убийца и вор — один и тот же человек. И если…

В кабинет входит Важинский.

Он всегда заходит вот так — без стука, без предупреждения, словно пытаясь застать тех, кто в помещении, за каким-то постыдным занятием. Никите всегда казалось, что Важинский смотрит на него с иронией, но он отдавал себе отчет, что после истории с Габриэллой стал немного нервным. В последнее время он ловил себя на том, что при виде смеющихся людей ему казалось: смеются над ним. И он понимал, что это глупо, и что паранойя, тоже понимал, но поделать с собой ничего не мог.

— Алексей Дмитриевич! Вы обнаружили нечто интересное на записях?

— Да. — Важинский ставит на стол ноутбук и усаживается в кресло. — Мы отсмотрели пленки за последние три дня и нашли того, кто похитил со склада наборы инструментов. Ну, почти нашли.

— Что значит — почти? — Виктор пододвигает к себе ноутбук. — Да, вот уж и правда — почти!