В этот момент на кубике Мод выпала «шестерка» и ее фишка оказалась близка к победе. Маркиза тихо выругалась и выбросила «двойку», которая ей ничего не давала.

— Мне не везет по воскресеньям, — заметила она. — Я родилась во вторник. Мало кто назвал бы это удачей. Но я не жалуюсь — в моей жизни было много интересного и приятного. Вот, например, как мы ускользнули от немецких снайперов. Дело было в Северной Африке, мы выполняли марш-бросок по голой гористой местности. Я была заместителем командира батальона, который сопровождал в пустыню две машины Красного Креста.

— Боюсь, я выиграла, — робко подала голос Мод. — Конечно, случайно, ведь эта игра не требует такого опыта, как шахматы.

— Выиграли, — согласилась маркиза, пристально посмотрев на поле. — Хотя, на мой взгляд, влечение к спорту важнее постоянных побед, я вас искренне поздравляю. Я бы, конечно, выиграла, если бы сегодня было не воскресенье.

Миссис Гэмбит позвонила в колокольчик. Мы стали расходиться по своим домам. Я радовалась, что живу в маяке, а не в цементной поганке, как маркиза, которая, надо отдать ей должное, никогда не жаловалась, что ей приходится забираться к себе по лестнице. Наверное, это напоминало ей счастливые деньки, когда она то прыгала в воронки, то вылезала из них.

Почти полная луна освещала наш путь через сад. Я шла с Мод к двухместному бунгало, в котором она жила с миссис ван Тохт.

— Когда я вижу луну, то всегда вспоминаю Швейцарию, — печально проговорила Мод. — Девочкой я постоянно ездила в Мюррен заниматься зимними видами спорта. В лыжах я так и не преуспела, но немного катаюсь на коньках. Нет, не как фигуристка. Просто так.

— Вот уж правда, — отозвалась я, — ничего так не люблю, как залитый лунным светом снег. Сколько лет мечтала отправиться в Лапландию, катить в санях, запряженных белыми пушистыми собаками, и любоваться снегом. Дальше на севере ездят на оленях, которые еще и дают молоко. Наверное, и сыр из него делают, хотя он должен отдавать козлом, что мне никогда не нравилось.

— Нельзя поддаваться своим мечтам и становиться их жертвами, — заявила Мод. — Доктор Гэмбит утверждает, будто мечтания отнимают не меньше сил, чем езда на велосипеде. Не сомневаюсь, что он прав. Хотя у меня не хватает ума уяснить, для чего он нам все это говорит. В нашем возрасте трудно не предаваться маленьким удовольствиям. Ты решишь, что я совсем глупая, но иногда я воображаю, что бреду где-нибудь на севере по шелестящей березовой роще. Ранняя весна, под ногами от последнего морозца похрустывает трава.

— Я тебя понимаю, — горячо подхватила я. — Березки, серебристые березки — они кажутся куда более живыми, чем эти мерзкие здешние пальмы.

— Так и стоят в глазах, что сам собой складывается сюжет. Не возражаешь, если я расскажу?

— С удовольствием послушаю, — ответила я, надеясь, что это не займет много времени, потому что хотела, пока не поздно, начать письмо Кармелле. Миссис Гэмбит настаивала, чтобы в одиннадцать часов все тушили свет.

— Я там, в твидововых брюках, кожаной куртке и крепких уличных ботинках, — начала Мод. — Бреду одна, что-то насвистываю или скорее напеваю. Я разучилась насвистывать с тех пор, как лишилась зубов. В березовой роще полно звенящих ручейков, которые я перехожу по гладким камням. Иногда довольно скользким, и мне приходится опираться на крепкую палку, которую всегда ношу с собой. Проказливые ручейки. Кажется, они предлагают множество невинных забав. Легкий ветерок шелестит листвой берез, воздух свеж и прохладен. Шагая вперед, я вдруг понимаю, что у меня есть цель, и, ясно представив ее себе, дрожу от радости. Я должна найти спрятанную в лесу волшебную чашу. Затем я натыкаюсь на мраморную статую Дианы с собаками. Она наполовину покрыта мхом и вечно идет сквозь деревья. Чаша лежит у ног статуи. Это серебряный потир, сосуд для причащения, до краев наполненный золотистым медом. Я отпиваю мед и с благодарственной молитвой возвращаю чашу Диане. Хотя все немного не так. Я попыталась отпить мед, но он оказался слишком густым, и я озираюсь в поисках ложки. Ее нет, и я лижу кромку потира, потом возвращаю богине почти нетронутый мед и только после этого возношу ей благодарственную молитву.

Не успела я немного отойти от Дианы, как нашла спрятанный под камнем маленький железный ключик. Я понимаю, что он мне пригодится, потому прячу его в карман. И вдруг оказываюсь перед деревянной дверью, встроенной в покрытую мхом каменную стену. Пока я решала, стоит ли мне пытаться войти, и вставляла в замок железный ключик, кто-то подкрался ко мне сзади и грубо толкнул в проем. Дверь открылась сама собой, и я очутилась в роскошной спальне, обставленной, как мне показалось, в стиле эпохи Возрождения. Хотя я настолько несведуща в искусстве, что это могла быть готика или даже барокко. На кровати с балдахином лежала женщина в белом кружевном чепце. Она подмигнула мне, и я узнала монашку с картины, которая висит у нас в столовой.

— Очень странно, — сказала я. — Она занимает мои мысли с тех пор, как я ее увидела. Кто эта женщина?

— Никто не знает, — ответила Мод. — Или делают вид, что не знают. У меня такое впечатление, что Кристабель Бернс могла бы многое рассказать, если бы захотела. Но она такая скрытная и почти ничего никому не говорит.

— Возможно, она, как негритянка, чувствует по-другому. У негритянок воспоминания отличаются от наших. Я давно хотела с ней поговорить, но она кажется очень занятой.

— Что ж, мне пора в постель, — объявила Мод. — Ты же в курсе, что я живу в одном бунгало с миссис ван Тохт. С Верой. Она не любит, если я поздно ложусь — говорит, слышит через стену, как я разуваюсь. Очень чутко спит. Я бесконечно ценю Веру. Она такая духовная. Боюсь, мне никогда не удастся достигнуть ее уровня.

— Она мне говорила, что по вечерам в среду вы устраиваете сеансы.

Мод покосилась на меня немного удивленно:

— Она так сказала? Это значит, она считает, что ты способна к Инициации. Приходи к нам в среду.

— Спасибо. С удовольствием, — ответила я и подумала, может, они еще и закуски подают? И даже напитки? Кто-то мне говорил, что у миссис ван Тохт собственные каналы доставки еды. Иначе как бы она могла сохранять такую комплекцию? — Расскажи о Наташе Гонзалес, — попросила я. — Слышала, что она наделена сверхъестественной силой.

Мод ответила не сразу.

— Да, она тоже очень духовный человек. У нее Видения. Спокойной ночи. Мне в самом деле пора — надо вернуться домой до того, как Вера ляжет в постель.

Мод ушла, оставив меня гадать, отчего у нее стал такой испуганный вид, когда я упомянула Наташу Гонзалес. Луна плыла высоко в небе. Я начала сочинять письмо Кармелле. Мне было искренне жаль, что ее нет рядом и она не может насладиться здешней таинственной атмосферой. Может, предложить ей приехать на выходные, если, конечно, удастся получить разрешение миссис Гэмбит? У Кармеллы возникли бы интересные теории по поводу окружающих меня людей. Прежде чем удалиться в свой маяк, я еще постояла — полюбовалась на луну и послушала через трубку ночных созданий. Где-то вдалеке говорила сама с собой Анна Верц, стрекотал кузнечик, поблизости пел соловей. Куда же я положила ручку и чернила? Бумага — этого я не забыла — хранилась в кладовке наверху.