По этой полуправде получалось, что некий художник из другого сектора, пылая ко мне злобной завистью, ворвался в мою камеру, когда я там работал над картинами по заказу, и попытался меня убить. Ну а так как я оказался не только умельцем в живописи, но и мастером боевых искусств, то в завязавшейся драке убил конкурента, умудрившись с разгона втиснуть голову противника между прутьями дверной решетки. По случайному стечению обстоятельств Ксана оказалась в тот момент возле той же решетки и, увлеченная событиями, не заметила, как сзади приблизился барон Фэйф с еще одним валухом. А великаны не стали разбираться, кто прав, кто виноват и кто умудрился открыть дверь в камеру временного арестанта. Отправили на Дно всех, кого там рядом увидели. И все потому, что убитый художник был очень известным. Да плюс влиятельные родственники и покровители с пеной у рта требовали самого жестокого наказания.

Единственное, что смог сделать для нас обоих Сергий, это отправить на сорок четвертый уровень, где можно было надеяться на помощь старых работников управы сектора.

Степан по прозвищу Живучий поверил всему услышанному, покивал и от всей души посочувствовал:

– Бедняжка! Вот уж не повезло, так не повезло! Хотя… тут таких оболганных хватает! Жизнь полна несправедливостей… – Он покосился на двойняшек, хотел что-то добавить, но лишь с досадой поцокал языком. – А здесь-то что творится? Может, хоть ты мне объяснишь?

Девушка молча отвела его к сундуку и открыла крышку. Увидев трупы и опознав их, парень без малейшего недоумения или порицания во взгляде кивнул и спросил:

– Не хотели слушать ваших здравых рассуждений?

– Хуже. Хотели меня и Миху Резкого, а заодно и Лузгу усыпить. Мечтали найти у нас груду светящихся ракушек, ну а Тихого – чтобы под ногами не мешался. Да не на тех нарвались… ну и остальные нам помогли.

– Ага… с мастером Ольшином все понятно, он согласится с любой властью, да и к уродам его нельзя отнести… Ну а остальные козлы? Вдруг сейчас вернутся?

Я предложил ему сесть и рассказал о недавних событиях в долине Большого Сражения. И о плененном Сурте Пнявом сообщил, поведав, что он прикован наручниками к ядовитому дереву рядом с башней.

Недавние рабыни переглянулись и, так как имели полное право голоса в новой компании, высказались.

– Пнявый трус и приспособленец! – заявила одна сестра.

– Толку с него – никакого, – добавила вторая.

– Но зато он и ни над кем не издевался, – резонно напомнила Франя. – Так что и убивать его нельзя, не заслужил.

Двойняшки тут же стали говорить, что они и словом не обмолвились об уничтожении Пнявого, но их перебил занятый другими мыслями Лузга:

– А что сейчас творится на поле битвы монстров? Там ведь можно отыскать десятки груанов!

– Не верь в эти сказки! – заявил я с такой убежденностью, словно прожил на Дне не один десяток лет. – Мы с Ксаной уже там были и поискали по всей программе.

– Ну и?

После вопроса Тихого все так и подались ко мне. Я сделал пуазу, размышляя: признаться или нет? Решил не скрывать:

– Отыскали три груана на монстрах и три на поясах Крэча и еще одного типа. И вряд ли там что еще завалялось.

Одна из двойняшек радостно захихикала:

– Да вы и в самом деле везунчики! Может, тебе всего ничего до Светозарного осталось?

– Если бы! – вздохнул я. – Это ведь только начало. Да и на дорогах ракушки не валяются. – И тут мне в голову закрался интересный вопрос, о котором я раньше не задумывался: – Слушайте… Если у кого-то забрали «свой» груан, то он становится «чужим». Затем, допустим, поменял несколько хозяев, а потом опять попал к своему первому хозяину. Он тогда вновь становится «своим»?

Все взгляды, в том числе и Степана Живучего, скрестились на Фране как на старожиле этих мест. Но та лишь подвигала бровями да пожала плечами:

– Понятия не имею. Ни разу о таком не слышала. Но наверняка Мастер в курсе, надо будет у него спросить.

– Кстати, – вспомнил я еще об одном обитателе башни. – Не пора ли нам и Ольшина пригласить на общее собрание нашего нового товарищества? Как он к этому отнесется?

– Да нормально, – заявила Франя. – Только пост оставлять нельзя…

– Я его заменю! – тут же с готовностью предложил Лузга.

– Ладно, тогда пошли наверх, попробую растолковать старику…

Она уже стала подниматься по лестнице следом за Тихим, но обернулась:

– Девочки, вы бы убрали лишнее со стола, а ты, Резкий, раз уж все яды так здорово умеешь рассмотреть, глянь, что там еще на кухне отравлено. Мало ли что…

Двойняшки живо собрали на подносы посуду, из которой ели недавние отравители, и увлекли меня за собой наверх. Уходя, я с неприязнью покосился на Ксану, которая, усевшись рядом со своим старым знакомым, завела с ним разговор. Запретить я ей не мог.

На втором этаже, в круге диаметром уже целых шесть метров, находилась кухня. Там была солидная печь с духовкой. Из стены торчали крючья с вялившимися на них кусками мяса. Массивная чугунная поверхность плиты имела дырки, которые закрывались разными по размеру кольцами, оставляя по желанию поваров нужные по величине отверстия для прямого пламени. Топилась она дровами, запасы которых занимали почти все остальное пространство этажа. Одновременно можно было готовить пищу в шести внушительных казанах и жарить на двух глубоких сковородках. По самым скромным прикидкам, накормить здесь можно было полторы сотни человек.

Но меня больше всего удивили два умывальника с широкими, явно кухонными раковинами из тусклого материала, напоминавшего медь или бронзу.

– И вода есть? – спросил я.

Сестренки недоуменно переглянулись, но тут же вспомнили, что я новенький:

– Вода есть почти во всех строениях, если они не полностью разрушены. Причем сюда поступает и вполне горячая.

– А вот на банный этаж, он у нас шестой, подается только чуть тепленькая. Но в остальных башнях и замках – тоже горячая.

Вот ведь! И об этом там, наверху, ни одна Светозарная сволочь не сказала! И мы с Ксаной уже настраивались ходить на Дне немытыми до самого последнего, победного момента. Не скажу, что нам было бы легче от такого знания, приди оно к нам раньше, но ведь уже эта деталь сильно преобразовывала устоявшееся мнение об этой странной, скорей всего, искусственно созданной вселенной внутри целой планеты. А может, и не внутри? Может, Дно находится совсем в ином месте, очень и очень далеком от мира Набатной Любви?

И опять задуматься было некогда: ко мне придвинули все котелки, кастрюли и миски с едой. В том числе и небольшой котелок, в котором, видимо, и разводили отравы Курица с Кеглей. Именно в нем находились остатки поданного нам лакомства, щедро сдобренные неким сонным зельем, и двойняшки сразу принялись его тщательно отмывать. Для Лузги, чтобы разбавить опасную концентрацию снотворного, видимо, добавили нормальной пищи из казана, в котором мяса с фасолью было еще порций на двадцать.