Задумался Леонид и над теми силами, которые перекидывают человека из одного мира в другой. Сколько раз можно пользоваться одним и тем же проходом? Неисчерпаемы ли невидимые аккумуляторы? Или для этого ничего аккумулировать не надо, и используется, к примеру, энергия Большого Взрыва? Интересная задачка! Особенно для начинающего обладателя Первого Щита, который до недавнего времени понятия не имел, что подобные чудеса существуют на свете.

Но его друг Борис тоже далек от понимания сути открытий, которые он сделал практически случайно. А поэтому, раз есть еще немного времени, можно провести полевые испытания. Никто не мешает, погоня по пятам не ломится, и когда еще представится такой удобный случай?

А заодно можно собрать кое-какую информацию. Он быстро разбросал все имеющиеся в рюкзаках диктофоны по воздуховодам колодца, куда попал Борис Ивлаев. Укладывал их в отверстия как можно глубже, чтобы разговоры можно было потом хорошо разобрать.

«Полных» кругов он сделал более десятка и остановился. Не хватало от усталости свалиться в пропасть с ледяной водой. Вот оттуда уже никуда не шагнешь и не выплывешь! Мотнулся за курткой и одеялом, лег и уснул.

Проснувшись, глянул на часы и поразился: десять часов дрыхнул! Съел все припасы из карманов, выпил воду и почувствовал: мало!

«Неужели становлюсь таким, как Борька? – испуганно подумал Леонид. – И тоже стану жрать за десятерых? Хм! А что, буду самым толстым клоуном на манеже. Тоже звучит… Только вот ползать с лишними килограммами по вентиляционным колодцам точно не смогу…»

Шагнул в точку номер один, прихватив с собой видеокамеру и ноут, и принялся собирать информацию, накопленную в диктофонах. Решил, если где будет самое интересное сборище, туда видеокамеру и просунет. Разведка оказалась намного проще, чем предполагалось. Вскоре Найдёнов знал название города – Макиль и многие новости данного сектора. А когда прослушал все записи и уложил диктофоны на те же места, то уже был в курсе событий на уровне человека, недельку прожившего здесь.

Макиль, судя по всему, был крупнее, чем Пловареш. Он славился своими ткацкими фабриками и какой-то академией. Пожалуй, дворян тут было несколько больше, чем на остальных пространствах мира Набатной Любви. Местные жители увлекались соревнованиями между секторами, которые вошли в финальную стадию. Жители окружающих домов болели, конечно же, за свой сектор и в один голос утверждали, что в этом году они победят. И поможет им в этом живопись. Дескать, поставной Сергий представил на конкурс такие картины, что все обалдели. Через день шедевры будут выставлены на всеобщее обозрение, и к ним намечалось буйное паломничество.

Имени художника никто не называл, сами гадали, откуда он взялся. А в сознании землянина быстро выстроилась логическая цепочка: художник, поставной, тюрьма, управа, шедевр, Борис. А кто еще мог нарисовать нечто, ныне находившееся у всех на слуху? Только человек, прошедший обучение в Сияющем Кургане! А кто там отметился? Все тот же Ивлаев!

Значит, надо возвращаться в Пловареш, а уже оттуда мчаться в Макиль и выручать, выкупать, а то и похищать друга из тюрьмы. Иного – не дано!

«А уже потом мы вместе наведаемся к разбойникам и спросим, куда они подевали молодую колдунью. Если она сама там не решила остаться, чтобы стать атаманшей…»

Самозваный Чарли Чаплин посмотрел на часы, прикинул, что до наступления ночи у него еще часа три, и завалился спать. Силы ему понадобятся, так что нужно их накопить.

Жуя мясо у плиты, я увидел спускающихся сверху Франю и местного Мастера. Даже и не мастера как такового, а одного из редких ветеранов, который сумел здесь прожить больше десяти лет. Увидев меня, он остановился, скептически оглядел с ног до головы и пробурчал скорей себе под нос, чем для нас:

– Совсем не выглядит резким… Молодой слишком… – Он двинулся дальше, и уже почти скрывшись внизу, приказным и даже спесивым тоном дал заявку близняшкам: – И мне горячего принесите! Пока будем советоваться и ругаться, перекушу заодно.

Его уже не было видно, когда я остановил кинувшуюся за чистым горшочком девушку и крикнул вслед:

– Эй, ты! Слишком старый и уж точно не резкий! Ты забыл сказать волшебное слово «пожалуйста»! – И, подталкивая уже обеих девиц перед собой, стал спускаться. А когда увидел усаживающегося за стол Ольшина, добавил вполне спокойным, миролюбивым, но безапелляционным тоном: – Здесь рабов нет! И никогда больше не будет!

Я усадил недавних рабынь за стол и сам уселся на прежнее место. Ха! Я тут на смертоубийства иду, борясь с рабством и женской дискриминацией, а какой-то тип, еще со мной и не поздоровавшийся ни разу, будет вести себя как невоспитанное и тупое быдло!

Заело!

Конечно, я понимал, что мой демарш бессмысленный. Как бы мы ни жили дальше и как бы ни складывались отношения в нашем коллективе, девушки обязательно будут заниматься кухней и подавать мужчинам еду без слова «пожалуйста». Потому что иного не дано: охотнику и добытчику – тяготы и риски дальнего похода, а женщине – уход и поддержание домашнего очага. Не станет более сильный человек заниматься ощипыванием курицы, после того как он гонялся за этими курицами несколько часов!

Но мне все-таки очень хотелось сразу определить два русла в наших отношениях. Во-первых, женщины должны почувствовать себя равноправными гражданами нашего нового общества. А, во-вторых, даже такой прожженный циник и приспособленец, как Мастер, должен понять и оценить поворотную веху в своей судьбе. И поменять свое резко приказное отношение, в особенности к представительницам слабого пола.

Ну а пока он не только обиделся, но и порядочно рассердился. И, поиграв со мной в гляделки, сорвался на гневную проповедь:

– Что бы ты о себе ни возомнил, мальчишка, ты должен понимать, что без меня вы не проживете. Причем разговор не идет о годах, вы не протянете и нескольких дней! Без меня вы отравитесь дымом ядовитых деревьев, умрете в коликах от еще более ядовитых травок, не сможете толком выделать ценные кожи или раскроить новую одежду. Я уже не говорю про умение тачать сапоги из такой ценной кожи, которую ты сам принес нам недавно. Вот когда каждый сможет это делать, тогда мы и будем упрашивать наших девушек подать миску с кашей на стол. А пока – об этом и трепаться не стоит. А чтобы ты не подумал, что я против равенства полов, то пусть и ко мне не обращаются как в королевском дворце. Мне сказали: пошей – я сделал. Мне сказали: выбери деревья – я выбрал и пометил. И так – во всем остальном! В нормальном коллективе каждый делает все, что умеет, без всякой неуместной на Дне вежливости. Мы здесь выживаем, а не кичимся друг перед другом хорошими манерами!

Когда он закончил, на долгое время повисла тяжелая тишина. Все приготовленные мною слова оказались неуместными. Впору было извиняться перед стариком, а не дискутировать с ним.

Хотя почему стариком? Это он выглядел так. Не меньше пятидесяти пяти, а то и больше дал бы ему любой встречный там, наверху. А на самом деле мужику было всего сорок один, как поведал нам Сурт Пнявый. То есть жизнь тут, на Дне, достаточно только глянуть на такого вот старожила, явно не сахар!