Никакого движения.

Мои колени обрели силу, и я встала. Внезапно я замерла, низкое урчание привлекло мое внимание. Хотя я никогда не слышала такого, я поняла. Звук исходил от самолета Кадера.

Он не рассказал мне о своих точных планах. Однако из того, что я предположила, он должен был улететь в другое место, прежде чем успеть на другой рейс в Индианаполис. Он не уточнил, но упомянул, что не собирается тратить сорок восемь часов на дорогу до места назначения и обратно.

Грохот из-за дома означал, что он в воздухе — официально исчез. Мои возможности исчезли. Я больше не могла выбежать на улицу и умолять его взять меня с собой. Я также не могла проскользнуть в пристройку и снова сказать ему, что хочу, чтобы он вернулся.

Уже слишком поздно. Он ушел.

Решительно вздохнув, я направилась на кухню. Я успела сделать всего несколько шагов, когда в голову мне пришла одна мысль. Уверена ли я, что входная дверь заперта? Если она открывается изнутри, открывается ли снаружи?

Я целеустремленно переставляла ноги по длинным гладким доскам пола. Расправив плечи, потянулась к дверной ручке, нажала и потянула ту внутрь.

К моему ужасу, дверь открылась.

Я ждала сигнала тревоги.

Его не было.

Вид из открытой двери на улицу был таким же, как и сегодня утром, — огромное пространство земли, уходящее в бесконечность. Положив руку на ручку, я сделала еще один шаг на крыльцо. Когда вечерний ветерок взъерошил мои волосы, я посмотрела во все стороны. Высыхающая земля была моим единственным показателем того, что прошло время после утренней бури.

Повернувшись назад, я нажала на ручку снаружи. Моя хватка встретила сопротивление, защелка была твердой и неподвижной.

Я глубоко вздохнула и выдохнула с облегчением.

— Хорошо, она заперта снаружи.

Вернувшись в дом, я услышала новый звук, похожий на писк, и направилась на кухню. На маленьком экране над стойкой был черный экран с надписью: ВХОДЯЩИЙ ВЫЗОВ.

Мои щеки вспыхнули, я коснулась экрана, как показал мне Кадер. В поле зрения появилось его красивое лицо, дополненное солнечными очками, а также наушниками и микрофоном, которые он надевал в самолете.

— Ты уже соскучился по мне? — спросила я.

— Оставайся в чертовом доме. Сколько тебе понадобилось… десять минут, чтобы нарушить проклятое правило?

— Я в доме.

— Дом мне не лжет — и ты не лги.

Я закусила губу.

— Я не лгу. Я в доме. Я открыла дверь, потому что хотела убедиться, что та заперта.

— Она заперта. Каждый гребаный вход заперт.

Хотя раздражение в его тоне должно было вызвать трепет с моей стороны, этого не произошло. Моя улыбка, отсутствовавшая с момента его недавнего отъезда, вернулась.

— Я скучаю по тебе.

— Лорел, у меня есть работа.

Я кивнула.

— Знаю. Я больше не буду пытаться открывать двери. Хотя это раздражает, что твой дом любит рассказывать обо мне, я думаю, мне нравится, как быстро ты отреагировал.

— Если тебе понадобится связаться со мной, черт возьми, звони.

— Я могу это сделать, — ответила я. — Лети спокойно. — Я вздохнула. — То, что ты делаешь… это опасно. Будь осторожен.

Было чувство облегчения, когда я озвучила то, что должна была сказать — то, что хотела сказать — раньше.

— Лорел…

Я сглотнула. Было что-то в том, как он произнес мое имя, что привлекло мое внимание. Несмотря на темные очки, закрывавшие его глаза, напряжение было заметно в его точеном подбородке и напряженной шее.

— Я не силен в эмоциональном обмене, — начал он, его глубокий тембр звучал ниже. — Я должен был сказать что-нибудь перед отъездом…

Я знаю это чувство.

Я молчала, в горле образовался ком, пока я ждала, чтобы услышать, что он должен был сказать.

— Помнишь, что я говорил… Помнишь… с тех пор, как мы были детьми? — он спросил.

Он сказал, что любит меня с детства. Я сказала то же самое.

— Да.

— Это что-то новое и чертовски незнакомое. Дело не только в этом. Это неудобно, и мне это не нравится.

— Я помню, что ты сказал, — подсказала я.

Он повернулся к экрану.

— Лорел, я скоро вернусь. Обещаю.

Я кивнула, комок, который был у меня в горле, теперь лопнул, вызвав слезы на глазах.

— Я тебе доверяю. Я буду здесь, когда ты вернешься.

— А то, что я сказал?

— И это тоже.

— Даже когда я не помнил… я любил тебя и, черт возьми, люблю. Я все еще не верю в судьбу, но, черт возьми, мы связали себя друг с другом, и это чувство все еще здесь. — Он похлопал себя по широкой груди. — Лорел, я не силен в этом, но я хотел, чтобы ты знала, я никогда не переставал думать… заботиться… любить. Даже если думал, что это невозможно, я все равно это делал.

Прежде чем я успела ответить он отключился.

Я протянула руку к темному экрану, и слезы потекли из моих глаз, проливаясь на щеки.

— Я тоже тебя люблю.

Я заговорила вслух, хотя наша связь исчезла.

— Я всегда любила, но теперь все по-другому. Я имела в виду то, что сказал раньше. Мне все равно, Мейсон ты или Кадер. Я люблю тебя, черт возьми. Вернись ко мне.

Вытерев слезы, я глубоко вздохнула.

Хотя солнечный свет в окнах кухни начал тускнеть, звонок Кадера дал мне то, о чем мы не говорили, когда расставались. Мне не хотелось думать о том, с чем он может столкнуться в Индианаполисе. Я не хотела представлять, что никогда не смогу ответить ему и рассказать о своих чувствах.

Сглотнув, я начала убирать посуду с нашего ужина, когда вокруг меня вновь поселилось чувство безопасности. Я снова посмотрела на темный экран, и в голове у меня возникли вопросы. Был ли дом Кадера похож на обычные системы, как у других в домах? Могу я задать вопрос дому?

Собираясь выключить свет на кухне, я вернулась к экрану.

— Мисси, ты здесь?

— Здесь.

— Дом в безопасности?

— Да, дом в безопасности.

— Ты предупредишь меня, если это изменится?

— Я предупрежу, если что-то изменится.

— Спасибо, Мисси.

— Не за что, доктор Карлсон.

Я выпрямилась, холодок вновь пробежал по моей спине.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Ваше имя доктор Карлсон.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я, внезапно почувствовав неловкость от этого разговора с искусственным интеллектом.

— Ваш отпечаток зарегистрирован.

Черт.

Мой отпечаток.

Тот самый, который Кадер использовал, чтобы активировать его безопасную комнату.

— Ты с кем-нибудь делилась этой информацией?

— Нет. Хотите, я сообщу властям?

— Нет.

— Доктор, вы считаетесь пропавшей без вести. Это