Наконец, Николай посмотрел Андрею в глаза:

— Ладно, я пойду. За обедом потолкуем обо всём. Лодку зачем заклеиваешь? Вниз по реке собираешься?

— Да. Вещей много, а как ещё?

— Если вещей много, то никак, — сказал Николай, вставая. Потом он взял свой мешок и не спеша пошёл в сторону Эймнаха. Пошёл как ни в чём не бывало, ни разу не оглянувшись на ошарашенного Андрея, застывшего с надкусанной вафлей в руке.

— Никак… — повторил Андрей тихо. — Он пошёл на рыбалку…

День сегодня, как и надеялся Андрей, был тёплым, солнечным. Но от бессонной ночи и вчерашних кошмаров он буквально валился с ног. Казалось, что всё происходит в каком-то странном сне или разыгранном кем-то спектакле. И он чувствовал себя персонажем этого спектакля, управляемым невидимым режиссёром, его изощрённой творческой фантазией, в которую его, Андрея, посвящать никто не собирался. И каждый новый поворот сюжета был неожиданным, необъяснимым, вызывал удивление и испуг. Андрею необходимо было поговорить! Ему нужен был собеседник, чтобы излить ему все свои переживания, сомнения, рассказать о том, что случилось там, в горах. Но по воле сюжета собеседник почему-то ушёл ловить рыбу. И смысла этой очередной сцены он никак не мог понять…

Нагрев в большом котелке воду, Андрей начал мыться. Мешали забинтованные руки, но в целом банно-прачечные мероприятия прошли успешно. Стало легче, мысли потекли своим привычным чередом, и он решил всё-таки немного поспать. Он вытащил туристический коврик, расстелил его на полянке рядом с избой, положил под голову мешок с одеждой и вскоре отключился. Организм требовал отдыха, и Андрей уснул спокойным сном без кошмаров и навязчивых видений.

Когда он очнулся, на костре жарились рыбьи потроха, в котелке кипела вода, а Николай солил пойманного хариуса. Улов его был небогатый: шесть небольших хариусов. Но вид рыболова красноречиво говорил, что он доволен.

— Давай, я заварю картофельное пюре и суп какой-нибудь из пакета сделаю, — предложил, подымаясь, Андрей. — Я сто лет не обедал нормально!

— Давай! — радостно ответил Николай. — К пюре у нас тут рыбный деликатес, — и он кивнул головой на маленькую сковородку, в которой шкворчали потроха.

Андрей никогда не видел, чтобы жарили все внутренности хариуса так, как это делал Николай. От сковороды исходил аромат, и он понял, что подобное блюдо — не только знак бережливости и экономии, но и гастрономическое новшество, которое на будущее следует иметь в виду.

Через пятнадцать минут обед был готов. Николай предложил перенести всё в избу и поесть там.

— Под открытым небом пообедать мы ещё успеем, надо пользоваться крышей над головой! — сказал он с улыбкой.

Жареные потроха оказались действительно настоящим деликатесом! И вообще, Андрей ел с аппетитом — много и долго. Николай ему в этом ничуть не уступал. Жизнь в тайге заставляет ценить редкие минуты радости, в том числе и от поглощения пищи. Андрей был вымытый, постиранный, а теперь ещё и сытый! И у него вновь начали закрываться глаза. Все мышцы расслабились, голова приятно кружилась от неожиданно обильной еды, а Николай с каждой минутой казался ему всё более приятным и близким. При внешне бедном, почти нищенском виде, в нём чувствовались интеллигентность, ум и мудрость человека, многое в своём веку повидавшего. И постепенно в Андрее крепла надежда, что Николай ему поможет.

— Давай подробненько — как всё произошло? Не торопись, время у нас есть! — сказал вдруг Николай, ложась на нары и сладко потягиваясь.

Андрей поставил недопитую кружку с чаем, вынул из пачки сигарету и закурил. С минуту он собирался с мыслями, стараясь сделать свой рассказ максимально коротким и понятным.

— Мы стартовали вдвоём с Виктором от разъезда на Большом Леприндо. — начал Андрей. — Вообще мы приехали снять несколько сцен для очередного фильма о природе, а заодно изучить район вулканов на Удокане. Но с самого начала нас сопровождали неприятности. В последний момент двое из команды отказались ехать, и пришлось нам отправляться только с Виктором. А груза у нас было килограммов двести, не меньше! Ты и сам видишь — почти всё тут, в избе!

— Вижу. Я подумал вначале, что вас четверо или пятеро, но потом, глядя на тебя, сразу понял, что максимум трое. Глупо было бы двоим оставаться с пострадавшим, а одному идти за помощью… — сказал Николай задумчиво, достал из кармана кедровые орешки и принялся их громко щёлкать. Причём делал это он тоже в высшей степени профессионально, вызвав невольный восторг Андрея и сбив его окончательно с мысли.

— Николай, и всё-таки, как ты догадался, что с моим товарищем беда? — задал, наконец, Андрей вопрос, который давно его волновал.

Некоторое время Николай молча щёлкал орешки. Потом привстал, чтобы выбросить шелуху в печку, и, улыбнувшись сквозь рыжую бороду, произнёс:

— Ты себя со стороны видел? У тебя ж на лице всё написано!

— Что написано? — не понимая, спросил Андрей.

— Да всё! — и с этими словами Николай снова лёг на нары и продолжил своё занятие. — Ладно, вы пошли вдвоём…

— Да, мы пошли вдвоём, — с радостью подхватил Андрей. — Но груза было столько, что даже на восьмикилометровый волок из Большого Леприндо в озеро Леприндокан мы потратили шесть дней! А потом начался ужасный сплав по безводной Куанде. Это сейчас тут вода есть хоть какая-то, а месяц назад река представляла собой сплошные камни с ручейками между ними. И мы всю эту сотню километров таскали туда-сюда вещи, клеили лодки, в общем, мучились…

— Не самый лёгкий путь вы выбрали! — перебил его Николай. — У нас по Куанде мало кто сплавляется. Обычно либо пешком идут вдоль реки, либо здесь, через перевал.

— Но у нас было двести килограммов груза! — оправдывался Андрей.

— Да. Понятно. И отсюда вы пошли в пешку?

— Отсюда пошли в пешку… — подтвердил Андрей и на некоторое время замолчал, вспомнив, как они с Виктором начинали этот маршрут, как помогали друг другу подняться с тридцатипятикилограммовыми рюкзаками, как чуть не утонули, переплывая на лодке через Эймнах.

— Сколько шли до вулканов? — спросил Николай.

— Семь дней. Да и то, до вулканов не дошли километра два…

— Это вы не шли, а ползли, — проговорил Николай и снова привстал, чтобы выбросить очередную шелуху от орехов. — Хочешь погрызть, кедровых?..

— Спасибо, я так наелся…

— Орешки — это не еда, это — наркотик, как сигареты, — серьёзно проговорил Николай и испытующим взглядом посмотрел на Андрея, который в этот момент как раз гасил окурок.

— У большого Сынийского водопада всё и началось! — продолжил Андрей свой рассказ. — Мы к тому моменту были уже никакие. И вот утром, когда я снимал водопад, произошло необъяснимое: камера самопроизвольно слетела со штатива и ушла в реку. Причём, когда я проверил крепёж — винты были затянуты! В общем, случилось то, чего не может быть. Я понял тогда, что это знак, что нам нужно возвращаться, пока не произошло ещё какое-нибудь несчастье. И мы говорили об этом с Виктором. Но тот всё же уломал меня постоять у водопада два дня, чтобы сделать хотя бы несколько фотографий. Конечно, я его понимал: столько времени и сил потратить на этот маршрут и ничего толком не снять даже на фотоаппарат — обидно до слёз! Но я-то уже смирился с судьбой. Моя камера нашла своё пристанище. А вот Витька пока не успокоился, ему хотелось красивых кадров, хотелось творчества…