— Андрюха, я в тебя верю! Я всегда в тебя верил! Храни нас Бог!

А может, и хорошо, что Андрей ничего этого не рассказал Николаю. Да и как он мог это рассказать? А вдруг его новый знакомый ничего бы не понял? Посчитал бы, что Андрей просто излишне сентиментален и совершенно не умеет быть настоящим мужиком, способным взять себя в руки и спокойно рассуждать о происшедшем? Но беда в том, что Андрей не мог об этом рассуждать спокойно, не получалось у него. Он воспринимал случившееся слишком остро, слишком болезненно. У кого-то другого всё было бы иначе. Наверняка иначе. Но у Андрея могло быть только так!

Незаметно наступил вечер. От реки повеяло холодом, и Андрей развёл костёр. Лодка к тому моменту заклеилась, он её накачал и остался доволен результатом: баллон больше не травил воздух, завтра можно будет начинать сплав.

Почти все вещи Андрей собрал и распределил. С собой он решил взять два рюкзака. В них он упаковал свою одежду, документы, плёнки, фотоаппарат, а также посуду и продукты с расчётом на пять дней — опыт научил его всегда делать некоторый запас на случай непредвиденной задержки. Остальные вещи он сложил в углу избы. Скорее всего, их придётся оставить тут навсегда. Сверху одного из рюкзаков он приклеил записку, в которой повторил содержание той, которую написал у водопада. В ней он указал точное местонахождение Виктора, начертил схему пути, по которому можно туда добраться. Вдруг кто-то придёт сюда раньше, чем он вернётся со спасателями!

Андрей подумал о лодке. Видимо, её он бросит в конце сплава, не таскать же потом лишних двадцать килограммов! Кстати, о поезде. Надо обязательно спросить у Николая расписание местного «бичевоза» — прообраза нашей электрички, курсирующего по БАМу от Бодайбо до Новой Чары. Интересно, сколько времени идёт этот поезд от моста через Куанду до посёлка? И останавливается ли он на мосту? Надо ничего не забыть, всё расспросить и записать. Андрей чувствовал, что в нём уже появляются силы для того, чтобы двигаться вперёд. Это его радовало. Сегодняшний день помог ему обрести уверенность в себе, а встреча с Николаем дала заряд бодрости и хорошего настроения, насколько это было возможным в его ситуации.

Николай вернулся, когда уже совсем стемнело. Андрей даже забеспокоился. Но рыболов выглядел бодро, на кукане болтались два десятка крупных хариусов, которых он тут же начал потрошить. К тому моменту ужин у Андрея был готов: гречневая каша «доходила», завёрнутая в свитер, борщ стоял на печке, разведённой специально для этой цели, в маленьком котелке заваривался чай, а на столе аппетитно красовалась внушительных размеров куча печенья и сухарей. Николай оценил приготовления, но всё же решил поджарить рыбьи потроха по своему способу, не пропадать же добру?

Ужинали они уже поздно ночью, в избе, при зажжённой свече, найденной тут же, среди местных запасов крупы и соли, какие обычно всегда бывают в таёжных избах. Всё казалось очень вкусным, сытным и вскоре обоих начало клонить ко сну.

— Когда доберёшься до посёлка, обязательно меня найди! Вот мой адрес, — и Николай протянул сложенную вчетверо бумажку.

Андрей развернул её и прочитал запись, сделанную аккуратным, почти детским, почерком:

«Зайцев Николай Афанасьевич. Новая Чара, улица Строителей, дом 6, дверь слева».

— Давай на всякий случай я дам тебе свои координаты, — сказал Андрей и, вырвав из дневника листок, тоже написал: «Пономарёв Андрей Владимирович. Москва, ул. Проходчиков, дом 12, квартира 73». Затем он указал свой мобильный телефон.

— Но мы обязательно должны встретиться в Чаре, — сказал Николай, беря в руки записку. — У меня есть знакомый, Серёга Баранов, он фотограф, а в прошлом — профессиональный спасатель. Он всё организует, я ему про тебя расскажу.

— Спасибо! — поблагодарил Андрей. Это было действительно очень кстати. Картина дальнейших действий постепенно начинала проясняться. Оставалось только добраться до Чары.

Помыв посуду, Андрей сел у догорающего костра и закурил.

«Всё сложится! Всё у нас получится!» — убеждал он сам себя, глядя на огонь.

К костру подошёл Николай.

— Сколько у тебя вещей с собой? — спросил он, присаживаясь рядом.

— Два рюкзака, — ответил Андрей, понимая, что вопрос был задан неспроста. Он чувствовал, что Николай хочет предложить ему какой-то другой вариант, но сам боялся первым об этом заговорить.

— А в один никак нельзя уместить? — задал вопрос Николай и посмотрел Андрею в глаза.

— А ты хочешь мне предложить пойти с тобой? — не выдержав, спросил Андрей то, что уже давно вертелось у него на языке.

— Послезавтра в восемь вечера на разъезде Наледный будет «бичевоз». Я должен на него попасть, поэтому отсюда пойду завтра после двух. Пути туда — немногим больше тридцати километров. Если хочешь, пойдём вдвоём. Но тогда всё надо уложить в один рюкзак, сам понимаешь!

— Да, — с радостью согласился Андрей, и лицо его просияло. — Я что-нибудь придумаю! В конце концов, брошу тут всё! Сейчас не это главное. Просто один я бы не нашёл тропу через перевалы.

— Наверное, — произнёс Николай, ворочая палкой в костре, который начал гаснуть. — Лодку твою жалко, и продукты… Мы можем прийти сюда после того, как вытащим твоего друга…

— Коль, это всё мелочи, это всё — потом! Как ты думаешь, вертолёт приземлится на галечниковой косе после водопада? — перевёл вдруг Андрей разговор на другую тему, опасаясь, что Николай раздумает и откажется идти вместе с ним.

— Вряд ли, — ответил Николай задумчиво. — Там узкий каньон, пилот побоится рисковать.

— А где тогда? — спросил Андрей, и в голосе его появилась растерянность.

— Может быть, на аяне, где травертиновый источник. Это выше по реке на пять километров.

Андрей представил, что придётся каким-то образом тащить Виктора к этому аяну, это вызвало в нём опасения и неуверенность.

— Нужно человек пять, как минимум! — будто прочитав мысли Андрея, сказал Николай. — Двое уже есть, троих найдём.

— Спасибо! — просиял Андрей, готовый расцеловать Николая. — Спасибо тебе огромное! Знаешь, самым трудным для меня было то, что до встречи с тобой я чувствовал себя совершенно одиноким в приключившейся беде. Не представляешь, как я тебе благодарен!

Николай встал, бросил полено в костёр и начал раздувать огонь.

— Спасибо скажешь, когда мы вытащим твоего друга, — сказал он и пошёл в избу. — Давай спать! Я завтра с утра пройдусь вниз по Куанде, посмотрю, как там хариус, а к часу вернусь. В два мы должны уже выйти.

— Я буду готов! — ответил Андрей, тоже вставая.

«Ничего, всё я уложу, можно будет оставить оптику от фотоаппарата, неснятую плёнку, тёплые вещи», — думал он про себя. — Килограммов двадцать пять я потяну, не сдохну! Может, Николай что-то возьмёт, например, часть продуктов».

Ночью по крыше застучал дождь. Андрей лежал с открытыми глазами и никак не мог заснуть. Почему Николай сразу не предложил ему пойти вместе с ним через перевалы? Присматривался? Не доверял? Опасался чего-то? Конечно, идти по тайге с чужим человеком — это не просто. А Николай, видимо, привык ходить один. Возможно, были в его жизни случаи, после которых он стал таким вот «бродягой-одиночкой». Ладно, Андрей будет стараться, чтобы он не пожалел потом, что взял его с собой. Важнее другое: таким образом сэкономятся, по крайней мере, два дня! Чего могут стоить эти два дня для Витьки? Может быть, здоровья, а может, и жизни. Что с ним сейчас, не началось ли воспаление в ноге? Не свалился ли он опять в ручей, набирая воду для чая?