— Пойдем, ну пойдем же к тебе.

— Нельзя, там папа, — повторяла я в паузах между затяжными поцелуями.

Он хмыкнул и сказал:

— Прямо в детство впадаю. Мне с восемнадцати никто про папу не говорил.

Замок скрежетнул. Дверь распахнулась. Константин отшатнулся от меня. На пороге стоял мой папа. В майке и семейных трусах. Седой ежик на голове дыбом.

«Сейчас начнется!» — медленно пронеслось в моем пьяном мозгу.

— Ой! Здравствуйте! — воскликнул тем временем Вавилов. — Вы Танин папа? Очень приятно! Она мне столько о вас рассказывала. Только мы, наверное, вас разбудили? Извините нас!

Я сжалась в предчувствии бури. Но, похоже, этот вечер выдался во всех отношениях необычным.

Родитель неожиданно расплылся в улыбке и протянул Константину руку:

— Ермолай Григорьевич, очень приятно!

— И мне. Константин Александрович Вавилов. Для вас, естественно, просто Костя.

— Что ж вы на лестнице-то, как маленькие, — с улыбкой продолжал мой отец. — Идемте в дом.

Мы вошли. Голову у меня вело. Ноги подгибались. Улучив момент, я сказала:

— Костя, проходи, а я сейчас. — И юркнула в ванную.

Из-за двери послышалось:

— Давайте-ка, Константин, сейчас чайку.

Я пустила холодную воду и, минут десять поплескавшись, почистила зубы. Как следует причесалась, немного поправила макияж и вышла в коридор.

Отец и Костя сидели на кухне. Вавилов активно убеждал папу не бояться операции на глазу.

— Вот я вас познакомлю со своей матушкой, она совсем недавно меняла хрусталик. Она вам подробно объяснит, чего ожидать.

— Значит, говоришь, не страшно? — спросил отец.

— Совершенно, Ермолай Григорьевич. И хирург у нас замечательный.

— Ну, Константин, давай еще раз за знакомство!

Они пили отнюдь не чай, а водку из жестяной фляги, которую моему родителю подарили на прошлый день рождения, и он с той поры берег ее до торжественного случая. Ну и дела!

Увидев меня, отец сказал:

— Присоединяйся.

— Нет, нет, Ермолай Григорьевич, — вмешался Костя. — Вот Тане как раз лучше чаю.

— Ну, вот, — пригорюнился папа, — а мы только начали.

— Так мы с вами можем продолжить, — украдкой мне подмигнув, сказал Вавилов. — В гостях-то почти не пришлось. Татьяну надо было домой доставить.

— Правильная позиция, — одобрил отец и, налив мне чаю, снова наполнил рюмочки.

— Давайте за вашу замечательную дочь, — предложил Константин.

— И это правильно, — в который раз одобрил его мой родитель.

Разбудил меня звонок телефона.

— Привет, с добрым утром! Вавилов! Как себя чувствуешь?

Вопрос по существу. Чувствовала я себя кошмарно. Во всех отношениях. С трудом вылезя из постели, я заглянула в зеркало. Краше в гроб кладут! Нет, Таня, в твоем возрасте нельзя уже так увлекаться спиртным. Даже в стрессовых ситуациях.

— Таня! Ау! Ты куда пропала?

— Говорить тяжело.

— Диагноз ясен. «Скорая помощь» выезжает.

— Ой, только не надо! — Мне совершенно не хотелось предстать ему в подобном виде.

— Сейчас «скорая помощь» доставит тебе волшебный порошочек. Отличная вещь. Разведешь в воде. Выпьешь. И через полчаса все последствия вчерашней бурной жизни как рукой снимет. Мне друзья привезли. Не бойся. Экологически чистый продукт без малейших запрещенных примесей. На себе несколько раз опробовал. Эффективнейшая вещь. В любом случае мне машину надо забрать. Она заночевала возле твоего дома. После знакомства с твоим папой счел за лучшее оставить ее. Отец у тебя, кстати, мировой.

— Не знаю, чем уж ты его купил.

— Исключительно искренностью, мадам.

— Ладно уж, приезжай, — сдалась я. — Хуже мне уже быть не может. Вези свое средство.

Я бы с огромным удовольствием поспала еще, но пришлось срочно прибегнуть к водным процедурам. Иначе увидит ведь — испугается.

Отмокая под душем, я прокручивала в памяти вчерашний вечер. Кошмарная история! Нет, не желаю даже и думать! Голова и без того раскалывается. Как говорила Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром», «Я подумаю об этом завтра». Сегодня слишком больно и мучительно. Когда я вышла из ванной, папа уже приготовил завтрак.

— Слушай, Танюша, — робко заглядывая мне в глаза, начал он. — А Константин вроде бы неплохой мужик.

Мои ли уши это слышат?

— В таком случае радуйся. И поставь на стол третью чашку. Он сейчас приедет.

— Да-а? — заулыбался мой родитель.

— Вы вчера с ним так назнакомились, что за руль он сесть не отважился и машину у нас оставил.

— Вот видишь, правильный человек.

Такие слова в устах моего отца можно было расценивать в качестве высшего комплимента. Я не выдержала.

— Папа, признайся, что случилось? Прежде ты моих знакомых мужского пола на дух не переносил.

— То раньше, — протянул он. — И знакомые у тебя были… — Он сделал паузу. — И ты сама молодая. А сейчас уже… — Он опять помолчал и добавил: — Может, и я был не совсем прав. Ты теперь уже сколько лет одна. Вот умру, с кем останешься?

— Папа, перестань!

— Не перестану. Тебе семья нужна. Давно пора.

— Что ж мне теперь, прикажешь бросаться на первого встречного?

— А кто первый встречный? — не мигая, взирал на меня отец. — Константин — отличный мужик. Солидный, положительный. К тебе хорошо относится. Меня не обманешь.

— У нас сугубо деловые отношения. Отец мой крякнул.

— Что-то я вчера этого не заметил.

— Знаешь что, я сама разберусь.

Меня начало охватывать раздражение. И в висках по-прежнему билась боль. Дожили! Не хватало еще, чтобы папа в унисон с Алькой выдавал меня замуж. Счастье еще, он об Игоре не догадывается. Едва я о нем вспомнила, меня замутило. Правда, может, виной тому похмелье.

Спас меня опять Константин. Примчавшись, он первым делом развел свое чудесное снадобье и заставил меня залпом выпить его. Гадость несусветная! Я приготовилась к тому, что меня действительно наконец вырвет, однако зелье побродило-побродило по моим внутренностям, и, о чудо, я вдруг почувствовала себя хорошо. Тошнота прошла, в голове прояснилось и даже прилив сил наблюдался.

Костя взирал на меня, словно мать на любимое дитя.

— Ну? Лучше?

— Как ни странно, да! Горы готова свернуть. Ты убежден, что там нет никаких криминальных добавок?