Иногда Хэнк просыпался по ночам, услышав ее сдавленные рыдания, и знал, что ничем не может помочь. Ему оставалось только быть хорошим мальчиком, мыть посуду, готовить ужин, не мешать ей и хорошо учиться в школе, чтобы когда-нибудь иметь возможность по-настоящему помогать матери и заботиться о ней.

Ему так хотелось любви, хотелось, чтобы она обняла его, поблагодарила за помощь по хозяйству, похвалила за хорошую учебу... Но ему приходилось сдерживать свои чувства, потому что он видел, что мать все больше и больше превращалась в робота, у которого не оставалось никаких сил и эмоций для сына.

Он чувствовал, что был помехой в жизни матери – нелюбимым, нежеланным. Все, что он слышал от нее, было: «Сядь в углу. Закрой рот. Иди в свою комнату. Подойди, я помогу тебе застегнуться». Его детство было адом.

Потом он встретил Рэйчел.

Внезапно его мысли прервались. Хэнк услышал, что Рэйчел пытается что-то ему втолковать.

– Это совершенно иная ситуация, – мягким голосом говорила она. – Я хорошо зарабатываю, и у меня есть кое-какие сбережения. Ты тоже материально обеспечен.

– Ты не понимаешь! – разочарованно воскликнул он. – И никогда не поймешь, потому что не испытала этого. Я хотел материнской любви и заботы! Здесь дело не в деньгах, а в эмоциональной защищенности, Рэйчел!

– Я позабочусь об этом, – упрямо возразила она.

– Нет, этого будет недостаточно, – настаивал он. – Попытайся понять. Когда моя мать умерла, и мне пришлось кочевать от одной пары приемных родителей к другой, я неустанно мечтал о том, что имели другие дети. Я мечтал иметь родителей, которых бы интересовала моя жизнь, которые помогали бы мне делать уроки, любили и заботились обо мне, пусть даже и ругали иногда. Я знаю, что это, вероятно, далеко от реальности, что тысячи детей растут счастливыми и здоровыми только с одним родителем. Но я не позволю, чтобы мой ребенок так жил, Рэйчел. Ни за что в мире я не хотел бы, чтобы мой ребенок рос в неполной семье.

– Ты сможешь видеть его, когда и сколько захочешь, – заверила она.

– Я не это имею в виду... – Голос Хэнка дрожал.

– Тогда, что ты предлагаешь, Хэнк? – с опаской спросила Рэйчел, глядя на него широко раскрытыми глазами.

Он перевел дыхание.

– Давай начнем сначала. Ты сказала, что хочешь избежать городской грязи и стрессов, чтобы ребенок, рос здоровым.

– Да.

– Тогда «Пинк Стоунз» – идеальное место для этого.

Слабая улыбка пробежала по ее губам.

– Я с тобой, абсолютно согласна, – пылко проговорила она. – Должна признаться тебе, что еще совсем недавно я ненавидела этот дом и только ради тебя пыталась смириться с ним. Но теперь я сама полюбила его и считаю, что это самое подходящее место для того, чтобы растить ребенка. Я полюбила и этот поселок, и тишину, и грязь, и весь местный образ жизни. Не знаю только, как я смогу совмещать это с работой.

– Об этом я и хотел поговорить, – спокойно сказал он, хотя глаза его горели. – Я хочу, чтобы ты жила в «Пинк Стоунз» и растила здесь нашего ребенка.

– Тебе будет трудно покинуть этот дом, – неуверенно сказала она.

– Я покину его, если будет нужно, но я хочу быть гораздо ближе к нашему ребенку, чем ты предполагаешь, – загадочно проговорил он. – Пойми, я не хочу быть простым посетителем. Я хочу проводить с ребенком дни и ночи. Я хочу пройти через все этапы его развития и полноценно участвовать в его жизни.

Внимательно глядя на Хэнка, Рэйчел постепенно начала верить в то, во что поверить боялась. Он хотел склеить пробежавшую между ними трещину и начать все сначала. Он хотел, чтобы они были одной семьей.

Но, несмотря на то, что она сама мечтала об этом, Рэйчел сомневалась, что это возможно. Хэнк предал ее однажды, и это может повториться. Она не решалась рисковать.

Хотя не исключено, что он очень сожалеет об этом. Она закусила губу, пытаясь сдержать свое безрассудное сердце, которое побуждало ее согласиться немедленно, простить мужа и броситься в его объятия с поцелуями.

– Я не уверена, – тихо пробормотала она.

– Я хочу этого больше всего на свете, – упрямо сказал Хэнк.

Под взглядом его теплых затуманенных глаз ей было трудно устоять.

Рэйчел знала, что, если она не простит Хэнка сейчас, они навсегда останутся врагами. Да или нет. Теперь будущее всех троих находилось в ее руках.

Сердце Рэйчел умело прощать. О том, что ее тело принадлежало Хэнку, и говорить не стоило. И только ее разум метался в сомнениях. В замешательстве Рэйчел решила сосредоточиться на том, что было бы лучше для ребенка, и пришла к одному решению – атмосфера стабильности и любви.

В этом и заключалась проблема. А что, если он снова собьется с пути и бросит ее с ребенком? Если Хэнк хотел остаться с ней только ради наследника, то их совместная жизнь ни к чему не приведет и, в конце концов, он все равно уйдет. Что она знает о его намерениях?

– Не лишай меня всего только из-за злости, – попросил Хэнк.

Их глаза встретились. В его взгляде смешались отчаяние и страсть. Он мучительно хотел, чтобы Рэйчел сказала «да». Знала бы она почему.

– Допустим, мы будем вместе, но что, если ты вдруг передумаешь? – осмелилась предположить Рэйчел.

– Как ты можешь так думать? Я буду надежным и преданным. Ты должна понять, что я испытываю, – твердо сказал он.

По ее губам скользнула улыбка. Рэйчел догадывалась, что Хэнк был в таком же замешательстве, как и она. Он так боялся оказаться отвергнутым, что не осмеливался даже посмотреть на нее.

Следуя его примеру, она постаралась быть сдержанной и скрыла свою радость.

– Думаю, ты прав, – сказала она, с трудом удерживая счастливую улыбку. – Ты должен участвовать в жизни нашего ребенка. Это очень важно.

Она сидела как на иголках, ожидая, что Хэнк тут же заключит ее в объятия и станет просить прощения. Но он резко встал и принялся беспокойно, как тигр, ходить взад и вперед, распугивая уток и воробьев. Ему, должно быть, трудно решиться на этот шаг, весело подумала Рэйчел.

Она бы не стала колебаться по поводу возвращения Хэнка при условии его искреннего раскаяния. Ей, конечно, понадобится время, чтобы восстановить свое доверие к нему, но Рэйчел была готова сделать усилие и попробовать. Они должны подумать о ребенке.

Хэнк продолжал расхаживать, погруженный в раздумья, и, глядя на мужа, Рэйчел вдруг поняла, как сильно любит его. Жизнь без него казалась ей немыслимой. Она пережила боль и ненависть и теперь была способна забыть и простить. Для нее существовал только один мужчина, Хэнк. Отец ее ребенка. Любовь окутала ее ноющее сердце, облегчая боль. Блаженная улыбка озарила лицо.

Она представила себе, как они вместе воркуют над своим малышом, как Хэнк с гордым видом качает коляску или уютно прижимается к ней, когда она кормит ребенка.