мебели, какие-то статуэтки, имитации доспехов по углам и лепнину на стенах. — Чертовы маги! Ненавижу!

Да, на войне не приходилось говорить о справедливости. Но когда сотня людей умирает от одного движения рук какого-то тощего ублюдка в балахоне… это невозможно было принять! Взрослые воины, смелые, достойные мужчины в самом расцвете сил, которые жили, любили, работали, растили детей, упражнялись в военном деле и готовы были схлестнуться с врагом лицом к лицу погибли за одну минуту, по щелчку пальцев уродского колдунишки!

— Это было колдовство, точно! — Скавр баюкал сломанную руку на перевязи.

Тарвальский баннерет сидел в чудом уцелевшем во время припадка ярости Буревестника кресле и разглядывал учиненный Ремом погром. И рассказывал о произошедшем:

— На всем скаку они приблизились к рогаткам, сотни две человек, не меньше. Все — тяжеловооруженные, с гербами на щитах и коттах! Рыцари и оруженосцы, как пить дать. А простолюдинов кинули на убой — отбивать гать… — Цирюльник плюнул под ноги. — Впереди скакал Антуан дю Массакр, как вы и говорили. Он не удержался, повел благородных господ на прорыв. И мы приготовились встретить их со всем радушием — как вы и говорили… Но тут появился этот Седрик…

— Седрик? Так звали тощего гада в балахоне? — Рем на секунду даже бросил кромсать местный интерьер.

Это имя было ему знакомо! Он слышал его довольно давно, но точно помнил — там тоже была история с магией… Сибилла! Теперь он мог сказать наверняка: это имя произносила рыжая волшебница. Но когда, в каких обстоятельствах?

— Точно, именно так. Антуан перед самыми рогатками грязно выматерился и заорал: «Седрик, не медли!» И знаете, что? Поначалу у них ничего не вышло. Профанация — вот как это называется. Колдун принялся размахивать руками и шевелить пальцами и трясти мордой, призвав из-под земли какие-то сгустки зеленоватого тумана, которые заметались вокруг наших фургонов, и пытались приблизиться к людям. Но ребята из Несса запели охранительную литанию со страху, потом подхватили наши тарвальцы, и остальные — и туман рассеялся! Пуф! Как будто не было ничего. У колдуна кровь из носу потекла, целый ручей — на подбородок и на его балахон. Я видел это собственными глазами. И тогда Антуан дал хорошего леща Седрику! Представляете? Такая затрещина, что звон пошел на всю округу! А мы все потешались над ними… И зря. Седрик вытер кровь с лица, что-то навазюкал ею на своей ладони и сказал такое слово… Гремячее!

— Гремячее? — вздернул бровь Рем.

— Ну да… Как будто раскаты грома пронеслись над лесом, а потом…. Потом затряслась земля! Ей-Богу, я помню землетрясение, которое случилось семь лет назад, и было то же самое — только под нашими фургонами! Полоса земной дрожи, от копыт коня Седрика и вдоль по тракту, локтей на пятьсот! Вагенбург разметало, деревья повалило, людей покалечило и поубивало… Рогатки, понятно, тоже разлетелись к чертям! И тогда дю Массакр повел своих на прорыв…

— Твою мать…- только и мог сказать Аркан.

— Но мы им показали! — Скавр вскочил с места, глаза его горели гордостью за себя и соратников. — Они думали что своим колдунством собьют нас с толку, но нет уж! Мои тарвальцы заорали «с нами Бог!», из лесу набросились на еретиков как псы на вепря! Мы вцепились со всех сторон в колонну рыцарей — как вы и говорили! И остальные, кто мог держать в руках оружие тоже сражались как настоящие герои! Мне колесом от фургона повредило руку, так что я мог только чеканом размахивать, но всё равно продырявил колено одному гаду с золотыми шпорами… Смерть собрала обильный урожай на тракте, мы еще подсчитываем трофеи и пленных. Мы победили! Они могут хоть молнию из задницы пустить, но мы всё равно наподдадим сраным рыцарям! И всегда наподдавали!

Он и вправду считал произошедшее победой, этот бывалый человек, своими деяниями добившийся титула баннерета! По его словам выходило — прорвалось что-то около полутора сотен рыцарей, Антуан дю Массакр был ранен, а знамя его захватил какой-то злой скорняк из Роквера — просто врезал алебардой по дворянской роже, и подхватил выпавший из рук дю Массакра штандарт. Замок захвачен, большая часть лабуанских рыцарей и их людей перебита, добычи взяли множество… Это ли не сокрушительный успех?

— Погибли люди… — мрачно проговорил Аркан. — Три сотни? Больше?

И снова — по его вине! Он не учел фактор магии… Будь в войске под черным знаменем кто-то вроде Флавиана — колдун Седрик на говно бы изошел раньше, чем сумел бы вызвать землетрясение… Но он, Рем Тиберий Аркан, был беспечен, увлекся эмоциями, красовался и бахвалился, гарцевал на коне и страдал по циркачке вместо того, чтобы командовать сражением и предусмотреть все мелочи! Проклятье!

Но лысый тарвалец в кресле, похоже, не разделял его душевных терзаний.

— Погибли люди? — в глазах Скавра Цирюльника сквозило непонимание. — Так ведь смерть в нашем мире — в порядке вещей!

Рем знал эту поговорку, и порой сам находил в ней утешение, но сейчас она здорово его бесила.

— Нужно обеспечить всю необходимую помощь семьям… — сказал он. — Я сейчас же займусь ревизией замковой сокровищницы и кладовых. Надеюсь, Антуан не забрал с собой походную казну.

— Куда там! — развеселился Скавр. — Бежал, бла-а-ародный рыцарь, от ортодоксальных поселян с дрекольем, сверкая пятками и роняя панталоны! Никакого обоза, никакого лишнего груза — только лошади и всадники. Ничего у него с собой не было. Все денежки оптиматов теперь наши! Я прикажу десятникам и сотникам составить списки погибших… Мы поможем семьям и отомстим за павших. То, что произошло сегодня, только подтверждает: наше дело правое! Оптиматы спутались с магами… Силы зла объединяются! И поверьте мне, ваше высочество, добрые аскеронские мужи не выпустят оружия из рук, пока все нечестивцы не будут повержены! Погибло три сотни? Завтра под ваши знамена станут три тысячи! Тридцать тысяч, мой герцог!

Аркан размахнулся и врезал мечом по старинной фарфоровой вазе, которая с хрустом и звоном разлетелась на тысячи осколков. Ему было страшно признаться, но именно того, что сказал баннерет-цирюльник он и боялся больше всего.

* * *

Риоху обчистили до голых стен. Поживиться в этих развалинах было особенно нечем, но, как говорится, с паршивой овцы…Старик-управляющий, выживший только благодаря тому, что во время штурма прятался в большой кадке с кислой капустой, рыдал и рассказывал что-то про родовое наследие — гобелены, которые ортодоксы использовали как упаковочный материал для декоративных доспехов и оружия. Но Аркан отмел его претензии на корню:

— Дю Молле сделали свой выбор, когда приютили Антуана. Если не могли образумить зятя и заставить его держаться подальше от дурного барона, то хотя бы не следовало предоставлять им свои замки в качестве военной базы! Я не собираюсь мстить всему роду дю Молле, среди них много приличных людей, так и передай своим господам. Но имущество забираю — как компенсацию. Победитель получает всё, таков закон вендетты! И так я поступлю с каждым домом и каждой крепостью, в котором найдет приют любой из дю Массакров — это тоже можете передать… И вот еще что! Риоха ваша — сортир, а не замок.

Он знал о чем, говорил: сплошные сквозняки, сырость, отсутствие элементарных удобств… Возникало чувство, что они находятся не в зажиточном и прогрессивном Аскеронском герцогстве, а где-то на захолустном среднем Западе!

Они пробыли тут три дня, восстанавливая силы, принимая пополнения из ортодоксальных селений и подсчитывая добычу. Денег оказалось действительно много: полновесные кесарийские червонцы в железном ящике, запечатанном гербом дю Массакров, с лихвой окупали все затраты Аркана! И путешествие Патрика на Юг теперь не выглядело такой жуткой дырой в бюджете, и выплаты погибшим, и жалованье бойцам… Да, да, они были добровольцами и не претендовали на денежное вознаграждение, но Рем прекрасно понимал: воевать за идею гораздо приятнее, когда в карманах звенит золото, на ногах — удобные и сухие сапоги, а желудок набит вкусной горячей пищей. Те, кто убивает за идею без золота — чаще всего фанатики. За золото без идеи — мерзавцы. А вот возможность постоять за свои принципы и при этом прокормить семью, да еще и вернуться домой с гордо поднятой головой и прибытком — это была именно та мотивация, которая могла привести в войско Аркана толковых и полезных людей. И не людей — тоже.

— Ты отправишься к Черным Птицам, доставишь им деньги. Пусть Эадор распишется в ведомости… Зайди еще к оружейникам, предупреди, что нужно поделиться стрелами… Пташки расходуют их как сумасшедшие, но и эффект поразительный! И передай милостивому государю Нилэндэйлу