На всю голову идиот, не меньше. Это я о себе…

Но сейчас голос рассудка я не слушал совсем, совершенно: наверное, мне в голову тоже ударил алкоголь.

Селий вернулся с бутылкой и присел на корточки рядом, пытаясь наполнить мой бокал. Однако его руки дрогнули, и я едва успел поймать этот бокал вместе с выпадающей бутылкой.

А Селия не поймал.

Он повалился на пол и скрутился под ногами, словно в агонии.

Я ужаснулся и, отставив вино в сторону, поспешно опустился к мальчишке.

— Селий, Селий, тебе плохо??? Что с тобой???

Сердце заколотилось, как сумасшедшее. Селий ничего не отвечал и не шевелился, так что мне пришлось даже встряхнуть его хорошенько, чтобы он снова посмотрел на меня.

— Что с тобой происходит? — почти прорычал я, удивляясь своему необычайному паническому состоянию.

— Мне плохо… — прохрипел он. — Мне нельзя алкоголь… Он забирает слишком много энергии…

Я и сам видел, что Селию становилось всё хуже. Мертвецкая бледность разливалась по лицу, на лбу выступала испарина, его начинало все сильнее колотить, как от лихорадки, и в какой-то момент я понял, что он снова приближается к опасному предсмертному состоянию, как тогда, под завалами…

— Идиот безголовый, — от страха за него я начал грубить. — Зачем же ты пил, если тебе нельзя???

Мальчишка скривился, как от спазма, а потом прошептал:

— Злился… на тебя… хотел напиться…

— На меня? За что??? Это не я тебя сюда притащил, а Владин!!!

Селий бросил на меня странный беспомощный взгляд и выдохнул:

— Мне не нравились… твои поцелуи с этими женщинами… мне было тяжело на это смотреть…

И замолчал, не переставая болезненно смотреть мне в глаза.

Мое сердце подскочило до самого горла, там же сделало головокружительный кульбит, а потом упало куда-то в область желудка, заставив вздрогнуть едва ли наравне с Селием.

Что я только что услышал???

Нет, не может быть!!! Но…

Неужели он тоже… ревнует???

Радость — противная, мерзкая, но такая сильная и могущественная — начала затапливать мое естество.

Нет! Нет!!! Нельзя поддаваться! Я должен бороться до конца!!!

Но не смог.

Я проиграл ей в пух и прах и торжествующе улыбнулся.

— У тебя закончилась энергия? — необычайно спокойным и уверенным голосом уточнил я, ощущая все возрастающее радостное нетерпение. Нетерпение, которое я тщательно прятал за лживой невозмутимостью.

— Да… — выдохнул Селий. — Это признаки ГОЛОДА… Они могут пройти… минут через пять-десять… но не факт… всякий раз по-разному… от меня это не зависит…

Я подтянул его на подушки, подложив под голову побольше, а сам, отсчитывая безумные толчки своего сердца, произнёс:

— Я еще там, под завалами, принял одно, подчеркну, очень непростое для себя решение — спасти тебя. Мне оно далось очень нелегко, и я хочу, чтобы ты не забывал об этом, — я старался говорить максимально серьезно и сосредоточенно, чтобы ему и в голову не пришло, что мною движет что-то иное, кроме долга. — И я сделал это! Говорю это не ради почестей или даже твоей благодарности, а просто преподношу, как факт. Да, сам «способ» твоего спасения несколько… г-м-м… смущающий и безумный, но… я всегда уважал чужую жизнь и, как Хранитель, обязан жертвовать чем угодно ради спасения других. То есть, если бы на твоем месте был кто-угодно другой, я бы поступил точно также…

Конечно, я очень покривил душой. Вряд ли бы я стал целовать всех подряд даже ради спасения их жизней. Но этой ложью я пытался спрятать свое позорное влечение, которое прямо сейчас радостно отплясывало в груди и в нетерпении ждало того момента, когда я как бы «законно» смогу прикоснуться к вожделенному запретному плоду перед собой…

Безумный, безумный Джонас…

— Поэтому, — продолжил я пафосно, — я объявляю, что беру на себя ответственность за твою жизнь и далее. Но учти, Селий! Это исключительно ради спасения жизни!!!

Мальчишка выглядел то ли разочарованным, то ли уже окончательно больным, но сам я действительно успокоился, ощутив, что достаточно оправдался как перед ним, так и перед собой.

Конечно! ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ради спасения!!!

Ради спасения я сейчас его снова поцелую!..

***

Что может быть более неловким, чем момент, когда ты должен наклониться для запретного поцелуя, смотря парню под тобой прямо в глаза?

Лучше бы он их закрыл!

Но Селий смотрел на меня в упор, все еще подрагивая всем телом.

Я нервно сглотнул, неосознанно облизал губы и… так и не смог решиться.

Может, представить, что это девушка??? Из него получилась бы настоящая красавица…

Протянул руки к его лицу, обхватил ладонями щеки, чувствуя, что мои покрываются румянцем, и…

Не могу!

Мне стыдно!

Когда он в сознании, мне трудно переступить через себя!

Но не ждать же, пока он его потеряет…

— Закрой глаза… — выдохнул я наконец, признавая свою трусость. — Мне тяжело… делать это, когда ты смотришь…

Возможно, мне показалось, но в глазах мальчишки проскользнула совершенно неуместная обида, хотя он тут же послушался меня.

Закрыл веки, горестно выдохнул и замер.

Я опустил взгляд на его приоткрытые пухлые губы, и у меня снова прошелся по телу спазм, но только теперь предательски сладостный, горячий и очень-очень неправильный…

Что же ты творишь, Джонас???

Разрываемый на части совершенно противоположными чувствами, я стремительно опустился к лицу мальчишки и впился в эти губы грубо, дерзко и совершенно не столь целомудренно, как собирался.

От такого прикосновения Селий вздрогнул, но тут же приоткрыл губы, с легкостью впуская меня.

Внутри вспыхнул какой-то безумный огонь, мгновенно испепеливший все планы по поводу конспирации собственных чувств. Вот так просто: он налетел и смёл тщательно выстроенные бастионы притворства и лживого спокойствия.

Я ни капли не спокоен!

И ЭТО НИ КАПЛИ НЕ ДОЛГ ПО СПАСЕНИЮ ЖИЗНИ!!!

Потому что мой поцелуй тут же перерос в откровенные ласки, и я просто забыл обо всем на свете. И об осторожности в первую очередь.

Селий на мое рвение среагировал сразу же: похоже, его тоже неслабо захватило. Он потянулся к моей шее, обвил ее руками, всем телом прижался ко мне, как доверчивая нежная девушка, и мы сплелись на полу в один единый, страстно воздыхающий комок…

Поцелуи бывают разными: лёгкими, нежными, спокойными, бурными, глубокими, страстными…