– Идемте, – коротко пригласила она, вставая.

– Вы меня проводите? – поинтересовался он.

– Конечно.

Высокая, стройная, она легко взбежала на крыльцо и открыла входную дверь, пропуская его вперед:

– Входите, – быстро прошла мимо дежурного, который едва успел приподняться со своего стула и, вроде как, чему Эрих удивился, отдал честь. Похоже, в штабе ее знали, она была здесь своим человеком. «Этот дежурный отдает честь всем дамам, из уважения к прекрасному полу», – иронически подумал Эрих. Иначе быть не могло, ведь сам Эрих был лейтенантом, а дежурный, он обратил внимание – гауптман, так что к нему это явно не относилось. Кстати, как раз сам Эрих забыл козырнуть ему.

– Сейчас все на обеде, – объяснила ему девушка, поднимаясь на второй этаж. – Так что не удивляйтесь.

– Я понял, – ответил он, следуя за ней и взглядом в который раз с восхищением окидывая ее красивую, статную фигуру. Часовой на лестничной площадке, рядовой Люфтваффе, вытянулся по стойке «смирно», но это Эрих со спокойным сердцем отнес на свой счет, ведь он-то – офицер. Он хотел было спросить, как зовут его очаровательную проводницу и где он сможет ее найти вечером, ведь сейчас она приведет его к адъютанту командира полка, а то и прямо к самому командиру, и они расстанутся. «Интересно, какая она, Хелене Райч, в жизни, гордая, наверное, неприступная и даже заносчивая, как говорили, надо постараться произвести на нее хорошее впечатление с первого раза, ей должны понравиться решительность и смелость». Очень скоро Эрих понял, что хорошо сделал, не успев задать свои вопросы. В этот момент они подошли к двери с табличкой «командир полка», прибитой скрупулезными хозяйственниками, и девушка, к удивлению Хартмана, спокойно, без стука, словно это был ее собственный кабинет, открыла ее. Быстро прошла небольшую приемную, где, вероятно, обычно находились адъютанты, порученцы, телефонисты, писари и прочий обслуживающий «персонал на побегушках», – думал Эрих с превосходством боевого истребителя, – но по причине обеда отсутствовали. Интересно, как же могли они оставить свой пост, все сразу, ведь командир, похоже, не обедает или уже пришла… Тем временем девушка уверенно открыла дверь смежной комнаты и вошла в кабинет:

– Прошу, – пригласила она Эриха, прошла за рабочий стол, взяла висевший на спинке стула китель с погонами полковника Люфтваффе и надела его на себя. – Извините, что встречаю вас не по форме, – произнесла она, быстро застегивая китель на все пуговицы, – но сегодня очень жарко. Пока все обедают, я позволила себе немного расслабиться. Я – полковник Хелене Райч, командир полка, – представилась она. – С кем имею честь?

Он уже понял свою промашку. Хелене Райч. Теперь все встало на свои места: и поведение дежурного, и часового, и ее собственное поведение. Ну как же, как же он ее не узнал! Эти черты лица, этот взгляд. Хорошее же впечатление он произвел на нее своей самоуверенностью, а может быть, даже наглостью. Правда, официальная пропаганда обычно изображала любимицу Геринга в полной боевой форме, при орденах, холодную, сдержанную, всегда готовую к битве. Он представлял себе, что она будет встречать его на командном пункте в окружении асов легендарной «Рихтгофен» и едва удостоит равнодушным кивком головы, в лучшем случае – ничего не значащими приветственными словами, по долгу службы, так сказать. Он никак не предполагал встретить знаменитую летчицу запросто разгуливающей вокруг штаба в полном одиночестве, даже без адъютантов, или загорающей на солнышке с растрепанными волосами, тогда как на фотографиях она всегда была идеально причесана. И он не предполагал, что она такая… молодая. Конечно, он очень смутился, ему стало стыдно за свои недавние тайные помыслы. Он даже слегка покраснел, чего с ним прежде не бывало, – уж перед молодой-то женщиной стушеваться, – и за это еще больше разозлился на себя и не сразу собрался с мыслями, чтобы по установленной форме доложить о своем прибытии в полк. Спокойно выслушав его рапорт, Хелене предложила ему сесть и взяла документы.

– 52-ая эскадрилья уже прибыла, – сообщила она, просматривая бумаги, – я удивилась, что вас с ними не было. Но потом вспомнила об этих причудах генерала фон Грайма, который заставляет всех новичков, прибывающих на восток, представляться ему лично. Таким образом он заботится о личном составе. Вы знакомы с вашим командиром?

– Нет, мы еще не встречались, – ответил Эрих, – я прибыл сразу из школы.

– Я сама познакомилась с ним лично только позавчера, но знаю, что он очень опытный, бывалый летчик, хороший организатор, – она открыла новенькое офицерское удостоверение Эриха: дата рождения 19.04.1922, значит, ему едва исполнилось двадцать лет, – вы мне понравились на экзамене, – сказала она, возвращая ему документы, – своей смелостью и оригинальностью решений. Я бы с удовольствием зачислила вас сразу в «Рихтгофен», даже не дожидаясь особых заслуг. Мастерством, я думаю, вы не уступите пилотам этой эскадрильи, а кое-кого даже и превзойдете, а опыт – дело наживное, в боевых условиях приходит быстро. К сожалению, «Рихтгофен» уже полностью укомплектована, вакансий нет, личный состав эскадрильи утвержден самим рейхсмаршалом, перетасовывать и согласовывать сейчас нет времени, скоро наступление. Но не расстраивайтесь. На войне отсутствие вакансий, как правило, – до первого боя, увы. Там посмотрим. Бумаги отдадите начальнику штаба. Он все оформит, покажет, где будете жить. Офицерам за ужином я вас представлю сама. Сейчас обед заканчивается, все разошлись. Кстати, я сейчас позвоню в столовую, чтобы они оставили вам порцию. Мы посмотрим машину, Ме-109. У меня есть «фокке-вульфы» последней модели, Fw-190, но на них приказано пересадить «Рихтгофен», а ваша 52-ая на «мессершмиттах». Но, если вы знаете, я сама летаю на «мессершмитте» и отказалась поменять его на «фоккер», мне он не нравится, даже если его украсят, как мой «мессер». На нем только на Западном фронте за «спитфайерами» гоняться, кто быстрей, а здесь нам нужны испытанные бойцы, люди и самолеты. Основная нагрузка, безусловно, ляжет на «мессера».

По правде говоря, Эрих не мог прийти в себя от допущенной оплошности и окончательно преодолеть смущение. Казалось, его знаменитые в летной школе смелость и находчивость в самый решительный момент покинули его. Но он старался держаться уверенно и не подавать виду. Тем более, Хелене Райч намеренно не обращала внимания на его скованность и разговаривала на равных, как профессионал с профессионалом. Это несколько успокоило Хартмана. По пути в ангар, где стоял подготовленный для него самолет, Эрих заметил в одном из укрытий особо охраняемый «черный вервольф», гордость концерна «Мессершмитт». Вокруг него суетились механики. Эриху очень хотелось подойти поближе и рассмотреть легендарную машину, но он одернул себя, понимая, что на это время у него еще будет. Хелене подвела его к ангару, где стоял новенький истребитель Ме-109.

– Вот ваша машина, лейтенант, – сказала она, – можете познакомиться с ней. Такой же дебютант, как и вы. Еще не нюхал пороха. Недавно с конвейера. Пока ни одной царапины. Будете вместе набираться опыта. В бою очень много зависит от машины.

Она разрешила ему осмотреть самолет, залезть в кабину, пощупать узлы, оборудование, посмотреть вооружение. Охотно отвечала на вопросы, рассказывала сама и даже увлеклась, деловито объясняя, как лучше использовать в бою сильные стороны машины и где у нее наиболее уязвимые места. Представила его подошедшим механикам. Она открыла молодому летчику несколько собственных секретов маневра, показывая красивыми узкими ладонями направление движения самолетов. В процессе разговора смущение и скованность исчезли сами собой. Все недоразумения забылись. Эрих почувствовал себя с Хелене очень свободно: они говорили на одном языке и прекрасно понимали друг друга. Их разговор прервал начальник штаба полка, уже знакомый Эриху майор, который искал Хелене по хозяйственным делам. Увидев Эриха, он обрадовался.