Реми ушел, и Мэдди оглядела унылый коридор, задаваясь вопросом, не видела ли она сон последние десять минут. Неужели она только что согласилась выйти замуж за будущего короля Монтеговы? За человека, который запретил ей влюбляться в него.

Вдохнув, она поспешила в гостиную. Ее отец дремал и тихо похрапывал.

Она больше испугалась, чем была потрясена, когда ей позвонила миссис Дженнингс. Она избавилась от всех обезболивающих лекарств в доме, прекрасно понимая, что уже слишком поздно и операцию отцу придется перенести.

Но его еще можно спасти. Для этого ей придется выйти замуж за Реми.

Посмотрев на отца, она крепко поджала губы.

Ради него она готова на все.

Через два часа приехало шесть медиков, которые погрузили ее отца в машину скорой помощи и повезли в частную клинику. Генри Майерс наконец выбрался из оцепенения и даже обнял Мэдди на прощание.

На глазах Мэдди выступили слезы, когда он погладил ее по щеке.

— Выздоравливай, папа. Кроме тебя, у меня никого нет.

Он грустно улыбнулся:

— Я постараюсь, дорогая.

— Обещай мне, — настаивала она.

Он закрыл глаза и через секунду кивнул:

— Обещаю.

К Мэдди подошел доктор:

— Завтра ваш отец улетает в Женеву.

Она вытерла слезы и сглотнула ком в горле.

— Так скоро?

Доктор кивнул:

— Нам поручили отправить вашего отца на лечение как можно скорее.

Как только Мэдди приехала в отель, ее встретил Реми.

— Я надеюсь, с твоим отцом все в порядке? — спросил он.

Она кивнула.

— Отлично. Присядь.

Перси принес поднос с напитками. Она молчаливо наблюдала, как он откупоривает бутылку шампанского и наполняет два бокала, а потом уважительно кланяется и уходит.

— Что мы празднуем?

Реми повел плечами.

— Мое предложение, вероятно, показалось тебе слишком сухим и расчетливым. — Он медленно подошел к ней и протянул бокал.

Мэдди взяла бокал, не в силах отвести взгляд от мощной и стройной фигуры Реми.

— А теперь ты пытаешься смягчить свое отношение ко мне? Ты боишься, что я передумаю?

— Ты дала мне обещание. Я понял, что ты держишь свое слово. — Не успела она обдумать его неожиданный комплимент, как он прибавил: — Но я также хочу продемонстрировать, что я не буду мужем-чудовищем.

Она задрожала, когда он чокнулся с ней бокалом. Отпив изысканного шампанского, она поняла, что Реми пристально смотрит на нее.

— Что еще ты хотел обсудить?

Он поставил свой бокал на кофейный столик.

— Мы поженимся ради моего народа. Передача власти должна перейти плавно. Вот почему нам надо торопиться. Твой отец скоро улетит в Женеву. Он будет отрезан от мира следующие восемь недель. Если мы поженимся через пять недель, тогда…

— Пять недель?

Он напрягся.

— Что тебя не устраивает?

— Ты станешь королем… Разве на планирование королевской свадьбы не уходят месяцы и даже годы?

— Моя мать ждала два года, пока я женюсь. Она хочет, чтобы свадьба состоялась как можно скорее.

Мэдди знала, что Реми вступает в этот брак только из чувства долга перед своим народом. Он даже предупредил ее о том, что не надо в него влюбляться, потому что его сердце, вероятно, навсегда отдано другой женщине.

Она быстро отвела взгляд, вздохнула и едва не расплескала на себя шампанское. И начала отворачиваться от Реми, но он остановил ее, коснувшись ладонью ее руки.

— Последнее условие.

Она стиснула зубы.

— Слушаю.

— Хотя мы поженимся не по любви, я ожидаю, что на людях ты будешь вести себя определенным образом.

Мэдди не удержалась от горького смеха:

— Мне придется лебезить перед тобой?

— В пределах разумного.

— А ты? Ты тоже будешь передо мной лебезить? Или это только моя прерогатива?

Он напрягся.

— Не сомневайся, я сыграю свою роль.

Она поморщилась.

— Это так необходимо?

— Да. Перед свадьбой тебя обучат искусству дипломатии.

Не в силах равнодушно выдерживать его прикосновения, Мэдди встала. Реми продолжал сидеть, но не сводил с нее глаз, когда она начала прохаживаться перед кофейным столиком. Как только она открыла рот, он поднял руку, приказывая ей молчать.

— Не трать время на отговорки, — сказал он. — Поначалу тебе будет нелегко, то ты привыкнешь.

— Я рада, что хоть один из нас в чем-то уверен.

— Тебе двадцать четыре года. Ты начала заботиться о своем отце, когда была совсем юной. Ради него ты изменила свою жизнь. Я не сомневаюсь, наш брак не покажется тебе слишком тяжким бременем.

Потому что он никогда не почувствует к Мэдди тех диких и головокружительных эмоций, которые он испытывал к Селесте.

Волнение Мэдди усилилось, когда Реми поднялся на ноги и подошел к ней. Обняв руками ее щеки, он наклонил голову, и Мэдди перестала дышать.

Не говоря ни слова, он поцеловал ее в губы.

Поцелуй был откровенным и страстным. Когда все закончилось, Реми поднял голову. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— Зачем ты это сделал? — уныло спросила она.

— Я тренируюсь. Нам надо доказать людям, что мы с тобой поженились по любви.

Когда они вышли из отеля следующим утром, чтобы ехать в аэропорт, у дверей их ждала огромная толпа журналистов.

— В чем дело? — спросила Мэдди.

— Моя пресс-служба предупредила нужных людей о том, что мой интерес к тебе стал чем-то большим.

Реми не ответил ни на один вопрос журналистов и быстренько усадил Мэдди в лимузин. Вскоре они прибыли в частный аэропорт, и она увидела потрясающий королевский самолет.

Как только они оказались на борту, Реми удалился, чтобы поговорить с советниками. К Мэдди подошел пожилой джентльмен и представился профессором истории, специализирующимся на истории Монтеговы. В течение следующих нескольких часов она узнала, что только прямые предки Реми или их королевы управляли Монтеговой.

И у нее возник очередной вопрос.

Они не обсуждали с Реми детей и будущих наследников престола. Однако его слова, которые он бросил ей прошлой ночью, казались теперь пугающими.

«Нам надо доказать людям, что мы с тобой поженились по любви».

Значит, у них будут дети?