Мэдди продолжала размышлять над этим, когда профессор истории ушел, а в салоне появился Реми.

— В чем дело? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

— У меня вопрос, — выпалила она до того, как потеряла самообладание. Он властно поднял бровь. — Я только что узнала, как давно твоя семья управляет Монтеговой. — Она облизнула пересохшие губы, стараясь не реагировать, когда Реми посмотрел на ее рот. — Это означает, что твои дети будут твоими наследниками…

— Я хочу, чтобы мои дети однажды заняли трон.

Она прерывисто вздохнула.

— Но это значит…

— Это значит, что по закону я обязан жениться, чтобы родить наследников. Но я позабочусь о том, чтобы ты не забеременела сразу.

Мэдди не поняла, почему вдруг ей стало так обидно. Очевидно, что Реми необходимо время, чтобы смириться со своим новым будущим.

Он заботится о народе Монтеговы и по-прежнему помнит свою бывшую невесту.

Мэдди не успокоилась, когда они приземлились и ее встретила большая делегация. После того как ей представили кучу незнакомых людей, имена которых она не запомнила, она и Реми сели в блестящий лимузин. Через несколько минут Мэдди впервые увидела потрясающую столицу Монтеговы.

Чем ближе они подъезжали к королевскому дворцу, тем сильнее нервничала Мэдди. Кроме того, она не переставала думать о том, что ей придется спать с Реми. Он ей очень нравился. И он собирался стать ее мужем по-настоящему. Мэдди вздрогнула и услышала, как он резко вдохнул. Повернув голову, она встретила его пристальный взгляд и покраснела.

— Научи меня не волноваться, — произнесла она с притворным легкомыслием.

Выражение его лица не изменилось.

— Будь собой.

— Ты предлагаешь мне пустить в ход все мои чары?

Он неторопливо оглядел ее элегантное облегающее оранжевое платье с длинными рукавами.

— Ты легко очаруешь любого, Мэдди. У тебя не будет проблем с моей матерью, — сказал он.

Королева Монтеговы ждала Реми и Мэдди в столовой, сидя во главе стола, за которым могло расположиться тридцать человек.

При виде Мэдди королева Айседора не нахмурилась и не улыбнулась, но явно сделала выводы о своей будущей невестке.

— Мама, рад тебя видеть. — Реми поклонился и расцеловал ее в обе щеки.

Королева Айседора безжалостно оглядела своего сына с головы до ног.

— Неужели?

— Давай не будем усложнять и без того непростую ситуацию, — ответил Реми.

— Как я понимаю, мы отказались даже от подобия дипломатии, — произнесла королева и посмотрела на Мэдди, для которой Реми отодвинул стул.

Мэдди вовремя спохватилась и сделала реверанс.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, ваше величество, — тихо сказала она.

— Она знает этикет. Хоть что-то, — пошутила королева Айседора.

— Мама… — с угрозой произнес Реми.

Его мать резко повернулась к нему.

— Я отправила тебя в Англию, чтобы уладить проблемы с некоей Майерс, а ты приехал вот с чем…

— Ваше величество, я была бы вам очень признательна, если бы вы не говорили обо мне так, словно меня здесь нет, — сказала Мэдди.

Королева Айседора, помолчав немного, заметила:

— А вы с характером. Этого у вас не отнять.

— Что еще вам во мне понравилось, ваше величество? Если нам предстоит породниться, мне хотелось бы знать, как лучше разговаривать, не обижая вас.

Королева едва заметно улыбнулась, а потом снова посуровела.

— Не будем торопиться. Мы еще не стали одной семьей.

— Но станем ею. Я принял решение, — заявил Реми.

В ответ на его безжалостное объявление королева резко выдохнула. Несколько секунд стояла тишина. Побледнев, королева вгляделась в лицо сына. А затем произошло чудо.

Королева Айседора глубоко вздохнула, выпрямилась и кивнула:

— Отлично. Я принимаю твое решение.

Мэдди вздохнула и только в этот момент поняла, что сидела затаив дыхание. Но потом она обнаружила, что ее мучения не закончились.

Следующие два часа, пока им подавали аппетитные блюда, королева подробно расспрашивала о ее прошлом, начиная с того, какие домашние животные были у нее в детстве, и заканчивая тем, как ее мать ушла из семьи.

Новость о том, что Реми ничего не скрывал от своей матери, должна была огорчить Мэдди, но она почувствовала облегчение, когда откровенничала с королевой.

Потом Реми проводил ее в отдельные апартаменты. Поглядывая на него, она говорила себе, что должна быть с ним осторожнее. Ей следовало прислушаться к его предупреждению о том, что не надо в него влюбляться. И пока они будут состоять в браке по расчету, Мэдди сделает все, чтобы не увлечься Реми.

Мэдди подняла глаза от медицинского отчета о здоровье ее отца, как только Реми вошел в большую гостиную, примыкающую к ее апартаментам. Облегчение по поводу состояния отца сменилось напряжением и дрожью, когда Реми уставился на нее с нервирующей внимательностью.

Она выдохнула, отчетливо ощущая жесткую стену, которой Реми отгородился от нее с тех пор, как они приземлились в Монтегове. Чем больше проходило времени, тем сильнее Мэдди убеждалась в том, что Реми любит и помнит Селесту.

В больших апартаментах в восточном крыле, в которые никто не входил, но в которых ежедневно наводили порядок, Реми не просто воздвиг своеобразный храм Селесте, а окружил себя напоминаниями о потерянной любви.

Размышляя об этом, Мэдди обижалась, и ее обида усиливалась, потому что она с трудом игнорировала власть, которую над ней имеет Реми.

Она отложила отчет в сторону.

— Я не думала, что увижусь с тобой сегодня снова.

В полдень, во время благотворительного соревнования по гребле на королевском озере, где присутствовало много людей, Мэдди была представлена как новая невеста Реми.

Сказать, что страну охватила свадебная лихорадка, — не сказать ничего. Новость о свадьбе наследного принца затмила даже заявление королевы о том, что она передает королевские полномочия своему сыну. Первую неделю Мэдди была просто ошеломлена тем, как охотно ее приняли подданные Реми. И сколько подарков им прислали в честь их помолвки.

Но эйфория ослабевала с каждым днем, и Мэдди острее осознавала, что Реми просто притворяется и играет свою роль на публике. За закрытыми дверями он старался как можно скорее сбежать от Мэдди. И в глубине души она не упрекала его. Он предупреждал ее о том, что ей не следует им увлекаться. Но проблема была в том, что сердце Мэдди не слушалось доводов разума.

— Я пришел, чтобы отдать тебе это, — сказал Реми, доставая из кармана бархатный футляр ярко-синего цвета.