В тот день на входе дежурили двое гражданских охранников, дружелюбных выходцев из Западной Африки. Зная, что на утро назначено заседание попечительской группы королевского госпиталя «Челси», они с радостью пропускали всех, кто упоминал название этой организации. «Знаете, куда идти?» – вот единственный вопрос, который они задавали.

Первым прибыл Боб Мантелл, бывший офицер 2-го полка спецназначения, удалившийся на покой банкир из Сити. Он убрал скомканные листы сценария и выбросил окурки из пепельниц, бормоча под нос нелестные слова про нерях из Би-би-си. Мантелл разложил листы бумаги формата А4 и карандаши перед старыми шаткими стульями, расставленными вокруг квадратного стола, – другой мебели в угрюмом зале не было.

Остальные подходили поодиночке и группами. Звучали слова приветствия – как сердечные, так и ворчливые. Огест Грейвс, шестидесятипятилетний таксист и заядлый радиолюбитель, был горазд пошуметь до и после заседания, однако во время его открывал рот, только если к этому вынуждали. Однако его способность разузнать все, что угодно, о любом человеке в Большом Лондоне граничила с чудом. К тому же он выполнял роль посредника в общении с преступным миром, хотя сам и никогда не сворачивал с прямого и честного пути. Грейвс пришел в обществе Профессора, недавно оставившего кафедру в Университете Уорика.

Близнецы, которым сейчас было за семьдесят, хотя выглядели они старше, познакомились друг с другом в тюрьме, перед самым началом Второй мировой войны. Обоих условно-досрочно освободили, они записались добровольцами в королевские инженерные войска, а после окончания войны стали водопроводчиками. Занимаясь этим ремеслом в конце шестидесятых, Близнецы познакомились с Основателем. Как и Огест Грейвс, они хорошо знали улицу и имели обширные связи, что было крайне важным для Комитета.

Джейн, чью фамилию никто никогда не вспоминал, вошла, поглощенная оживленным спором с Блетчли, закостенелым консерватором, противником всего нового, который в настоящий момент занимал пост председателя.

– Оборотень, – пробормотала Джейн. – Худший тип предателя. У Вильсона[8]хватило глупости назначить его министром внутренних дел, и только посмотрите, чем он занимается – выставляет нас всех на посмешище. И ради чего?

– Видишь ли, дорогая моя, – возразил Блетчли, – у него хватает здравого смысла понимать, что наша страна является частью Европы. Хит прав. Британского содружества больше нет, и мы уже не можем выжить в одиночку. Рой Дженкинс – один из немногих социалистов, признающих этот факт. Привет, Мантелл. Насколько я вижу, все готово. Вот и отлично.

Заняв место во главе стола, Блетчли погрузился в изучение своих записей. По крайней мере, выглядел он по-прежнему неплохо.

Джейн, высоконравственная дама, очень строгая и привередливая, боготворила Основателя. Предыдущие заседания, созываемые раз в два месяца, проходили в ее доме в Хэмпстеде, где Джейн беззаветно ухаживала за своей больной матерью, пока та не умерла несколько лет назад. Как и Профессор, во время Второй мировой войны Джейн сотрудничала с разведкой. Достав из пакета десять пластмассовых кружек, она распределила их вокруг стола, а четырехпинтовый термос с кофе поставила рядом со своим местом, напротив председателя. Для Джейн жизнь состояла именно из таких маленьких ритуалов.

Последними пришли полковник Томми Макферсон, председатель лондонского отделения КБП[9], а также Майкл Пэнни и Спайк Аллен.

– С какой новости начнем, с хорошей или плохой? – в своей обычной полушутливой манере обратился к собравшимся Пэнни.

Этот человек очень старался производить положительное впечатление на окружающих. Несмотря на это, остальные ему не симпатизировали. Но вынуждены были скрывать свою неприязнь, поскольку он, бывший юрист-экономист, кладезь информации из недр Сити, являлся протеже Блетчли. Никто ему не ответил.

– Что ж, плохая новость заключается в том, что Рой Дженкинс подал в отставку. Хорошая новость: этих сквернословов из рок-группы «Sex Pistols» выставила за дверь их собственная фирма грамзаписи.

Спайк занял место рядом с Блетчли, которого он недолюбливал – о чем никто даже не подозревал, поскольку Спайк выказывал эмоций не больше, чем нежащаяся на солнце кобра. Спайк предпочитал те заседания, на которых согласно очередности председательствовал Макферсон. Он понимал, что по поводу бристольского дела будет много споров, поэтому решил сперва доложить о том, что произошло в Айлингтоне.

Полковник Томми Макферсон и Блетчли вместе с Основателем были в Комитете со дня его основания. И вот сейчас, восемь лет спустя, после многих успешных дел Макферсон смотрел на Блетчли и гадал, как Основатель, великолепно разбирающийся в людях, мог вообще выбрать этого человека. Однако и сам он вначале считал Блетчли одним из лучших. Если задуматься, тогда Блетчли был отменным игроком, неиссякаемым источником вдохновения. Это он придумал название «пушинки» – «потому что у нас такое легкое прикосновение». Но где-то в пути с Блетчли произошла перемена.

Макферсон знал Основателя уже больше сорока лет. Оба принадлежали к горным шотландским кланам, в военную пору служили в войсках специального назначения и побывали в немецком плену (Основатель томился в лагере Колдитц), но, несмотря на все это, Макферсон так по-настоящему и не понимал внутренних процессов, происходящих в блестящем уме Основателя. Истинные мотивы создания им Комитета затерялись в тумане времени, однако ходили слухи о личной трагедии. Якобы в 1968 году Основатель потерял близкого человека, чью гибель можно было бы предотвратить, если бы полиция действовала надлежащим образом. Однако виной всему была не халатность правоохранительных органов, а недостаточное финансирование и нехватка людей. Просто в нужное время в нужном месте не оказалось полицейских.

Сама природа демократии препятствует предотвращению многих преступлений. В Белфасте британской армии известны личности пары десятков убийц из ИРА[10], однако закон запрещает «убрать» их, поэтому террористы наносят все новые удары. То же самое верно в отношении торговцев наркотиками, сутенеров и прочей нечисти, вольготно чувствующей себя в Великобритании.

Пределы своих возможностей Основатель понимал и не собирался искоренять зло во всей стране. Он занимал строго определенную нишу, поскольку благотворительность начинается у себя дома. Будучи тесно связан с семьями военнослужащих SAS, он вознамерился создать группу «сторожевых псов», которая заботилась бы о благополучии двух с лишним тысяч бывших бойцов роты снайперов и других подразделений спецназа. Этой группе также предстояло откликаться на призывы о помощи в тех случаях, когда официальные правоохранительные органы оказывались бессильны.