В начале пятидесятых 21-й полк SAS размещался неподалеку от вокзала Сент-Панкрас, а командовал им знаменитый ветеран коммандос полковник Чарльз Ньюмен, кавалер ордена «Крест Виктории». Этому полку вообще везло на начальников-сорвиголов, достаточно упомянуть полковников Лапрайка, Сазерленда и Билла Макферсона. Последний, которому в ближайшее время предстояло возглавить клан Макферсон, приходился родственником полковнику Томми Макферсону.

Как-то раз один ветеран-сержант обратился к Ньюмену и пожаловался на то, что его семье, проживающей в Ноттинг-Хилле, не дают покоя местные хулиганы. Ньюмен пригласил с полдюжины здоровяков-десантников, и те, переодевшись в штатское, отправились в Нотинг-Хилл и мирно побеседовали с виновниками напряженных отношений. Тактика увенчалась успехом, и это дошло до слуха Основателя. Формально не были нарушены никакие законы страны, поскольку бандиты Ноттинг-Хилла предпочли не связываться с десантниками и обошлось без насилия.

Все вопросы, которыми занимался Комитет, ставил Боб Мантелл. У него было множество источников по всей стране, в основном бывшие десантники, нашедшие себя в самых разных профессиях, в том числе и в полиции. Если Мантеллу удавалось убедить потерпевших, чтобы они решали свои проблемы с помощью полиции, его это вполне устраивало. Но очень часто оказывалось, что в полицию уже обращались, вот только она не могла ничего предпринять.

После обычного вступления Блетчли начал заседание с краткого перечня второстепенных дел, требующих решения, и действий, оказавшихся неэффективными. Примерно через час очередь дошла до двух тем, которые Блетчли назвал деликатными. Обе они относились к ведению Спайка Аллена.

Спайк не любил многословия.

– В Айлингтоне, – начал он, оторвавшись от своих записей, – все прошло хорошо. Информация Огеста оказалась надежной, и наши друзья уже получили обратно своей «мерседес», а также тысячу фунтов наличными за доставленное беспокойство.

Блетчли кивнул.

– Полиция? – уточнил он.

Спайк был готов к этому вопросу.

– Наш «местный» навел справки в отделении. Мистер Джеймс заявил об угоне сразу же, как только его машина исчезла. У него были основания считать, что авторемонтная мастерская Давенхэмов в сговоре с айлингтонской группировкой, и он предполагал, что машина по крайней мере в течение трех часов будет находиться в покрасочном цеху. – Спайк пролистал свой отчет назад. – Полиция перезвонила мистеру Джеймсу через два дня, и он услышал обычные причитания. Машина нигде не обнаружена, а осматривать мастерскую Давенхэмов без ордера на обыск нельзя.

– Сколько человек вы направили к Давенхэмам? – спросил Блетчли.

Он всегда особо требовал обходиться минимальными средствами.

– Трех, – ответил Спайк. – Все накачанные.

– Майкл, вы довольны? – обратился Блетчли к бывшему юристу Пэнни.

Тот кивнул.

– Огест хорошо знает братьев Давенхэмов. Эта мелюзга не будет поднимать шум, только чтобы ублажить свое самолюбие. И уж тем более они не пожалуются в полицию, что их принудили силой вернуть краденое законному владельцу. Нет, полагаю, Спайк провел это дело, используя нажим в самом что ни на есть нужном объеме.

Спайк, никогда не стремившийся к лаврам, поблагодарил Близнецов, которые подсказали ему, какой степени устрашения будет достаточно для возвращения машины. На том же самом дыхании он перешел к отчету о бристольском деле, надеясь сыграть на хороших эмоциях, вызванных успехом в Айлингтоне.

– Теперь Бристоль, – объявил Спайк. – Операция, которую Комитет санкционировал на сентябрьском заседании в прошлом году. Она была проведена в ноябре, и сейчас уже можно с полным основанием предположить, что не будет ни ответных действий полиции, ни освещения в средствах массовой информации. У нашего «местного» хорошие связи в городе, и он подтверждает, что Сайминс, человек, непосредственно виновный в гибели дочери нашего друга, уехал из Бристоля. – Спайк похлопал ладонью по лежащей перед ним синей папке. – Джейн раздала всем копии моего подробного отчета.

Профессор поднял взгляд.

– Ну, подробным его едва ли назовешь, – пробормотал он. – Всего две страницы, и то полностью посвященные объекту. Мне бы хотелось побольше узнать о наших действиях. Я прекрасно понимаю, что они позволили добиться желаемого результата, но как именно это произошло? Поскольку акция проведена от нашего имени, мы должны быть уверены в том, что нас устраивают методы, которыми воспользовались ваши «местные». Вы согласны?

Как и ожидал Спайк, остальные откликнулись одобрительным гулом.

– Я воспользовался советом членов Комитета относительно того, каким способом лучше всего решить эту проблему. – Он не повернулся к Близнецам, но те разом погрузились в изучение своих бумаг. – Меня заверили в том, что в данной ситуации любые менее убедительные действия будут лишь пустой тратой времени. В операции принимали участие всего двое «местных», и они прекрасно понимали, как далеко можно зайти. У Сайминса на теле почти не осталось следов насилия.

Лицо Профессора стало мрачным.

– Значит, вы подвергли этого человека пытке?

Спайк объяснил, какими методами воспользовались Халлет и Мейсон. Он не называл их по фамилиям, поскольку Мантелл, составивший основные правила деятельности Комитета, особо подчеркнул, что лишь Спайку должны быть известны личности «местных». Если кто-нибудь из них «протухнет», он сможет выдать из Комитета одного только Спайка. Никто из «местных» не знал ни настоящего имени Спайка, ни его адреса – им были известны лишь номер его автоответчика и почтовый ящик. В случае смерти Спайка его душеприказчики перешлют Блетчли и Макферсону запечатанные конверты с контактными данными «местных».

– И что с того, что нет ни синяков, ни шрамов? – стоял на своем Профессор. – Мы, Комитет, категорически запретили применение пыток, какими бы ни были цели и задачи. Да или нет?

– Не спешите, приятель. – Это был Огест с раскрасневшимися от волнения щеками. – Спайку было поручено избавиться от этого мерзавца, от этого детоубийцы, не причинив ему травмы. Что ж, Спайк с задачей справился, и я приношу свои поздравления ему и его ребятам. Черт побери, Профессор, а вы чего ожидали? – Он хлопнул папкой по столу. – Грецкий орех ведь не расколешь ножницами.

Профессор сохранял спокойствие.

– Никто не говорит о ножницах. Однако подвешивание на дыбе – излюбленная пытка самых гнусных режимов в мире. Ее широко использовали нацисты, а в настоящее время она распространена по всему Ближнему Востоку. Только почитайте доклады «Международной амнистии». Дыба способна меньше чем за день свести человека с ума. Такого бесчеловечного мучения я не пожелаю своему заклятому врагу.

Тот из Близнецов, что потолще, пробормотал:

– Профессор, вашим самым заклятым врагом, вероятно, является налоговый инспектор. Дружище, вы спрятали голову в песок. С наркодельцами церемониться бесполезно, они понимают только грубую силу. Если бы наш Спайк не напугал подонка до полусмерти, тот не повел бы и бровью и уж тем более не прекратил бы травить бристольских детей.