вампира какого-то украла. Характером – гадина редкостная, при всём желании даже среди живых такой не найдёшь. Заклинание стабилизации сдохло лет сорок назад, так что, если ты метле тяжелым покажешься или ей просто тебя нести надоест, она тебя без проблем с себя и скинет. Заклинание навигации встроено и не было, предполагалось, что разумная метла сама будет понимать, куда ей лететь. Но тут такое дело, что для того, чтобы понимать, нужно усилия прилагать и думать, а таким эта мухоморка промышлять не любит. Ветровой заслон, защита от воды, огня и заклинаний до третьего уровня, обогрев – всё это она применяет исключительно по отношению к себе, напрочь игнорируя тех, кто пытается на ней передвигаться. Ну и к тому же, чтобы на неё забраться, тебе её сначала уговорить нужно, а уговариваться эта мерзавка предпочитает драгоценностями.

По мере моего рассказа Сагар улыбался всё шире и шире, под конец начал дёргаться от ещё пока сдерживаемого смеха, а едва я замолчала, рассмеялся, уже не таясь.

Смех у демона оказался заразительным, а ещё очень приятным.

– Зачем ей драгоценности? – Чуть успокоившись, с улыбкой поинтересовался безрогий.

– Она ими Вездефора дразнит, – я головой осуждающе покачала, – ему такие вещи очень нравятся. И как только птиц пытается безделушку в неравном бою отвоевать, метла тут же всё в озеро скидывает.

Говорю же – гадина. Вот как есть.

Сагар, уже не смеясь, но продолжая улыбаться, молча на меня смотрел. И вот на лице улыбка, а в глазах океан печали с волнами вины и раскаяния.

Сев к демону полубоком, успокаивающе похлопала по плечу и произнесла:

– Я пришла сказать, что в случившемся твоей вины нет. Это не ты дурак, а я дура. Так что… э-э, не вини себя, сейчас я мозги в норму верну и проведём ритуал нормально.

И, посчитав долг выполненным, руку с его плеча убрала и развернулась на земле, намереваясь подняться и уйти.

Но Сагар неожиданно за ладонь перехватил, сжал осторожно, а едва я замерла, попросил тихо:

– Объясни, пожалуйста. Я ни слова не понял.

Ой, ну раз даже с пожалуйста просит… А мне и не сложно.

Послушалась, осталась, села нормально, только ладонь свою миниатюрную из его большой, с пальцами крепкими, мозолями, венами, от работы надутыми, освободила, сместила и на земле оставила. Вот так сидеть и остались – рядом, но ничем друг друга не касаясь.

Я ноги скрестила, юбку немного сборов, взгляд на реку устремила и вздохнула тяжело, не сдержалась просто.

– Даже не знаю, с чего начать, – призналась честно.

Маг подумал и предложил:

– Расскажи, что за гниль в твоей душе и как ты сама себе помочь должна?

Забавно, что он именно с этого начать решил.

Исключительно за заботу отплачивая, принялась рассказывать.

– Мы, ведьмы, существа могущественные. Где ни магией, там словом верным многое сделать можем. Очень многое, Сагар. Потому и были написаны законы, по которым любая ведьма ясность ума сохранять должна и светлость души, ни за что в неё тьму не пуская, потому что тьма – это искушение, тьма – это всегда лёгкий путь к цели. Вот только лёгкий не значит правильный, особенно, если на дорожку тёмную и скользкую ступила.

Помолчала, решая, стоит ли дальше говорить.

Стоит. Раз начала, надо и закончить.

– Я не просто во тьму шагнула, – голос мой до шепота упал, – я в неё с головой нырнула и полноправной хозяйкой стать вознамерилась. Уступила гневу и ненависти там, где веру в справедливость держать должно было, а вместе с ней надежду на лучшее и свет от памяти о своей семье.

Снова замолчала, водной ряби уже не видя, а события той страшной ночи вспоминая.

– Богам это не понравилось, о чём мне и сообщили, как ты слышал. Гниль в душе – это эмоции тёмные и на зло толкающие. А помочь я себе смогу лишь в том случае, если от них избавлюсь.

Тишина опустилась на лес, только река журчала, к нашим проблемам безразличная, ветер листвой шелестел, птицы между деревьев проносились, громко песни распевая.

Но и здесь тишина недолго длилась.

– И как это сделать? – Напряжённо спросил Сагар.

Как тут не напрягаться, когда ты прямо сейчас умираешь, а единственная ведьма, которая помочь может, перепортила всё, что только могла.

– Для начала, магический источник восстановить. На это дней семь уйдёт, но с природным источником быстрее бы было. Затем медитации, возможно, прибегну к очищению негатива травами…

Выдохнула шумно, вперёд наклонилась, на колени локти опустила, в ладони лицо спрятала, силясь всё, что в голове мешалось, по полочкам разобрать и хотя бы подумать нормально.

– Не знаю я, – пробурчала приглушённо, – ума не приложу. Как тут о хорошем думать и свет в душе хранить, когда кругом такой мрак? Как, скажи мне?

Не сказал. Вообще ничего больше не сказал.

И просидели мы в тишине долго, минут десять точно, пока Сагар негромко не проговорил:

– Знаю два источника.

Отняла голову от ладоней, устало в золотистые, задумчивые глаза посмотрела.

– Один древний, но мощный, в тёмные времена меня, до капли выложившегося, на ноги за двенадцать часов поднимал. Но до него мы не доберёмся, а даже если чудом сумеем, двенадцати часов нам там просидеть никто не даст.

Кивнула, подтверждая, что это серьёзный контраргумент, и попросила:

– А второй?

– Старенький, – Сагар отвернулся, взгляд в лес перед собой устремил, – выглядит, как воронка, наполненная водой, а сила из центра идёт. Плавать придётся, до дна точно не достанешь, да и времени уйдёт…

Не договорил, снова ко мне повернулся и прямо спросил:

– Сколько на плаву продержаться сможешь?

– Если с перерывами, – протянула без уверенности, – то, наверно, долго…

На самом деле, пловец из меня был оховый. Кто видел, так сразу охать и принимался, руками всплескивая и умоляя кого-нибудь «вытащить девку из воды, а то издохнет». Но демону я об этом не сказала, губы в рот втянув и к реке отвернувшись.

Хорошо я плавала. Там, где дно ногами ощущалось. А где воды