по грудь было, там вообще замечательно плавала, честное ведьминское.

Сагар вздохнул, и без признаний моих всё понимая, и решил:

– Ладно, на месте что-нибудь придумаем.

Хорошее решение. Надёжное, как наговское законодательство.

Я уж решила, что всё, на этом разговор можно оконченным считать, но демон другой вопрос задал:

– Что случилось перед ритуалом? Откуда портал и как это, – кивнул на мою шею, – может быть твоей сестрой?

Снова вздохнула, в этот раз раздражённо, не имея никакого желания отвечать.

– Я лишь пытаюсь понять, – без труда угадав моё настроение, проговорил в оправдание безрогий.

Руку левую подняла, ладонь на многочисленных подвесках расположила, и от этого действия словно дышать легче стало.

– Спасибо, – поблагодарила запоздало, – за заботу и… за всё, в общем.

– Пустяки, – отмахнулся Сагар.

– Не скажи, – улыбнулась безрадостно, – если бы не ты и твоя забота, валяться мне ещё дней пять, причём всё там же, у реки.

Демон промолчал, только охватившее его напряжение я покалыванием на коже ощутила.

– Есть у ведьм странная особенность, – начала и на этот вопрос отвечать, продолжая на мага не глядеть, в то время как сам Сагар взгляда от моего лица не отрывал, – мы способны свои души в драгоценные камни запечатывать. Наверно, предполагалось, что это для защиты и сохранения магии придумывалось, но на деле и звучит, и выглядит довольно… жутко. Если камень прозрачный, значит, ведьма сама себя добровольно на участь такую обрекла. Если алый, значит, другая ведьма её запечатала. А если чёрный…

Голос дрогнул и сорвался. Кашлянула, горло прочищая, и заставила себя договорить:

– Если чёрный, значит, ведьма сама себя в камень обратила, но сделала это против воли, всей душой сопротивляясь, но всё равно… Я предполагаю, Мирославу или пытками заставили, или угрозами… у неё младшая сестра есть, Дарёна, ей всего семь. Зная этих уродов ушастых, могу предположить даже пытки Дарёны. А дальше Мирославе было достаточно лишь шепнуть, к кому отправиться, её магия меня сама нашла.

Сагар молчал, мне тоже говорить не хотелось. Так и просидели ещё какое-то время, молча, но неловкости от этого молчания не ощущая.

А потом уже я вопрос задала:

– У тебя во дворце кто-то остался?

Демон вздрогнул всем телом, резко ко мне голову повернул, несколько секунд всматривался едва ли не с ужасом. Вот только не вопрос мой такую реакцию вызвал, а воспоминания и мысли, которые слова за собой потянули.

Маг моргнул, прогоняя наваждение, медленно вдохнул, шумно, рвано выдохнул, отвернулся к реке и… ответил.

– Сестра и мать.

Коротко, жёстко… обречённо. Обречение в голове демона было неявным, но было.

Вспомнив рассказ Лерда, осторожно уточнила:

– Сестра… родная?

Сагар снова на меня глянул, несколько удивлённый тем, что я знала даже такие подробности его жизни, о которой он сам, между прочим, ни слова не сказал. А затем смирился и подтвердил:

– Да.

Значит, тому демону, брату по отцу, она такая же сестра, как Сагар брат. И раз безрогому он без раздумий воткнул нож в спину, значит, способен на такой же поступок и по отношению к сестре.

И Сагар лишь подтвердил это, сделав ещё одно нелёгкое признание:

– Я слышал, Норс объявил боевые состязания среди своих демонов. Победителю достанется Адоэлла.

– В качестве жены? – Боясь услышать ответ, прошептала с надеждой.

Тяжёлый, мрачный взгляд золотистых глаз был мне неутешительным ответом.

Сердце сжалось, в животе узел тугой стягивался, а в горле ком встал такой, что и не продохнуть. И одного лишь мне хотелось неудержимо, неконтролируемо, так сильно, что даже щёки запылали и в висках застучало.

Подавшись вперёд, вновь демонского плеча коснулась, ткань серой, как и у меня, рубашки в кулаке невольно сжала, в глаза удивлённые вгляделась и пообещала:

– Помогу я тебе с проклятьем, и семью спасти помогу, и даже правление вернуть, коли необходимо это. Но тогда уж и ты, демон, не обмани и не подведи, дай слово, что убедишь вашего Повелителя мне помочь.

Он и не раздумывал.

– Клянусь кровью.

И вдруг проступившим когтем на указательном пальце надрез на шее крепкой сделал сбоку, в самом деле кровь пуская.

Я отпрянула в тот же миг, недоумевающе, непонимающе в решительные глаза глядя.

– Демоническая клятва, – пояснил Сагар и так ясное, а потом добавил: – Тот, кто осмелится её нарушить, в тот же миг сгорит изнутри.

Не удивилась даже, честно. И не испугалась.

По отсутствию страха Сагар и догадался, чуть глаза прищурив:

– Твои клятвы таких же свойств?

Головой качнула, «нет» говоря, и не знаю зачем, но прошептала:

– Я таких клятв не даю.

Демон понимающе кивнул и исправился, теперь уже горько усмехаясь:

– Тех, кого клясться заставляешь, та же участь ждёт?

И так это прозвучало… Без открытого обвинения, но с отчётливым намёком на оный и с насмешкой безрадостной, адресованной моей безжалостности.

– Неверного ты мнения обо мне, демон, – проговорила, на ноги поднимаясь. Уже сверху на мужчину посмотрела и добавила: – Я не безжалостная, не злая и не плохая. Мне выбора не оставили.

С этими словами, развернувшись, обратно к посёлку и пошла, спину ровно держа и не обернувшись ни разу, хотя тяжёлый взгляд в спину отчётливо ощущала.

И вот шла я в одиночестве, по мху пружиня и опасаясь, чтобы на ногах не удержусь и в дерево головой улечу, как внезапно лес позвал.

Лес, он везде лес, в какой бы мир ни шагнула. Вот и этот от нашего практически не отличался, окликнул ветром, зашумевшим в листве над головой, скрипом стволов, щёлканьем ветвей, пением птиц.

«Демону не верь», – шептала сама жизнь, в этом лесу поселившаяся. – «Предаст, обманет, нет ему веры»

Остановившись, голову подняла, прислушалась. Ветер юбку всколыхнул, косы обе за спину откинул, окружил предчувствием беды – горькой, болезненной, заставившей сердце быстро-быстро застучать.

– Он мне клятву дал, – шепнула лесу. – Я лишь помогу, чтобы и он мне в ответ помог. Одна не справлюсь.