Его полк продвигался бок о бок с полком Жандру Калинса, потеряв десятки людей из-за дьявольских «Кау-юнгов» еретиков, и у него пересохло во рту при мысли о том, что должно было случиться с людьми, пережившими это испытание.

— Приготовиться! — рявкнул он и услышал, как дюжина других голосов отдалилась от него, передавая предупреждение, в котором никто в армии Гласьер-Харт на самом деле, вероятно, не нуждался.

* * *

— Открыть огонь! — крикнул Хилмин, когда туман отступил золотыми волнами, и из редеющих завитков показались подступающие волны людей в пурпурно-красной форме армии Бога.

— Открыть огонь! — эхом отозвался Руфус Хапкинс, и пятьдесят «мандрейнов» как один изрыгнули огонь. Вспышки выстрелов были ослепляющими, несмотря на усиливающийся рассвет. Они увенчали линию окопов пламенем, как вспышка собственного Ракураи Лэнгхорна, и грозовой фронт блеска откатился в обе стороны, когда другие взводы 5-го полка полковника Аллейна Хобсина, выделенного из 3-й бригады 2-й дивизии для усиления 1-й бригады, также открыли огонь.

* * *

В отличие от армии Бога, имперская чарисийская армия отказалась от концепции залпового огня. Их заряжающиеся с казенной части «мандрейны» стреляли в три раза быстрее, чем заряжаемые с дула винтовки, и они были обучены стрелять по отдельности и выбирать свои собственные цели. У 5-го полка было три из четырех батальонов на передовой. Это было чуть более трех тысяч винтовок, каждая стреляла каждые пять секунд, и 1-я бригада развернула три полка на своих укреплениях.

Сплошной столб пламени из почти десяти тысяч винтовок пронесся над гребнем этих окопов, такой сильный, что любому наблюдателю было бы простительно принять его за одиночный залп. Но он был гораздо более разрушительным, чем любой залп, произведенный вслепую, который когда-либо мог быть, и люди, стоявшие за этими винтовками, точно знали, кто и каковы их цели. Призраки убитой команды Мартина Тейсина стояли у них за плечами, и в них не было милосердия.

* * *

Полковник Сэндхейм съежился, обнаружив, что был неправ. Его худшая оценка того, что ожидало его людей, даже отдаленно не приблизилась к реальности. Генерал Тейсин командовал менее чем четырьмя тысячами человек, половина из которых были пикинерами, и они были размещены в полудюжине отдельных редутов, а не сосредоточены так, как эти стрелки. Люди Тейсина проредили колонны, поднимавшиеся по склонам холмов при атаках их окопов, но у них не было достаточной численности, чтобы просто уничтожить эти колонны.

Зато полки 1-й бригады так и сделали.

Сэндхейм слышал крики, недоверчивые проклятия людей, которые пережили весь путь через «Кау-юнги» еретиков, когда этот вихрь пороха и свинца обрушился на них. Его ведущие роты распались на трупы и кровь, и рассеянные выжившие обнаружили, что даже самая глубокая вера не может пережить некоторые потрясения. Это был не столько страх, сколько явное изумление, — подумал Сэндхейм, — но результат был тот же. Самые стойкие подняли винтовки и открыли ответный огонь в лицо этой буре, стреляя в людей, которые убивали их — людей, которых они даже не могли разглядеть за прочными земляными брустверами, колышущейся волной огня и удушающим облаком дыма, извергаемого из окопов еретиков, — но они были исключением. Остальные — жалкая горстка других — просто повернулись и побежали.

— Стоять! — Сэндхейм услышал команду от оставшихся в живых офицеров и сержантов. — Стой, Шулер проклянет тебя! Стоять!

Его собственный голос выкрикивал ту же команду. Это не имело значения, и он не мог винить людей, сбежавших от этого холокоста. Он знал, сколько они уже заплатили кровью и мужеством, чтобы зайти так далеко, и они понимали, что их ждет, не более ясно, чем он сам. Теперь они знали, и это было просто слишком.

Его вторая и третья роты двинулись прямо в зубы своим убегающим товарищам с примкнутыми штыками и каменными лицами. Беглецы расступились вокруг них, и Сэндхейм услышал звуки горнов, когда дивизия «Сент-Бедар» наступала им на пятки. Майор Данел Хауэйл, старший офицер 1-го полка, появился из суматохи, лицо и мундир были забрызганы чужой кровью, глаза горели яростью и стыдом, когда он наблюдал, как исчезает половина полка.

— Собери их, если сможешь, Данел! — приказал Сэндхейм, указывая назад.

— Но, сэр!..

— Не спорь! Сделай это! — Сэндхейм схватил молодого человека за плечо и встряхнул его. — У меня есть еще кое-что, что нужно сделать!

— Но, сэр, вы не можете!.. — Хауэйл запротестовал еще более яростно.

— Вперед! — Сэндхейм наполовину отбросил майора в тыл, затем подозвал полкового знаменосца и ворвался в бледнолицую колонну 3-й роты капитана Гавина Тейлара. Он оскалил зубы, пытаясь скрыть собственное отчаяние, и протянул правую руку к знаменосцу. Он взял знамя у седого сержанта, держа древко обеими руками, размахивая им над головой, и огляделся.

— Кто со мной, ребята?! — крикнул он. На мгновение ему показалось, что его люди слишком потрясены, чтобы ответить, но только на мгновение. Затем до него донесся резкий, сердитый звук — не приветствие, а нечто такое, что мог бы издать разъяренный ящер-резак. Это хлестало его, как мощный ветер, пенясь в его крови, позолотив его отчаяние каким-то безумным восторгом.

— Тогда ладно! — Он снова взмахнул знаменем, чувствуя, как оно струится, шелк хлопает на ветру. — Святой Лэнгхорн, и никакой пощады!

— Никакой пощады! — его рота взревела, и они бросились в атаку.

* * *

— Хорошо, Хинрик. — Истшер взглянул на темноволосого, кареглазого уроженца Старого Чариса, стоявшего рядом с ним и прислушивающегося к грохоту винтовочной стрельбы. — Полагаю, мы можем предположить, что они достаточно близко. Открывай огонь в любое время, когда будешь готов.

— Да, ваша светлость! — Полковник Хинрик Селак коснулся груди, отдавая честь, его улыбка была отчетливо видна, когда восходящее солнце превратило катящиеся волны дыма перед ними в золото. Он ждал этого приказа буквально с того момента, как окопалась 1-я бригада, и повернулся к своему помощнику. — Ты слышал герцога, Валтейр!

— Да, сэр!

Лейтенант в свою очередь отдал честь, зажег свечу Шан-вей и поджег фитиль.

* * *

Голова Адрейса Постажяна дернулась вверх, когда что-то описало дугу в небе. Он ничего не мог расслышать из-за какофонии выстрелов, и на мгновение в его голове стало пусто. Затем он понял, что это, должно быть, еще одна из «ракет», которые еретики использовали для передачи сигналов, и его желудок сжался. Он понятия не имел, что это был за сигнал, но был уверен, что ему это не понравится.

Так и случилось.

* * *

Каждая из сорока восьми рот 1-й бригады имела свой собственный приданный взвод поддержки, каждый с шестью трехдюймовыми минометами. Бригаде в целом полагался отдельный артиллерийский батальон с тридцатью двумя двенадцатифунтовыми орудиями, а две батареи шестидюймовых угловых орудий были приданы ей еще до того, как она отправилась на материк. В Сиддар-Сити к ним добавились еще шестьдесят четыре двенадцатифунтовых орудия и шестнадцать четырехдюймовых дульнозарядных пушек. Десять батарей полевых орудий — чуть более двух третей от их общего числа 1-й бригады — и почти четыреста минометов были окопаны вдоль линии укрепленных позиций Истшера с тщательно спланированными полями огня. Инженеры армии Бога, делавшие наброски на картах этих позиций, заметили большинство из восьмидесяти полевых орудий; они даже не поняли, что такое минометы и для чего они нужны. Они также не смогли увидеть шестнадцать угловых орудий, вкопанных в лучшем случае в двух милях позади окопов и скрытых поясами нетронутого леса.