Плимут, два года назад

Второй раз за две недели Имоджен и Сэм оказались во владениях доктора Кэрол Фостер. Остановились у стола и посмотрели на тело шестнадцатилетней девушки. На этот раз следов иглы на руке не оказалось. Прекрасные длинные волосы – блестящие и подкрашенные; ухоженные ногти и тщательно обработанные воском ноги. Это явно не заброшенный ребенок: девочка из хорошей, заботливой и обеспеченной семьи.

– Родители уже едут.

– Прекрасно, – отозвалась Имоджен. Она не позволяла себе принимать подобные события близко к сердцу. С холодной головой и спокойными нервами куда легче рассматривать дело объективно. Да и вообще предпочитала бродяжек; в частности, Джейн Доу[3]. Безутешные родители не только повышали уровень ответственности, но и внушали нестерпимо острое чувство вины.

– Что нам о ней известно?

– Видно, что эта девушка – не наркоманка. Я бы даже осмелилась утверждать, что это ее первый опыт, – ответила доктор Фостер, многозначительно вскинув брови.

– Не повезло тебе, детка, – обратился Сэм к погибшей.

– Но главная новость заключается в том, что убило ее то же самое вещество, от которого скончалась Джейн Доу. Поэтому я и вызвала вас.

– Спасибо, – поблагодарила Имоджен.

– Боюсь предположить, что скоро появятся новые жертвы. Отвратительное зелье, – добавила Кэрол.

Дверь приоткрылась. Заглянул ассистент и многозначительно кивнул. Значит, приехали родители – мистер и миссис Бэггот. Доктор Фостер прикрыла лицо девушки простыней. Дверь распахнулась, и вошли муж с женой: состоятельные, хорошо одетые люди. На лицах застыло выражение страха, смешанного с надеждой. Имоджен знала: оба все еще верят, что на столе лежит не их, а чужая девочка. Точно такое же выражение появлялось на лицах всех, кто приходил на опознание: последние мгновения надежды перед тем, как подтвердятся худшие опасения. Имоджен представила, насколько тяжела эта часть работы Кэрол; приходится постоянно отбирать у людей веру в избавление от несчастья. Или, напротив, гуманнее положить конец неопределенности и тревоге, заменить эфемерную, обманчивую надежду глубоким, но истинным горем? Горе – значительно более цивилизованное переживание; с ним можно обратиться за психологической помощью.

Казалось, время остановилось. Все затаили дыхание в ожидании того страшного мига, когда Кэрол снимет простыню. И вот, наконец, это произошло. Долю секунды родители в замешательстве смотрели в мертвое лицо, не в силах признать черты своей дочери. Подобная реакция также была знакома Имоджен. Даже читались их мысли: «Бедняжка немного похожа на нашу девочку, но не совсем. У нашей малышки яркие, блестящие глаза и улыбка, от которой сразу становится светло и весело. Это не она». Затем приходило осознание: да, это она. Во всяком случае, то, что от нее осталось. Созерцание мертвого тела любимого человека напоминало созерцание пустой куколки после того, как из нее вылетела бабочка. Не хватало главного.

– Нет! Нет! Нет! – закричала мать, нарушив молчание, и все снова позволили себе дышать. Имоджен закрыла глаза. Ответ на главный вопрос прозвучал, и теперь предстояло начать четкую последовательность процедур. Муж успокоил жену, хотя лицо его по-прежнему оставалось серым, а голос отказывался произнести слова, которых все ждали.

– Это она, наша Нэнси, – наконец с усилием пробормотал отец. Жена упала к нему на грудь и истерически разрыдалась.

Доктор Фостер прикрыла лицо Нэнси – отныне не безымянной девочки-подростка. Имоджен подумала о первой жертве – той, которую до сих пор не опознали. Неужели ее никто не ищет?

Сэм положил ладонь на плечо мистера Бэггота и повел супругов в кабинет Кэрол. Имоджен пошла следом, готовясь рассказать безутешным родителям, как умерла их дочь. Набираясь твердости духа, чтобы задать вопросы, на которые те не захотят отвечать. Концентрируя внимание в ожидании лжи, которой они попытаются спасти репутацию дочери. Точно зная, что добраться до правды будет нелегко.

Миссис Бэггот продолжала рыдать. Имоджен подала коробку бумажных салфеток и села рядом.

– Сочувствую вашей утрате.

– Что случилось? Как она?..

– Произошла передозировка наркотиков.

– Это невозможно. Нэнси даже не пила. И уж тем более не прикасалась к наркотикам.

– Мы полагаем, что этот опыт мог оказаться первым.

– Разве так бывает? Неужели можно умереть уже в первый раз? – в отчаянии спросил мистер Бэггот.

– Да, к сожалению, подобный исход не исключен. Вполне возможно, кто-то солгал вашей дочери относительно типа вещества. Часто преступники обманывают жертв; говорят, что предлагают безвредное бодрящее зелье, и бесповоротно подсаживают на наркотики.

– Наверное, так и случилось, – тихо, почти про себя, согласился мистер Бэггот.

– Вам известно, где дочь была ночью?

– У подруги. Раз в неделю, после уроков верховой езды, остается у нее ночевать. Поэтому мы и не знали, что она ходила еще куда-то. Нэнси – хорошая девочка. Была…

– Мы вынуждены попросить вас записать данные этой подруги. – Сэм передал мистеру Бэгготу ручку и бумагу.

Миссис Бэггот схватила Имоджен за руку, придвинулась вплотную и посмотрела красными, распухшими от слез, безумными глазами. Несчастная мать находилась в состоянии шока.

– Пообещайте, что кто-то за это заплатит!

– Обещаю, – беспомощно ответила Имоджен. Что еще можно сказать человеку, чей мир только что рухнул? Только то, что он или она хочет услышать; то, за что можно ухватиться. Других вариантов не существует.

Имоджен и Сэм стояли возле дома Линдси Финли, подруги Нэнси. Милый, похожий на пляжный домик, словно пришедший из сказки коттедж расположился в рыбацкой деревушке неподалеку от Плимута. Над головами кружились и кричали чайки. Имоджен захотелось нырнуть в море; смыть ощущение грязи, охватившее при первом взгляде на тело Нэнси. Предстоял еще один сложный разговор, но ведь никто не заставлял идти работать в полицию. Когда она поступала учиться, даже в голову не пришло, что предстоит решать подобные проблемы. Мечтала бороться с преступниками, а не сообщать картинно-благополучным родителям, что их дочь-подросток, возможно, замешана в двух смертях.

Имоджен снова взглянула на адрес: да, все верно. Линдси Финли была той самой подругой, у которой Нэнси якобы оставалась ночевать раз в неделю. Сэм нажал кнопку звонка.

Дверь открыла хорошенькая белокурая девушка с наушниками на голове. Она безмятежно улыбалась. Однако, как только Сэм показал служебное удостоверение, улыбка исчезла. Девушка сняла наушники. Судя по всему, быстро поняла, что грозят серьезные неприятности, и лаконично произнесла: