Мотор закашлял, и авто двинулось по хорошо знакомому маршруту.

* * *

Виктория Тэйлор внимательно просматривала отчет за отчетом. Пусто! Никаких намеков на присутствие ублюдка Кристиана в Орегоне. А должны быть!

Острый ноготок выстукивал нервную мелодию. Эта полудохлая тварь водила ее за нос! Невозможно почти схватить за шкирку и вдруг потерять… Зверь должен оставлять следы! Растерзанные трупы, как хлебные крошки, вели ее по следу беглеца. Проклятый оборотень не контролировал обороты. Это может произойти в любую ночь, и все-таки не происходило… или мерзавец нашел способ приструнить волка? Нет, невозможно…  Животное и человеческое «я» надежно разделены. Память и сила воли у них теперь тоже разные.

— Пусто?

Пальцы чуть дрогнули, но Виктория вовремя осадила вскипевшую от одного слова ярость.

— Да, милый. К сожалению.

Никчемный кусок дерьма! Проклятье, ну почему ее парой оказался старший? У этого оборотня ни клыков, ни хребта — одно раздутое донельзя эго. Ах да, и сахарная мордочка, которой он так гордится. Жалкая тварь… Виктория нежно улыбнулась нахмурившемуся жениху. Чертова парность! Эмоции скрывать все труднее, а ведь шея еще свободна от метки!

— Он сдох. Не понимаю, почему ты так возишься? — недовольно проворчал Алан.

Оставив в покое мобильник, оборотень нервно прошелся по кабинету некогда принадлежавшему Кристиану. Вкус у младшего отменный — каждая мелочь, от неброской подставки для ручек до массивной мебели, смотрелась на своем месте. Кроме самого Алана.

— Мне нужен труп, а не слова. Твой брат — альфа, а ритуал был восстановлен из обломков информации. Я на девяносто девять процентов уверена в его эффективности, но всегда есть чертов один процент!

Не выдержав, Виктория смяла злополучные отчеты.

— И если ублюдок Крис окажется слишком силен... черт, нет. Мне нужно его тело, и точка.

— А мое тело не подойдет?

В чуть охрипшем мужском голосе зазвучала похоть. Волчица внутри радостно взвизгнула, требуя сейчас же выпрыгнуть из трусиков и стать в позу. Долбанные инстинкты. Но проще согласиться на десять минут траха, чем полчаса объяснять, почему нет.

— Даже не знаю, — мимолетом расстегнула пуговичку на блузке, — а есть что предложить?

Она. Сейчас. Сдохнет.

Мэл таращилась в потолок. Сил закрыть глаза не осталось. На дыхание едва хватало. Это даже не свинарник… это авгиевы конюшни, мать их раздери, а на собранной стеклотаре можно обогатиться.

Что там она думала про рабский труд, когда бегала по лесу? Вот, во всей красе исполнилось… Но жилье стало на самом деле выглядеть лучше. Вернее, гостиная. Конечно, она старалась не светиться в окнах и во дворе, что затрудняло уборку, и все-таки сумела исхитриться навести порядок. Спасибо детству, богатому на трудности. Хочешь не хочешь, будешь искать нестандартные решения. Мама считала, что ребенок восьми лет вполне способен работать и кухаркой, и уборщицей. Естественно по мере сил, но Мэл находила в этом слабое утешение. Похвала звучала редко, гораздо чаще ее награждали равнодушием или, если мамочка оказывалась не в настроении, ворчанием о кривых руках и бесполезности рождения конкретной особи.

Поначалу маленькая Мэл старалась как могла, но со временем желание стать нужной и любимой трансформировалось в потребность свалить подальше. И все равно покалывало иногда под сердцем, ныло давней и глубокой раной. Детские обиды иногда такие живучие… Сколько ни дави — вылезут, и обязательно в самый неподходящий момент.

— Надо заварить кофе, — пробормотала, только чтобы разогнать гнетущую тишину.

В комнате имелся телик, но он не работал. Жаль… Хоть бы новости послушала. Но вряд ли о пропаже Мэлоди Нельсон трубят по всем каналам.

Несколько отмытых чашек заменили пустые бутылки на столешнице. Так гораздо лучше! Зачем Блэйк пьет столько? Из-за лица? Давно бы на пластическую операцию накопил…

В ответ на ее мысли послышался шум подъезжавшего авто. Мышцы рефлекторно напряглись, но такой грохот могла создать только не догнившая колымага Блэйка. Скорее всего, он спер ее с автосвалки. Причем выхватил прямо из-под пресса.

Задумавшись, Мэл повернулась к окну, и приготовленная для кофе чашка с громким «дзынь» упала на пол.

— Вот черт!

Это же надо так локтем двинуть! Упав на колени, девушка быстро принялась собирать осколки. Три чистых кружки или две — Блэйку без разницы, а она все быстренько в мусор выкинет, только бы успеть собрать. Тараканы по поводу порчи имущества радостно потирали лапки — за разбитую посуду ругань и подзатыльник. Еще один привет из детства.

Под мойкой блеснул осколок, и Мэр потянулась туда. Дверь за спиной громко хлопнула.

* * *

Всякого Блэйк ждал, но чтобы встречала его задница? Неожиданно… Темная ткань штанов соблазнительно обтягивала две округлые дольки. Он когда эту красоту увидел, чуть бутылку не выронил. Да и черт бы с ней, ладони прямо чесались от желания потискать упругую плоть. Аппетитная попка… Был бы оборотнем, да с нормальной мордой — крошка Мэл уже давилась бы стонами. Опыт не пропьешь — завести женщину он умел, да и запах альфы всегда действовал безотказно. Выдернуть бы малышку из-под мойки и усадить на стол, а потом…

Блэйк медленно провел рукой по лицу, сбрасывая наваждение. Распустил слюни на тощую жопу. Такие мелкие не в его вкусе, да и шрамы никуда не денешь. А видеть в глазах любовницы отвращение… нет, на это он точно не согласен.

Выбравшись из-под мойки, девчонка быстро вскочила на ноги. Растрепанная, раскрасневшаяся — мысли так и поволокло в сторону постели. Блэйк даже нахмурился, разглядывая предмет своего беспокойства. Крошка Мэл еще больше занервничала, прямо побледнела.

— Простите, я тут… Ай! — вскрикнула от боли.

Его прямо в спину так и толкнуло. Сам не понял, как рядом очутился.

— Что такое?

— Нога…

Блэйк глянул вниз. На странно-посветлевшем линолеуме растекалась красное пятнышко. И еще одно… Кровь!

— Мать твою,—  прорычал сквозь зубы.

— Простите, — заскулила по второму кругу, — я сейчас уберу…

— Дура, — резюмировал Блэйк.

Бутылка отправилась на стол, а взвизгнувшая мелочь — под мышку. О, Луна, сколько в этой крохе веса? Одной рукой подкинуть можно... Вдоль позвоночника будто перышком провели, нежно и щекотно, и Блэйк торопливо  сбросил притихшую девицу на диван. Грубее, чем нужно, перехватил тонкую щиколотку.

— Я сама! — заверещали снизу, но, не обращая внимания на мышиный писк и возню, он тщательно осмотрел поврежденную ступню.

— Глубоко загнала, — подвел итог минутного осмотра. — Сиди, не дергайся. Заляпаешь мне пол, языком слизывать будешь.