– И какие же это дела?

– Приходите к этой палатке нынче в полночь – и вы узнаете. Увидите своими глазами.

Гёц хотел что-то возразить – но черная женщина исчезла, словно сквозь землю провалилась.

Рыцарь хотел перекреститься, как положено, правой рукой – но железная рука снова отказалась ему повиноваться. Он сплюнул и пошел к своей палатке, постановив для себя забыть о встрече с той странной женщиной.

Вечером Гёц почувствовал какое-то беспокойство. Он то и дело вспоминал женщину в черном и ее слова. Неужели она и впрямь может вернуть ему настоящую руку?

Но можно ли доброму христианину, каким считал себя рыцарь фон Берлихинген, связываться с нечистой силой?

Он выпил вина, но оно не принесло ему облегчения.

Арина очнулась от воспоминаний. Что-то сегодня она совсем расклеилась. Этак можно всю ночь вспоминать, было бы что. Так не пойдет, обязательно нужно заснуть, иначе она проворочается всю ночь и утром встанет с опухшими глазами.

Она не пьет никаких таблеток – ни снотворного, ни успокоительного. Так она решила давно, пятнадцать лет назад, и строго следует этому правилу. Иначе давно уже превратилась бы в жалкое, зависимое от лекарств существо. Так что нужно справляться своими силами.

Она попыталась отвлечься, начала по испытанному способу считать овец. Сначала это были просто слова, но скоро овцы материализовались. Они брели по зеленому лугу, жалобно блея, у некоторых на шее глухо дребезжали колокольчики.

Арина уже погружалась в сон, как вдруг сквозь умиротворяющее дребезжание овечьих колокольчиков пробился какой-то другой, посторонний звук.

Звук этот был тихим, едва слышным, но в отличие от овечьих колокольчиков из приближающегося сна он был совершенно реальным. Реальным и пугающим.

Арина испуганно открыла глаза.

Она лежала в своей собственной красивой спальне, в широкой удобной кровати. В комнате царила теплая, уютная, убаюкивающая темнота. Темнота и тишина. Плотные шторы были задернуты, и по ним время от времени проползали пятна света – блики фар проезжающих мимо машин.

Все было как обычно – так что же ее встревожило, что напугало, что выдернуло ее из уютной, обволакивающей тишины медленно надвигающегося сна?

Наверное, это ей показалось, послышалось.

Арина закрыла глаза и снова начала погружаться в уютную дремоту…

И тут она снова услышала тот же самый звук.

По полу справа от кровати что-то отчетливо простучало – словно там пробежало какое-то небольшое животное, процокав по паркету лапами или коготками.

Кошка…

Впрочем, кошки, насколько она знала, бегают бесшумно. Вот собака может стучать когтями…

Арина вздрогнула и сбросила остатки сна.

У нее не было ни кошки, ни собаки.

Муж был категорически против любых домашних животных, они чем-то его раздражали. Должно быть, своей нелогичностью, неподконтрольностью, отсутствием дисциплины. А она не слишком настаивала. Не то чтобы она не любила домашних животных, просто отчим в свое время также поставил вопрос ребром: чтобы в доме он никого не видел – ни собак, ни кошек.

Наверное, не хотел, чтобы у Арины была хоть одна родная душа, чтобы хоть кто-то ее любил и утешал, и ласкался, и приходил вечером в кровать, и встречал, когда она возвращается из школы…

Арина приподнялась на кровати, посмотрела в ту сторону, откуда донесся звук. На первый взгляд там ничего не было. Да и что там на самом деле могло пробежать?

Ерунда какая! Нет в комнате никого, кроме нее!

И тут снова раздался такой же негромкий топоток – на этот раз из другого конца спальни.

Сердце колотилось, как маленький барабан. Во рту пересохло, в то же время по спине проползла капля холодного пота.

Как известно, человек всегда больше всего боится того, чего не может объяснить. Или уж сегодня она в таком состоянии, что любой пустяк способен вогнать ее в страх. Нервы, нервы…

Арина боязливо, нерешительно повернулась в сторону звука, не зная, чего больше боится – увидеть что-то страшное или снова ничего не увидеть.

На полу ничего не было.

По шторе пробежал бледный сполох света – за окном проехала чья-то машина.

И вдруг штора чуть заметно шелохнулась, словно от легкого сквозняка.

Но сквозняка быть не могло – Арина помнила, что перед сном закрыла это окно.

По шторе снова проползло какое-то пятно…

Арина похолодела.

Это было не пятно света от автомобильных фар – наоборот, это была густая тень.

До Арины дошло: по шторе с обратной стороны проползло какое-то существо. Большое, размером с огромного краба, и, как краб, многоногое и юркое…

Она хотела закричать от непомерного, невыносимого ужаса – но от того же ужаса горло ее перехватил спазм, и Арина не смогла издать ни звука. Она сидела в кровати, обхватив себя руками, и тряслась от страха, как овца перед ножом мясника.

Многоногая тень скользнула вниз. Теперь Арина ничего не видела. По полу снова простучали невидимые коготки, их звук пересек комнату и пропал в коридоре.

Арине было по-прежнему страшно – но тот же страх гнал ее прочь из спальни, в коридор. Она должна была понять, что это было, должна была увидеть своими глазами…

Арина соскользнула с кровати, нашарила тапочки, выскользнула в коридор.

Впереди, в дальнем конце коридора, послышался знакомый уже топоток. Арина крадучись, задыхаясь, с болезненно бьющимся сердцем пошла на этот звук.

Чуть слышно скрипнула дверь мужнина кабинета.

Теперь топоток был слышен оттуда, из-за этой двери.

Арина мягкими, неслышными шагами двинулась вперед, прошла по коридору, проскользнула в кабинет.

Здесь было темно – темно и тихо.

Никаких подозрительных звуков.

Арина потянулась к выключателю, включила верхний свет.

Вспыхнул светильник, круглый плафон из кусочков цветного стекла, который она купила в прошлом году в Венеции, осветил комнату ровным уютным светом.

Все было здесь как обычно – тяжелая солидная мебель, шторы плотно задернуты, все на своих местах, нигде ни пылинки, прислуга работает отлично.

Разве что на столе стояла большая деревянная шкатулка, которой раньше здесь не было. Наверное, муж принес ее накануне. Может быть, это ящик дорогих сигар или хьюмидор, контейнер для сигар, в котором поддерживается постоянная влажность…

Муж не курил сигары, но держал модную вещь для гостей, хотя, что это она, никаких званых приемов у них в квартире никогда не бывает, если что – в ресторан гостей зовут.