– Хочу... Сейчас... Хочу, чтобы ты заставил забыть... Тебя хочу..., – бессвязно шептала Ники, вонзая короткие ноготки в его обнаженные плечи.

Ян понял, что ждать уже не может. Да и, судя по влажным трусикам, Ники тоже.

Рывком стянул тонкое кружево, сдернул свое белье и замер. Ники лежала перед ним, в его постели, полностью обнаженная, доверившись ему.

Но в то же время, девочка отчаянно тряслась от страха. Глаза – крепко закрыты. А на лбу проступили капельки пота.

Ян медлил. Но руками заскользил по тонкой талии, ребрам, выше – к линии плеч и вдоль хрупких рук до самых пальчиков. Перехватил правую ладошку, поцеловал в центр. И не сводил глаз с напряженного лица.

– Открой глаза, малышка, – хрипло попросил Ян.

Ники застыла. Дыхание было неровным, все тело скручивало напряжением и желанием, а вот сознание вдруг загнанной птицей забилось в панике. Ники понимала, что рядом с ней – Ян Самойлов, человек, которого она... любит... ее первый, и, если учитывать «проклятие» Адамиди, то единственный мужчина. Но что-то тормозило Ники.

Николета послушно распахнула глаза. Перед ней – невероятно красивый, мужественный, сильный мужчина. От него не веяло опасностью или насилием. Желанием, страстью, нежностью, но только не насилием.

Ян устроил хрупкие ладони на своей груди, а сам склонился к согнутым коленям Ники. По тонкой, чувствительной коже заскользили твердые губы.

Ники замерла, широко распахнув глаза, смущенно и растерянно, наблюдала за тем, как Ян огнем поцелуев прожигает ее кожу, подбираясь от колена к внутренней стороне бедра.

Ян видел, как Ники краснеет и смущается, но не закрывается от него. А страх тихонько тает, исчезает из темного взора. Выходит, он на правильном пути.

А дышать становилось все тяжелее. В ушах звенело от напряжения и необходимости сдерживаться. Член налился тяжестью, пульсировал болью. И Самойлов понимал, еще пару секунд, и он не сдержится, кончит прямо так.

А пока что нельзя. Только после Ники. Только вместе с ней.

Ловкие пальцы прокрались выше, к девичьей груди, а язык едва ощутимо коснулся чувствительного местечка. Ники вскинула бедра навстречу мимолетному касанию, а Ян повторил ласку, но уже более настойчиво, раздвигая нежные складочки и целуя их.

Тугие горошины острыми вершинками кололи его ладони, Яну пришлось свободной рукой подхватить девчонку под аппетитную попку, чтобы хоть как-то удержать малышку на месте.

Он кайфовал, языком чувствуя ее вкус, смакуя его, наслаждаясь протяжными стонами, слетавшими с губ. И целовал, то ныряя языком глубже, то посасывая тугой бугорок клитора.

Ян почувствовал момент, когда Ники готова была взорваться в его руках. А потому прервал ласку. Он и сам завис на грани между удовольствием и сладкой болью. А потому не стал медлить.

Навис сверху, удерживая Ники за бедра, а ртом впиваясь в приоткрытые припухшие губы. И одним мучительно нежным, но настойчивым толчком погрузился в обжигающую влагу.

Ники закричала, а руками стиснула его голову, шею. Ян шумно выдохнул, отстранился на миги вновь проник внутрь податливого, точно мягкое масло, тело Ники.

И еще один протяжный, полный удовольствия и нежности стон прошил Яна насквозь. Девочка дернулась навстречу ему, шире разводя бедра, глубже вбирая его каменную плоть в себя так, что и миллиметра пространства между ними не осталось.

Новый толчок отозвался легкой дрожью – предвестником грядущего взрыва. И Ян не стал сдерживаться, подался вперед, еще раз... и еще...

А Ники разлеталась на кусочки, сгорала, чтобы возродиться и стать более сильной. Возможно, она плакала от того, каким нежным Ян был с ней, от того, как двигался, задевая каждую ниточку ее души. От того, как сиплым, обволакивающим голосом шептал «Моя».

И Ники поверила. Конечно, его. А чья же еще? Кто еще в этом мире способен подарить ей такое наслаждение?!

Ники очнулась не сразу. В этот раз ее тело, разомлевшее от ласк и прикосновений, отказывалось двигаться. Ян сам переложил ее на бок, обнял со спины, окутал собой со всех сторон, укрыл одеялом и затих.

А сквозь приятную негу Ники толком и не разобрала, что именно прошептал ей Ян, уткнувшись в самую макушку. Девушка поставила перед собой задачу, непременно утром уточнить, что именно он сказал. Но сон оказался сильнее. И Адамиди крепко уснула, без кошмаров и сновидений.

Ян и сам не верил, что сказал это. А ведь контролировал каждый звук, слетавший с губ. Но все равно прокололся.

Зато на душе стало совсем легко. Любит он ее, эту дерзкую, непокорную, сладкую, вредную, но такую умную и красивую малышку. Даже не любит, а обожает. На каким-то совершенно ином уровне, сродни безумию. Но это безумие было в радость.

10

Кажется, сотню лет Ники не спала так хорошо, спокойно, крепко. Еще не успела глаза открыть, а уже поняла, что выспалась.

А еще Николета улыбалась. Сама не понимала, по какой причине это делает. Просто было легко на душе. И торопиться никуда не хотелось. Появилась мысль, что мама, наверное, уже приготовила завтрак. И непременно станет ворчать о том, что Ники ей не помогла.

Но ничего, папа подберет нужные слова для любимой супруги, чтобы поднять ее настроение.

Ники, вздохнув, села в постели и широко распахнула глаза.

Так! Стоп! Она ведь не дома! А у Яна Самойлова.

А под тягучим, горящим взглядом Ники торопливо прикрылась руками и подтянула одеяло выше, спрятав грудь.

– Доброе утро, – раздался хрипловатый после сна мужской, низкий, обволакивающий голос.

– Черт! Мама меня грохнет, – прошептала Ники. – А папа грохнет тебя.

В ответ Самойлов негромко рассмеялся и потянул за край одеяла, отбирая плотную преграду из дрогнувших пальцев Ники.

– Не переживай, маленькая, – пробормотал Ян, – Твои в курсе, где ты и с кем. Не исключено, что знают даже, в какой комнате ты спала.

– Откуда? Охрана осталась за пределами дома, – фыркнула Николета и попыталась отползти подальше от этого соблазнителя, который, кстати, совершенно не стеснялся своей наготы.

А Ники не привыкла просыпаться в постели с мужчиной, пусть даже и таким сногсшибательным! Более того, Адамиди до смерти хотелось привести себя в порядок, принять душ, почистить зубы, одеться во что-то более удобное, нежели одеяло.

– Я отчитался. А еще я установил тебе «маяк» на мобилку, теперь буду знать где ты с точностью до нескольких метров, – все еще улыбался Ян.

У мужчины получилось отобрать одеяло Ники, отшвырнуть его в сторону, а взгляд уже блуждал по изгибам и впадинкам