— Спасибо. Вы правы. Мы еще в самом начале пути. Наверняка Император Драфталка может нам помочь.

— А вот это вряд ли. Этот старый дед если что-то и сделает, то не за просто так. — вздохнул вампир, вновь разваливаясь на своем месте и закидывая руки за голову.

— Говоришь так, словно хорошо его знаешь. — нахмурилась Мия.

— Он прав. — сказала жрица. Эльфийка и обливи удивились. — Фердинанд фон Райс прожил 400 лет в этом мире. Думаете, его можно разжалобить, чтобы он раскрыл свои карты просто так? Его даже Дэмиан вряд ли уговорит.

— Неужели он настолько изменился? — спросил на чистом обливийском Хиро, а потом ошарашенно прикоснулся к своему рту, не веря тому, что он сказал.

— Э? Это только что Дэмиан говорил? — спросил Джек, тут же выпрямившись. — Каким образом, если он не завладел телом?

— Кажется, их личности начали понемногу сливаться…? Хотя нет, не в этом дело. Дэмиан стал сильнее и теперь может в любой момент заговорить…? — предположила Рин с сомнением.

— Не знаю…я просто сказал то, что он подумал, рефлекторно… — немного растерянно сказал эльф.

— Я уже чувствую, что в будущем вы начнете говорить друг с другом вслух, и все очевидцы будут считать, что у тебя не все в порядке с головой, ха-ха-ха… — посмеялся вампир.

— Не думаю. Вероятно, в будущем личности будут переключать контроль над телом мгновенно. Конечно, при условии, что они не сольются раньше. — покачала головой жрица. Затем она задумалась, сложив руки на груди. — Каким же образом он становится сильнее, но вы не сливаетесь…? Я читала в источниках, что для личностей нормально сливаться друг с другом рано или поздно. Но за неделю, что ты пробудился, вы не только не начали сливаться, но ты так и не получил его полные воспоминания*, а Дэмиан лишь стал сильнее в твоем теле. Это…не совсем нормально.

— Этого понятия «нормально» не существует, так как явление реинкарнации все еще не подтверждено официально, так что те источники — полная чушь. — нахмурился Джек. — И все же Фердинанд может знать ответ. Из всех ученых, которые когда-либо изучали реинкарнацию, лишь он все еще жив. Как оборотню, который хочет знать все на свете, ему будет выгодно отвечать на наши вопросы в обмен на изучение Хиро.

— Хочешь сказать, что, если я стану его подопытным бриски*, он ответит на все наши вопросы? — ошарашенно спросил эльф.

— Вполне возможно. Это в духе Императора. — со вздохом кивнула жрица.

— А говоришь, что не ненавидишь его. — прыснул от смеха вампир. Она хмуро посмотрела на него.

— Я не считаю его позицию лишенной смысла. Когда-то он сверг своего отца, чтобы остановить войну, а затем на его плечи пала забота о том, чтобы объединить разобщенные народы оборотней в одну сильную страну. А для этого нужно иметь такие качества, как изворотливость и расчетливость. Правитель, который хочет быть великим, должен рассчитывать свои действия на 10 шагов вперед и видеть все последствия своих выборов. Простая доброта может привести к непоправимым последствиям, поэтому необходимо лишь делать то, что выгодно самому тебе. По крайней мере для того, чтобы не расстаться с жизнью раньше времени.

— О, так вы похожи в чем-то. — лукаво улыбнулся он ей. — Чем же он тогда тебе не нравится, раз ты постоянно хмуришься при упоминании его имени?

— …я не такая, как он. Он изворотливый и расчетливый, а я расчетлива, но никогда не изворачиваюсь. Предпочитаю держать в узде тех, кто не хочет подчиняться. — ответила она. — А Его Величество…некоторые его решения иногда бывают безумными. А еще если он что-то решил для себя, то он будет добиваться этого, даже если услышит, что это невозможно. Он еще упрямее, чем я.

— Не любишь тех, кто упрямее тебя? Теперь понятно, почему ты так ко мне относишься. — вновь сказал Джек.

— Нет, ты ей проигрываешь. Пока что она добивалась всего, что хотела, а ты ей уступал. Так что упрямства тебе не хватает. — закатила глаза Мия. Вампир тут же обиженно посмотрел на нее.

— Я?! Уступал?! Когда это такое было?! Я, между прочим, просто закрываю глаза на все ее поступки! Я еще ни разу не уступил ей!

Вампирская гордость в очередной раз была задета, и Хиро не мог не улыбнуться.

Это была правда, и они стоили друг друга — бывали моменты, когда уступал он, бывали, когда она.

Наверное, в этом и была причина их постоянных ссор и споров.

Мия же сказала так лишь чтобы позлить друга, но в душе она понимала, что это не правда.

Вампир тоже довольно часто добивался того, чего хотел. Например, того, чтобы Рин не бросалась в бой при первой необходимости. За две недели совместного путешествия он все же добился, чтобы она была поддержкой их отряда, создавая щиты, но ближний бой доверяла Хиро и Джеку. Так он был уверен, что она в безопасности и не будет ранена в очередной раз.

Конечно, день назад ситуация была другой, и ему пришлось уступить ей аж дважды, но он все равно уперто следовал за ней по пятам, обеспечивая страховку. А в итоге и вовсе выпил ее крови, чтобы самому защитить своих друзей в опасный момент.

Жрица внимательно посмотрела на Мию, словно пыталась взглядом намекнуть, что та преувеличивает, потому что тоже понимала, что ее слова не до конца правдивы, но девушка лишь хихикнула.

Все резко замолчали, словно не знали, о чем говорить дальше. Им предстояло провести несколько часов в тесном аппарате, и такая перспектива сильно расстраивала чрезмерно социальных эльфийку и вампира. Потому они предались своему самому любимому делу — осыпанию Рин или Хиро кучей вопросов, которые только возникали в их головах. Миранне только и оставалось дивиться, как эти двое терпели их и у них не болела голова.

В какой-то момент Мия внезапно вспомнила недавний рассказ жрицы и решила спросить.

— Рин, ты говорила, что год назад в землях вулстратов были волнения. Что же это такое было? И не опасно ли здесь сейчас?

Девушка внимательно посмотрела на нее спокойным ясным взглядом. Кажется, этот вопрос был довольно своевременным и вполне актуальным, из-за чего она была даже довольна, что Мия решила этим поинтересоваться.

— Ранее главой клана вулстратов и хозяином этих земель был Ахлф фон Гирш*. Но он был уже стар, и за последние пять лет, что он был прикован к постели, земли вулстратов разделились на два лагеря. Первые поддерживали становление старшего сына — Рудольфа — главой рода, а вторые — младшего сына Вольфганга. Они