Следом в том же материале было опубликовано короткое письмо помощника генпрокурора Швейцарии Дотта Хансйорга Штадлера, в котором тот сообщал, что со стороны швейцарской прокуратуры никакого уголовного дела в отношении «Мабетекса» не возбуждалось. Правильно. Оно возбуждалось не нашими швейцарскими коллегами, а нами, российской прокуратурой…

Раз это сделала российская прокуратура, раз это сделал сам Генеральный прокурор – значит, надо призвать его к порядку.

А к порядку в России призывают одним способом – убирают. Так решили убрать и меня. И прежде всего люди, имеющие прямое отношение к разным темным делам, в том числе и с фирмой «Мабетекс». Абсолютно убежден в том, что за рассылкой документов, якобы порочащих меня, в московские газеты стояли люди из управления делами президента.

С одной стороны, они открыли шлюз и пустили поток грязи на меня, а с другой – распространили документы, которые якобы подтверждали их невиновность. Видно было, очень хорошо видно, чьи лапки торчат в данном деле. Увы! Как в игре в «очко», получилось 22. Если уж решили смешать с грязью Скуратова, то не надо было так настойчиво обелять себя. Переиграли, господа картежники, перегнули лямку!

Понятно было одно: атака началась глубоко эшелонированная, как принято говорить у военных, – это была именно такая атака, раз в Интернет закидывали материалы даже из Америки, сделали рассылку по электронной почте, подготовили ряд фальшивых платежек, оформили все это соответствующей, в юмашевском духе, «публицистикой» – чтобы газетчикам было легче справиться с материалом, разжевали его.

Мое же ходатайство о проверке всех этих фактов в рамках возбужденного по моей просьбе уголовного дела удовлетворено не было. Но потом, когда дело возбудили против меня, квартирный вопрос незамедлительно был вытащен на поверхность.

Увы, что ни делали, как ни придирались – придраться было не к чему. Потом кремлевская команда стала доставать из своего арсенала кое-что еще. На поверхность всплывало все, вплоть до костюмов, которые я-де пошил бесплатно, но ничто не подтвердилось. Придраться, повторяю, было не к чему.

Было бы, конечно, несправедливо утверждать что вся печать, все газеты без исключения, заняли именно такую позицию. Были и другие публикации – в мою защиту, – и их было не меньше, чем публикаций, в которых меня старались опорочить. Это хоть как-то вселяло в душу надежду: не все было так плохо, как кажется с первого взгляда.

Вновь всплыл Собчак со статьей из Парижа. Статья вроде бы новая, а идеи старые: Собчак пекся все о том же, о чем пекся раньше, – о немедленном реформировании прокуратуры по западному типу: ликвидации надзорных полномочий, функции расследования уголовных дел и др.

…В общем, жизнь продолжалась, а вместе с нею продолжалась и борьба.

Карле дель Понте долго не давали визу… За два дня до прилета беспрецедентный случай! – у нее еще не было визы – у нее, одного из крупнейших государственных чиновников Швейцарии! Такого еще в истории отношений наших двух стран не бывало – я, во всяком случае, не слышал…

Я позвонил Примакову.

– Евгений Максимович, будет большой ошибкой, если вы откажете госпоже дель Понте во въезде в Россию. Визит срывается.

А Москва, естественно, очень не хотела, чтобы Карла дель Понте приезжала к нам. И понятно, почему не хотела: на Кремлевском холме ясно представляли, какие сенсационные документы она может привезти…

– Впервые об этом слышу, – совершенно искренне сказал Примаков, – сейчас я свяжусь с Ивановым, узнаю, в чем дело.

Вскоре мне позвонил Иванов – министр иностранных дел, начал путано и длинно объяснять, что никто не препятствует, что происходит какая-то странная накладка и заверил:

– Все будет нормально: это недоразумение, мы его быстро сведем на нет…

Встал вопрос об охране. Карла дель Понте в своей стране – единственное лицо, охраняемое государством, тем более что в Швейцарии за ней идет прочная слава стойкого борца с мафией, с бандитизмом, с коррупцией, – и там на нее уже было несколько покушений. Поэтому госпожу дель Понте берегут и почитают. То же самое должно быть и у нас. И бронированный автомобиль, и ребята в строгих темных костюмах… Связались с ФСО – Федеральной службой охраны и, увы, получили отказ…

Стало понятно: администрация президента чинит препятствия и здесь… Прошлый раз, когда госпожа дель Понте приезжала к нам, ей нашли и бронированный «мерседес», и крепкоплечих ребят – все было как положено… А сейчас? Госпожа дель Понте – умная же женщина, она все поймет…

Оставалось одно – обойтись тем, что имелось в прокуратуре, в частности моей машиной и моей охраной.

Служебный автомобиль у меня был бронированный. После того как мне поступило несколько угроз из Германии, от наших мафиози, окопавшихся там, служба охраны выделила мне такой автомобиль, – на нем действительно, как на танке, было нестрашно ездить, имелась машина сопровождения, поэтому решили в ФСО больше не обращаться…

Встал вопрос: где будет жить прокурор Швейцарии? Пришла идея: лучше всего поселить в нашем комплексе на реке Истре – здесь имелись и апартаменты подходящие, и хорошая охрана. У нас в ту пору была довольно сильная служба безопасности, которой руководил Олег Александрович Хондошко. Да и Метелкин Владимир Дмитриевич – истринский хозяин, человек очень гостеприимный, никогда не ударит в грязь лицом. В этом я был уверен твердо…

* * *

Карла дель Понте прилетела в Шереметьево на специальном самолете, я ее встретил в аэропорту… Не могу не отдать дань мужеству этой женщины. МИД Швейцарии не рекомендовал ей ездить в Россию – там хорошо знали, что творится в Москве, как глубоко бациллы коррупции проникли в организм страны, что может здесь случиться и вообще насколько опасна эта поездка, предложил ей воздержаться, но госпожа дель Понте поступила так, как ей подсказывала совесть: она поехала в Россию.

Запугать такого человека, как Карла дель Понте, невозможно. Можно унизить, можно убить, можно подвергнуть пыткам, но запугать невозможно: она принадлежит к той самой когорте благородных служителей Фемиды, на которых держится право. Даже больше, если хотите, – держится мир.

И будет держаться. Не станет этих людей, не станет и мира нашего, планеты людей – планета рухнет, в этом я убежден совершенно твердо. Под стать Карле дель Понте были и ее спутники: Жак Дюкри – прокурор кантона Тичино, Дотт Штадлер – помощник генерального прокурора Швейцарии и другие. В кантоне Тичино – это италоязычный кантон, – находится город Лугано, а в Лугано, в свою очередь, расположена штаб-квартира «Мабетекса». Наши российские чиновники, кстати, прочно облюбовали итальянскую Швейцарию, так что связи у Москвы с этим кантоном тесные. До назначения на должность генпрокурора Швейцарии госпожа дель Понте была прокурором в этом кантоне.

С нашей стороны в делегацию на переговорах, кроме меня, входили Михаил Борисович Катышев – главный следователь России, Георгий Тимофеевич Чуглазов, расследовавший дело по «Мабетексу», Исса Магомедович Костоев начальник международно-правового управления и Игорь Воронов – начальник протокольного отдела.