– Надо же было придумать такое дурацкое занятие.

И Вероника в который раз за вечер почувствовала, как ломит в висках от невыплаканных слез.

Они отворили класс, расселись по своим местам и попробовали повторить алгебру. Но дело как-то не шло. Не клеился и разговор. С каждой минутой они все тревожнее поглядывали на дверь. Когда нетерпение уже дошло до точки кипения, Татьяна Яковлевна заглянула в класс и спросила с порога:

– Девочки, а вы уверены, что Борская не ушла домой?

Сашка вскочила и бросилась вон из класса. Вероника, поддавшись импульсу беспокойства, помчалась за ней. Вместе они спустились в вестибюль, осмотрели кучу одежды на скамейке. И сразу обнаружили Стасино клетчатое пальтишко, вязанную из черного мохера шапочку и сапоги с торчащим из них мешком для сменки.

Не сказав друг дружке ни слова, они вернулись обратно и доложили учительнице, что Стася никуда уйти не могла.

– Пойдемте со мной! – распорядилась Татьяна Яковлевна. – Нужно пройтись по всем этажам и подергать двери в классы. Возможно, какой-то кабинет забыли запереть. Стася могла забраться туда и задремать.

Еще полчаса они ходили по этажам и дергали все двери. Ходили всем скопом, иногда встречали мечущихся по школе техничку и классную. Обессилев, присели на корточки у библиотеки. К ним почти сразу подошла учительница и сказала подчеркнуто спокойным голосом:

– Все, девочки, расходитесь по домам. И не вздумайте друг дружку провожать. Через десять минут я позвоню вашим родителям и спрошу, вернулись ли вы.

– Стася нашлась? – спросила Юлька.

– Нет, – с тем же наигранным спокойствием ответила учительница. – Сейчас сюда приедет милиция. Идите.

И они спустились, торопливо натянули пальтишки и почти побежали к проспекту – знали, что учительница слов на ветер не бросает. Когда пересекали школьный двор, им навстречу попались какие-то люди, мужчина и женщина. Поддерживая друг друга, они торопливо шагали к зданию школы, но замерли на мгновение, напряженно вглядываясь в лица девочек. А когда прошли, Вероника прошептала севшим от страха голосом:

– Это Стасины родители. Я знаю, мы с ними по соседству живем. Значит, им уже позвонили. Ну, куда же она могла подеваться? Ей никто не ответил.

Последующие дни Вероника запомнила как-то смутно. Помнила, как ее прямо с урока вызвали в учительскую, где сидели два милиционера. В присутствии классной ее расспрашивали о том вечере, и Вероника честно пыталась вспомнить все до малейшей детали. Потом разговаривали со всеми четырьмя девочками одновременно.

Еще запомнилось, что они почему-то очень мало общались между собой после того происшествия. Алия, та, понятно, сразу отошла в сторону, и едва ли до переезда в другой город Ника перемолвилась с ней хотя бы словом. Но и с Сашкой, и с Юлей они почти никогда не говорили о Стасе. Говорить о ней было тревожно и почему-то стыдно. Словно они были в чем-то виноваты и теперь очень боялись признаться друг другу, что они – сообщницы.

Город полнился слухами. Возникла версия о маньяке со связкой ключей от всех городских школ. Якобы по вечерам он проникает туда и остается до утра, заодно охотится на задержавшихся учеников. После Нового года в одной из школ в самом дальнем углу раздевалки обнаружили странное лежбище: несколько брошенных друг на друга одеял и обувной мешок, набитый забытыми свитерами и шапками, на месте подушки. Город охватила паника даже большая, чем после исчезновения Стаси. Все школы поспешили изыскать дополнительную ставку и нанять настоящего ночного сторожа-мужчину вместо техничек, многие из которых наотрез отказывались оставаться в школах после заката. На входные двери срочно навешивались внутренние засовы.

Когда стало ясно, что Стасю не найдут, Вероника физически почувствовала, как изменилось к ней отношение в классе. На нее смотрели так, будто она была замешана в чем-то ужасном, отвратительном. Чувствовали ли то же самое другие девочки – она не знала, а спрашивать боялась. А потом наступил тот день, когда какой-то младшеклассник, глянув тревожно ей вслед на школьном дворе, крикнул срывающимся фальцетом:

– Палочка за Стасю!

А другие мальчишки подхватили, начали скандировать:

– Найди Стасю! Найди Стасю!

А хуже всего было другое. Стасины родители жили в соседнем подъезде. Раньше Вероника встречала их от силы раз в месяц, мычала торопливое «Здрас-сти» и пробегала мимо. А теперь видела почти каждый день. Наверное, потому, что после исчезновения дочери они почти не сидели дома, вечно торопились куда-нибудь, шли в очередную инстанцию справляться, как идут поиски Стаси. Всегда вдвоем, всегда прильнув друг к дружке, словно горе превратило их в сиамских близнецов.

Они никогда ни о чем не спрашивали Веронику, просто молча смотрели на нее, словно ожидая, что она первая заговорит с ними.

А потом родители увезли Веронику в Новый Уренгой. Догадались, что ей больше нельзя оставаться в этом городе. И Ника точно знала: если бы не тот переезд, родители не оставили бы ее одну на этом свете так рано. Одна беда повлекла за собой другую. Одна вина повлекла за собой новую вину, в сто раз сильнее прежней.

– Ты думаешь о Стасе? – Сашка тронула ее за плечо. – Это хорошо, что тебя тогда увезли в другой город. Помню, так ужасно бывало, когда в школу приходили Стасины родители. Я всегда в таких случаях сразу сбегала с уроков.

– Зачем они приходили?

– Я не знаю...

– А я знаю, – влезла в разговор Юлия. – У меня в детстве был котенок. Однажды я вынесла его на пустырь, заигралась с ребятами, потом спохватилась – а его нет. Исчез. Я каждый день приходила на тот пустырь и звала его. А потом всякий раз, когда оказывалась в том месте, заглядывала под каждый куст и снова звала. Даже через много лет, когда его и в живых уже быть не могло. То же и Борские. Ведь Стасю последний раз видели в школе, она просто физически не могла уйти из запертого здания. Наверное, им казалось, что их дочь, живая или мертвая, все еще находится где-то в школе. Они приходили, потому что надеялись отыскать ее.

Вероника передернулась от пробежавшего по жилам противного холодка.

– Да, Юлька права, – тихо продолжила Сашка. – Сперва их хорошо принимали, приглашали в учительскую, поили чаем. А потом стали шарахаться, как от прокаженных. Специально наняли нового сторожа, который просто не пускал их на порог. Знаешь, когда моя дочка пошла в школу, я ужасно не хотела вести ее в это богом проклятое место. Но школа считалась самой лучшей в городе, родня мужа настояла... Так вот, через несколько месяцев Катюша пришла с продленки и вдруг сказала мне:

«Знаешь, мамочка, а в нашей школе нельзя играть в прятки».

«Почему?» – спрашиваю.

«А потому что однажды большие девочки играли в прятки, и одна из них спряталась так, что ее никогда больше не нашли. Будешь играть в прятки, спрячешься где-нибудь, – а найдет тебя призрак той большой девочки».