— «Она моя племянница, — сказал я. — И я не позволю, чтобы она выполняла работу какой-то служанки. На коленях распаковывала книжные пачки, вкладывала наклейки! Да ведь и дурак может это делать». И что же, как вы думаете, ответил мне этот сопляк? «У нее нет квалификации делать что-нибудь другое». — «Как это нет? — спросил я. У нее ведь есть диплом. Разумеется, она имеет достаточную квалификацию. Я потратил столько денег на ее образование не впустую». И что же он ответил? «Ее диплом к делу не относится». Не относится делу!

— Но, дядя, ведь так оно и есть. Он прав. У меня нет квалификации. Необходимо пройти практику и сдать экзамены на библиотекаря.

Но старейшина Булмэн не слушал.

— Итак, пока он отступал, я насел и насчет выбора книг для библиотеки. Почему с недавнего времени мы не получаем списков книг для выбора? Тогда он сказал в своей чертовой манере: «Я уже отменил подкомитет по книгам». Ну, скажу вам, я был готов буквально взорваться. «Он был создан, — сказал он, — и дядюшка ехидно передразнил тон заведующего, — чтобы помочь моему предшественнику. Но я не нуждаюсь в подобной помощи. Под моим руководством, — продолжал он, — книги для библиотеки отбираются на более широкой основе. Я учитываю пожелания читателей, консультируюсь с отраслевыми библиотекарями и старшими сотрудниками. Я позволил высказывать свои соображения младшим помощникам, даже вашей племяннице, мистер Булмэн», — сказал он. — Остин с силой хлопнул по ручкам кресла.

Кэролин могла представить себе улыбку Ричарда Хиндона, когда он произносил все это.

— Даже моей племяннице! — повторил Остин. — «Вы ставите мою племянницу на одну доску с младшими сотрудниками?» — спросил я.

— Но, дядя, — запротестовала Кэролин, — он прав. Разумеется, я младший сотрудник.

Остин повернул голову, вытянув при этом шею, и воззрился на нее.

— Я начинаю удивляться, девочка, на чьей ты стороне? Этого сопляка или твоего дяди?

Кэролин не отвечала.

— Тебе прекрасно известно, с какой стороны бутерброд намазан маслом, моя девочка.

— Он прав, дорогая, — вступила в разговор бабушка. — Ты должна быть на стороне дяди, после всего, что он для тебя сделал.

«Добродетельный шантаж, — горько думала Кэролин, — кукольник подергивает за веревочки. А я та самая марионетка. Я должна делать лишь то, что мне говорят, иначе… Я в качестве буфера между ними, футбольный мяч, который они пинают по кругу, причем каждый старается сделать это лучше другого».

— Я покажу ему, кто здесь начальник, — проворчал дядя, когда уходил, — чего бы это мне ни стоило. Я буду сводить на нет все его уловки, заворачивать их так активно, что в конце концов он осознает, что не может обойти нас. Тогда ему просто придется присоединиться к нам! Увидите, в результате он станет членом истеблишмента, как мы все. Он и его новые идеи!

Лишь только Кэролин появилась в двери, мисс Стагг приветствовала ее словами:

— Мистер Хиндон желает вас видеть, как только вы придете, мисс Лайл, так что вам лучше отправиться прямо наверх.

«Ну вот, началось, — подумала она, снимая пальто и перекидывая его через руку. — Матч дня начат. Сколько голов он мне забьет? Столько же, сколько и дядя?» Она медленно начала подниматься по ступенькам, размышляя, как он ее встретит.

Секретарша стояла рядом с ним, положив ему на плечо руку, а в другой держа блокнот для стенографии. Она ухмылкой приветствовала появление Кэролин, а выражение ее лица было унижающим и злорадным. А он даже не поднял глаз.

— Я дам вам знать, когда буду уходить, миссис Харвей, — произнес он. Та кивнула и ушла в свою комнату.

Он по-прежнему не поднимал головы.

— Присядьте, мисс Лайл. — В его голосе слышалось страдание и усталость. Он сдвинул лежащие перед ним бумаги, придавая им видимость некоторой упорядоченности. Внезапно он взглянул на Кэролин, глаза его сузились. — Скажите мне, мисс Лайл, зачем вы натравили на меня вашего дядю вчера? Разве у вас нет мужества самой прийти и сказать мне все в глаза?

У нее перехватило дыхание, этот выпад застиг ее совершенно врасплох.

— Почему вы хотите изменить свой статус? На ваш взгляд, вы выше этой работы? Думаете, что использование вас для таких рутинных задач является оскорблением вашего ума, возможно, пренебрежением вашим дипломом? Поэтому вы заставили своего дядю насесть на меня? Перед вами не расстилаются коллеги? Недостаточно расстелили красный ковер?

Эти слова заставили ее вспыхнуть, затем этот огонь затух и угас совсем. Не осталось даже углей. Какая от этого польза? Не может же она сражаться против двух человек. Она не смогла бы сражаться даже с одним из них.

С усилием она произнесла:

— Я не просила дядю видеться с вами. Он пошел по собственной инициативе. Когда бы он ни спрашивал о моих делах здесь, я говорила ему, как мне здесь нравится, как… как я счастлива. — У нее задрожал голос, но она взяла себя в руки. — Я не подводила вас. Я соблюдаю лояльность по отношению к вам, поскольку вы мой начальник, хотя вы, разумеется, предпочли бы этому не поверить.

— Спасибо на добром слове.

Ее обжег этот сарказм, неприятно кольнула неотзывчивость к ее просьбе. Пробиться к нему было просто невозможно, но в любом случае ей необходимо было найти контакт с этим человеком. А он продолжал:

— Тем не менее я уже получил предписание и поскольку нахожусь во власти комитета библиотеки, то должен выполнять то, что мне велит председатель этого комитета. Поэтому, подобно шахматной пешке, я должен передвинуть вас. Но с этого момента я начинаю играть по своим правилам. Вы понимаете это?

Она кивнула, крепко сжала руками колени и посмотрела ему в глаза. Ричард моментально отвел взгляд, схватил какую-то ручку и принялся ее вертеть.

— Мистер Хиндон, я бы избавила вас от своего присутствия, если бы могла. Если бы это было в моих силах, я бы ушла без колебаний. Я знаю, что вы меня невзлюбили и не хотите, чтобы я оставалась здесь. (Он нетерпеливо задвигался.) Но я вынуждена остаться. Видите ли, требуется огромная сила духа для того, чтобы сойти с заданного курса, — курса, к которому вынудили обстоятельства, чувство долга по отношению к человеку, выбравшему для тебя этот курс. — Кэролин совсем не была уверена, что заведующий слушает ее. — Это требует решительности и… и мужества. Вы, вероятно, не представляете, о чем я говорю. Вероятно, вы были свободны всю жизнь, живя как вам хочется, с самого начала выбирая свой собственный путь для карьеры, следуя ему целеустремленно, пока не достигнете самой вершины. В таком случае вы счастливый человек, мистер Хиндон.

Он поднял на нее взгляд и, прочитав в ее глазах мольбу, просьбу о понимании, опустил глаза.

— Вы счастливее, чем сами думаете.

Она колебалась, задавая себе вопрос, когда же он ее прервет. Но казалось, будто его мысли едва ли останавливаются на том, что она говорит. К тому времени он уже раскрутил шариковую ручку на части и, похоже, пребывал в растерянности, как ее собрать.